Похоже, что принятый Государственный думой в первом чтении законопроект В«О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственностиВ» стал самым сильным антимиссионерским ходом патриарха Кирилла. И дело не только в негативной реакции на законопроект культурного сообщества и специалистов, в росте антиклерикальных настроений, а в неизбежном сужении самого музейного христианского поля, в создании многочисленных психологических преград.

Миссионерское значение иконы, к примеру, в действующем храме снижается. Она уже не допускает вопрошающих взглядов, возможности спокойного созерцания линий и красок. В сакральном пространстве икона функциональна. Она провоцирует ряд ритуальных действий: возжжение свечей, крестное знамение, целование. И характер вглядывания в нее подразумевает богословский, далекий от подлинного духовного просвещения формат.

Недавно я побывал в Ферапонтовом монастыре, полюбовался чудесными фресками Дионисия. Заглянул и в переданную общине верующих надвратную церковь. На двери висела бумажка с перечнем смертных грехов, среди коих значилось посещение пляжа (в разделе В«блудВ»). В Кирилло-Белозерском монастыре тоже оказалось нечто подобное. Такой вот странный В«паломническийВ» контекст. Но согласятся ли на него миллионы далеких от особенностей современного православия россиян?В В В 

В Ферапонтово можно оказаться, совершая экскурсию по Волго-Балтийскому водному пути. По дороге встречается немало брошенных храмов, некоторые затоплены. Еще несколько лет постоят — и погибнут. Конечно, их можно спасти, организовать причалы, подъезды, чтобы и здесь капала денежка от туристического потока. Но это морока. Сельские храмы РПЦ особо не интересуют, даже такие, находящиеся на торных путях. Зачем их восстанавливать? Куда интереснее разобраться с тем, где дорогая земля и недвижимость. А где она дорогая? В исторических центрах городов, где и находится большинство музеев.

Сам характер развития баталий вокруг законопроекта лишний раз показывает периферийность музейного вопроса для епископата. Церковное руководство совершенно спокойно идет на скандал. Репутационные потери его не волнуют. Вот на днях состоялся очередной Синод. И опять не было сказано ни слова о создании Музейного отдела, о системе охраны памятников внутри церковной ограды. Все перекладывается на государство в лице Росохранкультуры. Не беда, что эта организация плохо справляется со своими обязанностями. Зато как удобно! Сделал, допустим, батюшка что не так и кивает в сторону чиновников — куда смотрели?

Нет, памятники культуры, переданные РПЦ, конечно, полностью не исчезнут, но переделке подвергнутся кардинальной. Это уж как пить дать.

Чтобы этого не случилось, специалисты предлагают ужесточить закон. Они считают, что любой случай искажения, нанесения ущерба памятнику должен в обязательном порядке рассматриваться в суде. В порядки должны быть повышены размеры никого сегодня не пугающих штрафов, а в случаях нанесения непоправимого ущерба, тем более гибели памятника, — должна быть предусмотрена уголовная ответственность.

Но это не главное. Музейщики предлагают полностью исключить из сферы действия закона памятники истории и культуры, как движимые, так и недвижимые. Отказаться от использования понятия В«имущество религиозного назначенияВ» в применении к объектам культуры, получившим статус музейных памятников и ставших общенациональным культурным достоянием.

Звучат и многие другие предложения. Например, составить список памятников, не подлежащих передаче ни при каких условиях. Услышат ли их законодатели? Пока не ясно. Но церковное лобби их явно слышать не хочет. Вот и последнее интервью руководителя юридической службы Московской патриархии инокини Ксении (Чернеги) по поводу заключения Общественной палаты показывает, что вопросы сохранения церковного культурного достояния ее совсем не волнуют. Другой лоббист, протоиерей Всеволод Чаплин, не устает повторять, что законопроект в меньшей мере затрагивает учреждения культуры и касается именно имущества. Так почему же он не хочет прислушаться к голосу общественности, причем общественности, отнюдь не враждебной Церкви?

Конечно, и под крышей В«музейВ» происходят разные безобразии. Об одном из них, в Кижах, где началась разборка знаменитой Преображенской церкви, поведала на страницах В«Новой газетыВ» Юлия Латынина. Но если иметь в виду перспективу сохранения памятников, из двух зол приходится выбирать меньшее. Церковному руководству следует честно подойти к этому вопросу, проявить смирение.

В отношениях музеев и церковных организаций наступают тяжелые времена. Но это не значит, что музеи не могут перехватить инициативу. Речь идет о системном и прочном включении епархиальных структур в ежедневную музейную деятельность, как это имеет место в Сергиево-Посадском музее-заповеднике и Третьяковской галерее. Не исключены при этом и знаковые жесты.

В этом смысле порадовал Ярославский историко-архитектурный музей, который, предвидя возможный конфликт, сделал копии икон Успенского собора и передал их в воссозданный храм, который освятил в день тысячелетия Ярославля патриарх Кирилл.

И совсем не порадовал недружественный жест В«церковниковВ», продливших пребывание Торопецкой иконы Божией Матери в подмосковном элитном поселке.

Но каковы бы ни были издержки В«церковной реституцииВ», она имеет положительный характер. За памятниками церковной архитектуры необходимо закрепить собственника, иначе большинство из них просто-напросто разрушится. Но как при этом отбить лихие наскоки клерикалов на музеи в ситуации, когда государство стремится отказаться от В«непрофильных активовВ»? Может быть, ответ на этот вопрос найдут депутаты Госдумы, когда законопроект В«О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения…» снова поступит к ним на рассмотрение.

В 

Фотография автора

п»ї