В 

В 

Эта фишка — объявить реконструкцию Триумфальной площади, как, впрочем, и предыдущие разводки оппозиции 31 числа: проводить автошоу, брать кровь у гнилых доноров и прочее — как это все знакомо. То есть всем все понятно, но как доказать, если суды и менты в отстое и неважно, как они называются — милицией или полицией? Это то же самое, когда вор твердит: не пойман — не вор. Или кричит: держи вора! — хотя все знают, что он сам вор, но все равно смотрят на того, на кого указано, и некоторые даже руки тянут. Ну просто по инерции. И по-существу плевать на репутацию, потому что сам институт репутаций как бы в отсутствии. То есть он есть, но совершенно другой и имеет принцип типа у кого понты круче. А вот насколько понты соответствуют реальности, это мы опять же решим на стрелке и терке, когда у кого замазки важнее, тот и прав.

Коли внимательно посмотреть: все, не только мы, живут (живем) не столько по писаным законам, сколько по неписаным. Другое дело, что у многих народов писаные от неписаных почти не отличаются. То есть понятно, что неписаные были раньше, как тропинки в парке, по которым потом дорожки проложат, но и писаные тоже существуют по тем же принципам: где удобнее и правильнее ходить. Или, говоря иначе, по поводу чего есть общественное согласие.

Совсем не то у нас: у нас между писаными и неписаными законами — пропасть. То есть и рядом не лежало. Писаные, конституция, разные судебные или правоохранительные своды правил, ну вообще вся эта внешняя законотворческая лабуда — она носит исключительно декоративный характер. Она нужна властям предержащим для отмазки от международной и внутренней критики: мол, у нас все по закону, наша сталинская конституция самая демократическая в мире. И правда, так как писаные законы существуют лишь для отвода глаз, что там написано — про какие права и какие обязанности — разницы никакой. Потому что это только для таких вот терок, когда разные правозащитники или кандидаты в президенты щеки дуют и нудят: дай, Путин, свободу, дай! Не нам, своему бедному народу! А он: да куда уж больше, скажи, брат Сурков, ведь так, да!

Но при этом туго знает, что народ эту писанину за фуфло держит, и живет, и управляется властью, и оценивает власть по законам неписаным. Да и невозможно это записать, потому что там такие джунгли, что Сомали отдыхает. Со стороны это так и выглядит — абсолютные непонятки, но только — учтите — со стороны, потому что мы все живем и все конкретно понимаем. То есть любому ясно, если идешь на зеленый, то все равно смотри сначала осторожно налево, потом вглядывайся напряженно направо — а не как на гребанном Западе, внутрь себя, будто ты как папа римский в броневике. Потому что любая тачка может остановиться, а может и нет, так что будь готов (всегда готов) прыгнуть в сторону, иначе задавят. То есть светофор, разметка, правила ДД вЂ” это все писаные законы, а вот неписаный — кто круче, тот и прав. А круче тот, у кого замазки гуще, у кого тачка дороже, у кого в ментах свой человек, ну и так далее, вплоть до президентской администрации.

То же самое, если заболел и нужна операция и у тебя обычный медицинский полис, как у всех, но это все — писанина, то есть чупуха на постном масле, так как ты же не позволишь, чтобы тебе серьезную операцию делали в тифозном бараке времен покорения Крыма, ты сядешь на телефон и за реальные бабки получишь реальную медицинскую помощь. И чем бабки будут больше, тем помощь будет более качественной.

Разница между писаными и неписаными установлениями ясна любому, жившему или живущему на одной шестой (теперь одной седьмой). И проблема только в том, чтобы понять — какие они, эти неписаные законы, почему сформировались, как поддерживаются в работоспособном состоянии, как трансформируются (если трансформируются) и поддаются ли реформированию (потому что это не скрижали Мозеса по имени Моисей). И хотя очень даже понятно, что уходят они в прошлое, как млечный путь в небо, но какому-то анализу вполне даже подвластны.

