9 мая в России отмечалось 65-летие победы над Германией. В«Великой победыВ», как непременно с придыханием в голосе добавляют важные чиновники, благоразумные политики и чуткие к кремлевским ветрам средства массовой информации.
И действительно, от четырех лет кровопролитной войны с нацизмом остались только победа, только торжество победителя над побежденным, только многократно повторенные военные мифы и лакированная картинка исторических событий. А от Второй мировой войны, которая длилась на два года дольше Великой Отечественной, не осталось вообще ничего. Как будто и не было ее вовсе.

И от многого другого, о чем запрещено было вспоминать советскими историками и не рекомендуется нынешними, тоже не осталось никакого следа в массовом сознании нашего народа. Не было всего того, что хоть в какой-то мере умаляет величие народного подвига и мудрость советского руководства. Не было советско-германского пакта о ненападении, развязавшего Вторую мировую войну. Не было начавшейся 17 сентября 1939 года необъявленной войны с Польшей, в то время как Польша, поддержанная Англией и Францией, уже вела войну с Германией. Не было совместного советско-нацистского парада 23 сентября 1939г. в Бресте, который вместе принимали немецкий генерал Хайнц Гудериан и советский комбриг Семён Кривошеин (а Варшава тем временем была в немецкой осаде и оборонялась до 28 сентября). Не было захвата польских территорий, аннексии Бессарабии и Северной Буковины, оккупации Литвы, Латвии и Эстонии. Не было начавшейся 30 ноября 1939 года советской агрессии против Финляндии, за что 14 декабря 1939 г. СССР был исключен из Лиги Наций. Не было политической поддержки Гитлера и дружбы с Германией до середины 1941 года, не было сердечных поздравлений Гитлера Сталину с 60-летием в 1939 году и ответных благодарностей Сталина.
Не было экспорта из СССР в Германию аж до июня 1941 года зерна, нефти, руды и леса, что укрепляло экономический потенциал и обороноспособность фашистского режима, с которым уже тогда сражалась антигитлеровская коалиция. А позже будто и не было высокомерного пренебрежения Сталиным разведданных о начале войны против СССР, отчего нападение Германии стало для Сталина поистине вероломным – поломало его веру в Гитлера как надежного партнера и друга СССР.

Потом, когда пришло отрезвление, вся злоба за собственные политические просчеты и бездарное руководство в первые дни войны перекинулась на тех, кто не оправдал доверия коммунистической партии и назло всем остался жив. Солдат десятками тысяч бросали в бессмысленные лобовые атаки, сотнями тысяч оставляли без боеприпасов и продовольствия в немецком окружении. Сдавшихся в плен объявляли предателями и бросали на произвол судьбы, точнее немецкого военного командования и эсесовцев. Всего этого не было? Не было зверств Советской армии по отношению к мирному населению на оккупированной в конце войны немецкой территории? Не было двух миллионов изнасилованных немок?
Не было позорных ялтинских соглашений 1945 года о послевоенном разделе Европы? Тогда Сталин, не сумевший в свое время реализовать договоренности с Гитлером, договорился о том же самом с Рузвельтом и Черчиллем — об установлении в Европе зон влияния. За этим последовала оккупация Восточной Европы и Прибалтики, установление в них марионеточных коммунистических режимов.

Всего этого как бы не было. Белые пятна истории, пустые места в учебниках. Мы хорошо знаем о зверствах нацистов на советской территории, об уничтожении мирного населения, о лагерях смерти, Холокосте и истреблении народов. Но это только одна сторона войны. Другую сторону – ответную жестокость, циничные политические расчеты и катастрофические военные ошибки мы предпочитаем не замечать. В результате такого одностороннего подхода к истории мы имеем сегодня лубочную картину войны, далекую от реальности лакированную версию.
Есть немало честных книг о войне, искренних и тяжелых воспоминаний, но они не вписывались раньше и не вписываются теперь в официальную версию войны. В ту версию, которая призвана играть политическую роль, став консолидирующей темой, национальной идеей. Для сегодняшней российской власти тема войны – это только способ единения общества, попытка добыть себе общенародную поддержку. Поэтому их не интересуют подробности событий и все, что не вписывается в отработанную победную схему. С трудом, сквозь зубы и со всякими оговорками признали, наконец, массовые расстрелы польских военнопленных в Катыни. Но то – под международным давлением. А, например, о массовых высылках в послевоенные годы из крупных советских городов инвалидов войны – безногих, безруких, на тележках и костылях – чтобы не портили вид всеобщего социалистического благоденствия, у нас не говорят. И о том, что на полях былых сражений остались не захороненными останки погибших в Великую Отечественную сотен тысяч советских солдат и офицеров, предпочитают помалкивать. Многомиллионных сумм, затраченных на помпезные парады и военные торжества, с избытком хватило бы на то, чтобы найти, идентифицировать и захоронить тех, кто был подлинным автором победы. Но в этом мало пропагандистского эффекта и никакого патриотического угара; поэтому властям это неинтересно. Этим занимаются добровольцы-поисковики, для которых память о погибших — не пустые пропагандистские слова.

Люди вообще не слишком интересны тем, кто делает сегодня из войны политическое шоу. Отнюдь не всех ветеранов войны пускают на торжества на Красной площади, а только специально отобранных, по списку. Одной моей знакомой семейной паре, настоящим фронтовикам, очередные медали в ознаменование 65-летия Победы принесли работники социальной службы вместе с продуктами, чуть ли не в сетке, и выдали под расписку.
Люди сами по себе мало интересны тем, для кого война и память о ней – инструменты сегодняшней политики. В противном случае они бы задумались, насколько уместно так помпезно отмечать победу в войне, на которой погибло 27 миллионов наших соотечественников? Как увязываются в одном дне праздник и скорбь? Совместимы ли они в душе нормального нравственного человека? И оказывается, что праздник – для власти, а скорбь – для людей. И, увы, уже немногих. Поэтому 9 мая мы празднуем День Победы, а не отмечаем день скорби, что мне кажется более уместным, если учитывать все обстоятельства минувшей войны, а не только отобранные властью как повод для ликования.

Впрочем, у власти свои резоны. Она судорожно пытается найти объединительную идею, которая была бы направлена не в опасное и непредсказуемое будущее, а в удобно управляемое прошлое. Ее не смущает, что национальная идея, основанная на ненависти к врагу или чувстве превосходства, еще ни одну страну не доводила до добра. Временная консолидация на любых основаниях – превыше всего. Она даст власти возможность безопасно порулить страной еще хотя бы некоторое время.