1988 год стал переломным в истории В«перестройкиВ». М. С. Горбачев написал, что тогда В«мы пришли к пониманию того, что надо не улучшать, а реформировать системуВ». Казалось бы, предприятиям было предоставлено больше экономической самостоятельности, разрешена кооперативная и индивидуальная деятельность, реорганизован управленческий аппарат, введены договорные цены. Но ожидаемого результата не последовало. Почему? Горбачев и его сторонники объясняли причину этого отсутствием политических реформ и засильем бюрократии.В 

В ночь на 26 апреля 1986 года произошла авария на Чернобыльской атомной электростанции, которая оборвала или изуродовала жизнь сотен тысяч людей. Но главное – она продемонстрировала порочность режима секретности, когда дело касается жизни людей. Об угрозе здоровью население узнало через несколько дней после аварии. В тугой узел аппаратных интриг сплелись молчание Политбюро, попытки приуменьшить масштабы аварии и ведомственный испуг тех, кто отвечал за конструкцию и эксплуатацию реактора.

М. С. Горбачев и реформаторы из его окружения осознавали пороки советской экономической системы. В своих мемуарах они писали о том, что в ЦК КПСС поступало много докладов отраслевых и межотраслевых институтов, авторы которых предлагали децентрализацию управленческой модели. Но на первых порах команда Горбачева попыталась использовать привычные административные рычаги под лозунгом В«ускоренияВ». В конце 1985 года для повышения эффективности использования машинного парка началась кампания по аттестации рабочих мест, переводу предприятий на трехсменную рабочую неделю.

Особую экономическую сферу в СССР составлял военно-промышленный комплекс (ВПК), который включал тысячи заводов, конструкторских бюро, научно-исследовательских институтов. Там концентрировалось все лучшее. Политбюро не жалело денег на закупку для них самого современного оборудования. В институтах и КБ за счет высокой зарплаты и приоритетного снабжения удавалось реализовать высокотехнологичные проекты в сфере вооружений.

Чтобы в нашей стране стал возможен мирный переход к рынку, частной собственности, политическому плюрализму, нужна была инициатива сверху. Такая инициатива была проявлена. Крушение социалистической системы, основанной на страхе перед репрессиями, произошло благодаря начатой М. С. Горбачевым политике гласности и демократизации. В процессе горбачевской В«перестройкиВ» многие россияне почувствовали вкус к свободе, у них появилась надежда на то, что и на своей земле можно жить не хуже, чем в Европе.

ВВ концеВ 1950-х — началеВ 1960-хВ годов отчетливо обозначился спад темпов экономического развития СССР. Замедлился рост национального дохода, заВ 1961–1965 годы онВ вырос лишь наВ 5,7% — намного меньше, чем вВ предыдущую пятилетку. Этого было явно недостаточно для решения обостряющихсяВ социально-экономическихВ проблем. ПоВ официальной статистике заВ счет роста производительности труда было получено 62% прироста промышленной продукции, аВ 38% — заВ счет быстро возраставшей численности работников... Экономисты вели поиски новой хозяйственной модели сВ началаВ 1960-хВ годов, когда обнаружились первые признаки снижения темпов экономического роста. Необходимость перемен ощущало иВ советское руководство.

ВВ 1970–1980-е годы нараставшее отставание СССР отВ стран сВ рыночной экономикой переросло вВ системный кризис, обостривший социальные проблемы. ВВ начале брежневского правления жизненный уровень хотя иВ медленно, ноВ повышался. Сутью своеобразного молчаливого В«соглашенияВ» между брежневским режимом иВ населением стала ориентация общества наВ потребительские стандарты. В«НефтяныеВ» деньги, заменив ресурсы, поступавшие изВ традиционного сектора, позволили несколько приблизить уровень жизни вВ СССР кВ уровню жизни вВ развитых капиталистических странах.В 

Советская власть опиралась наВ эффективную систему государственной безопасности, исправно служившую политическому руководству страны. Все большевистские руководители, начиная сВ Ленина, считали политические репрессии правомерным иВ эффективным элементом политики. Наибольшего могущества органы госбезопасности достигли при Сталине. В«Вождь народовВ» иВ его ближайшее окружение широко использовали аппарат госбезопасности вВ политических целях. Сталин сам инициировал массовые репрессииВ 1930-хВ годов, вникал воВ все ихВ детали.

Геннадий Бурбулис всегда был для меня загадкой. Даже познакомившись с ним лично, я не мог понять, каким образом этого мягкого, тихого и погруженного в себя человека судьба на пару лет вознесла на невероятную высоту российской политики. Да-да, здесь нет преувеличений. Был момент, когда он оказался вторым человеком в государственной иерархии. И именно он соединил политическую власть Ельцина с реформаторским потенциалом Гайдара. Без Бурбулиса реформы начала 1990-х выглядели бы иначе, и, полагаю, общество заплатило бы за них большую цену.

Геннадий Бурбулис пришел в политику, как и многие другие демократы, из организованного им дискуссионного клуба. Отличие было в том, что клуб находился в тогдашнем Свердловске, в котором главным героем был Борис Ельцин. И на правах земляка доцент философии Бурбулис вошел в ближний круг Ельцина, которому тогда нужен был политический менеджер без собственных больших амбиций (которые были тогда и у Юрия Афанасьева, и у Гавриила Попова).