Но так как у нас не монография для библиотеки университетского кампуса, а колонка в инете, то пойдем мы не путем, страшно сказать, дефиниций, а от подобия и сравнения к метафоре и метонимии. Пойдем искать схожее, которое, на самом деле, и искать долго не надо. Потому что любой живущий, который не сравним, знает, что более всего неписаные наши законы похожи на…? Да конечно — на воровские понятия. То есть, к Чурову не ходи, есть здесь и сходство, есть и различия; но если сравнивать — по авторитету в обществе, по распространенности в культуре, по языковым традициям, когда хоть пацан в соседнем подъезде (хоть очкарик этажом выше, хоть депутат Госдумы, хоть губернатор или президент) другие языки, акромя русского, это вряд ли, а вот по фене ботать или понимать — ради бога!

Можно начинать с любого угла. Можно с уже упомянутого: кто сильнее, тот и прав. Можно с присказки: я начальник, ты — говно. Можно с поговорки: работа не волк, в лес не убежит (или в высоком штиле: есть блуд труда, и он у нас в крови), вспомнив, что для вора работать западло, пусть суки стараются. Поговорки и пословицы русского народа в изложении Даля вообще куда точнее описывают нашу воровскую страну, чем что бы то ни было другое. Скажем: вор на воре, вором погоняет.

Все находит свое соответствие. В«НашиВ» — приблатненные малолетки. Начальство — паханы. Бизнесмены — бугры. Протесты несогласных — бунт сук против воров в законе. Не нравится? Но в воровском мире нет такого понятия: правозащитник или оппозиционный политик. Попробуй объясни без распальцовки, что это такое. Законник — так это всегда авторитет. А раз ты противу воровских законов — ты сука и больше никто. И не надо никакому Путину или Медведву что-то специально говорить: надо только кидать понты против всяких там чужих на нашей поляне — этих Европ и Америк, у которых глаза завидущие, руки загребущие, к нашему родному добру цельнотянутому так и рвутся захапать. То есть больше и делать ничего не надо: тот мир, где правит писаный закон, мир европейский и якобы цивилизованный — это мир других, чужих воров, лохов и фраеров, вряд ли честных. Кроме того, это мир дураков, потому что верит (или делает вид, что верит) бумажкам, договорам не по понятиям, и ему в ответ на все глупые и вредные упреки надо кидать и кидать понты, которые на другом языке называются великодержавием. Потому чтоВ  мы не дураки и не лохи, мы — простые мужики, которые знают, что воры — круче, потому что они блатные. А у блатных своя гордость.

Мы, воры, господа, воры (комерсы, мужики, суки, бляди), даже если сами почти ничего не украли, кроме рабочего времени, когда начальство ушло, но — воры, потому что живем (или вынуждены жить) по воровским понятиям в воровской малине по имени РФ. И даже если осуждаем всю эту петрушку, и видим это дно подробно, на семь футов под килем, и пытаемся изменить писаные законы, и апеллируем к разуму, и приводим доводы, подчас красноречивые. Все едино. Ибо смешно призывать не красть и не врать в воровской стране, у которой самая авторитетная мораль — блатная, а лицемерие естественно, как развести лоха — удаль, и больше ничего. И есть подозрение, что сначала надо изменить воровские понятия, чтобы они, как самые главные, изменили массовую культуру, потому что массовая культура в стране и есть то самое...

Помню, как в середине 80-х, увы, ныне покойный Веня Иофе сказал мне, описывая ситуацию среди поп-героев эстрады: разве не симптоматично, что самые популярные у нас — вор и проститутка? Имея в виду, так сказать, лирических геров Высоцкого и Пугачевой. И это было до перестройки, потом в ее начале, не изменилось после, при Ельцине, утвердилось при Путине и тандеме, да и вряд ли изменится скоро. С какой стати? А вы говорите: реконструкция Триумфальной — некрасиво, подло. Да обыкновенная разводка лохов.В  Фильтруй базар, паря, фильтруй базар.

Фотографии РИА Новости

В