В 

В Краснодарском крае из-за внезапных дождей утонуло 14 человек и еще с десяток пропало без вести. Скорее всего, тоже утонули.

В связи с этим событием в Краснодаре забеспокоились, почем будут утопленники. Губернатор Ткачев сказал, что не бесплатно, но почем именно, говорить отказался. Его пресс-секретарь пошел чуть дальше. В«Компенсации будут, но их размер пока не определен. Нужно все точно подсчитать и оценитьВ», — заявил руководитель пресс-службы администрации Краснодарского края Владимир Пригода.

Для подсчетов тут же создали комиссию, которая немедленно приступила к работе. Сводные финансовые ресурсы края следовало разделить на массу возмещения, включающую материальные и производственные слагаемые потерь, исчисленных в накопленных и прибывающих активах регионального подчинения, но с учетом федерального участия. Работа, сами понимаете, адова. Что в миллионах рублей, что в ведрах чиновного пота.

А тем временем в столице нашей Родины проснулся большой вождь г-н Путин. Сделал зарядку, примчался на работу, сел под телекамеру и сказал, глядя в неё всем своим человеческим лицом: за утопленника дам по миллиону, остальным – по 160 тысяч рублей.

Это было классно. Это было круто. Это было так молниеносно, что в Краснодаре комиссию не успели распустить. Так они там и заседают, подсчитывая неизвестно что.

И надо такому случиться, что на следующий же день в городе Грозном случилась большая неприятность. Местные партизаны напали на региональный орган власти, который в Чечне тоже называется парламентом. Завязалась перестрелка, в ходе которой почти всех двух нападавших застрелили, но и они успели лишить жизни двух милиционеров и одного случайно пострадавшего.

В чеченских руководящих кругах тоже забеспокоились относительно В«подсчитать, взвесить и решитьВ». Однако лидер Путин и тут встрял со всей присущей ему решительностью. Перед той же телекамерой он объявил, что за каждого погибшего выдаст по миллиону рублей, а за каждого пострадавшего (их числом 17) – от 200 до 400 тысяч рублей, как говорится в официальном сообщении, цитирующем путинские слова, В«в зависимости от степени раненийВ».

О, великий Путин, как сказала некогда обкуренная девушка. Никто в мире не знает, как делить деньги, исходя из В«степени раненияВ». Понятно, что правая рука дороже, чем левая, а у левши? Неясно. Это тайна, которую наш премьер унесет с собою в могилу – надеемся, не очень скоро. Миру известна квалификация в зависимости от потери трудоспособности и, соответственно, от категории инвалидности. Но там совсем другие расценки. Для сравнения: семье рядового российской армии, погибшего при выполнении воинского долга, полагается по 120 минимальных месячных окладов — это от 100 до 200 тысяч рублей. Иными словами, максимум, который наше государство платит за смерть солдата в бою, равен компенсации (в рублевом исчислении) самого ничтожного ранения, полученного случайным прохожим при перестрелке в здании чеченского, извините за цитату, парламента.

Кстати, а знаете ли вы, сколько положено, в соответствии с диктатурой закона, получить семьям погибших от паводка под Туапсе? Ответ прост: ничего. Совсем ничего. Ноль рублей, ноль копеек. И случайным жертвам нападения на чеченский парламент – тоже. На погибших милиционеров, впрочем, распространяются ведомственные инструкции, утвержденные Минфином. Но миллионами и там не пахнет.

Конечно, для компенсаций есть суд, хотя на Кубани упоминать его неприлично. Гибель двадцати с лишним человек в результате дождя, которого никак нельзя назвать вселенским потопом, можно объяснить особенностью краевого устройства Кубани: полный бардак во всем, кроме откатов, взяток и широкого гостеприимства для бюрократии высшего ранга. Но такое объяснение не исчерпывает нового административного явления, которое успешно внедрил в нашу жизнь лично В.В. Путин.

Все началось с В«КурскаВ». Это потом, поигрывая уголками улыбчивых губ, Путин скажет в лицо охнувшей Америке: В«Она утонулаВ». А в начале был бунт вдов. Такой яростный, что даже ФСБ попятилась в испуге. Но там, где дрогнули бравые агенты, не оплошало бабло. Вместо копеечных сумм официально положенных компенсаций вдовам был предложен совершенно иной прейскурант. За командира подлодки – миллион долларов и роскошная квартира в Питере. За каперангов, кавторангов, мичманов – по убывающей, но щедро. И даже за рядовых платили, не скупясь.

Не все вдовы (тем более – матери) легко утешились щедрыми путинскими гробовыми. Но фронт был расколот, бунт укрощен. Усмирение обошлось в копейки, если сравнивать с государственным бюджетом, из которого черпались сверхнормативные средства.

С тех пор в стране состоялись самые разные несчастья, вызванные, с очень малыми изъятиями, безрукостью, бестолковостью, бездарностью, а главное — системными пороками, присущими суверенной вертикали. Взрывались дома, шахты и метро, горели развлекательные клубы, воинские штабы и группы деревень, падали плотины и самолеты, боевики убивали взрослых и детей. Но всегда действовал один и тот же алгоритм. Приезжает Путин и дает деньги. Или звонит Путин и дает деньги. А нет Путина – и денег нету. Так было, пока он президентствовал. Так осталось, когда он назначил себя премьером.

Пермский клуб В«Хромая лошадьВ» — заведение сугубо частное, однако в свете его пожара высветились чудовищные манипуляции с государственной собственностью, присущие всей России под Путиным. Поэтому нацлидер глубокой ночью, пролетом, на пару часов, но все же приземлился в Перми, чтобы объявить о компенсации – все тот же миллион. Людей, конечно, безумно жаль, но ведь не горели они в танке, не спасли людей от напасти, просто пришли потанцевать, развлечься, оттянуться – при чем же тут бюджет?

В«Мы никого не оставим без помощи и без поддержкиВ», — сказал В. Путин на встрече с партийными бонзами В«Единой РоссииВ», комментируя свое решение заплатить жертвам наводнения на Кубани.

Правозащитница Наталья Эстемирова была похищена средь бела дня в центре Грозного. Она кричала, когда её заталкивали в машину. Даже если Кадыров, диктатор Чечни и выкормыш Путина, совсем не причастен к её гибели, все равно это его позор и позор его тонтон-макутов. Дочь Н. Эстемировой осталась сиротою, но где он – путинский миллион?

Избирательный характер путинских щедрот со всей очевидностью показывает, что деньги налогоплательщиков цинично используются для самой беспардонной пропаганды, которую национальный лидер давно и последовательно проводит в своих личных интересах. На шахте В«РаспадскаяВ» в Кемеровской области в воскресенье, 3 октября, обнаружено и поднято на поверхность тело еще одного горняка, погибшего в результате аварии в ночь на 9 мая текущего года. Таким образом, количество погибших достигло 74 человек. До сих пор не найдены тела 17 горняков.

После того как Путин посетил В«РаспадскуюВ», там платят по 2 миллиона рублей за каждого погибшего – один от государства, другой (под давлением Путина) – от владельцев. Месяцем позже на шахте им. Ворошилова, В«ПрокопьевскугольВ», тоже из-за взрыва погибли два горняка. Из-за двух жертв премьеру лететь не резон. Поэтому их семьи получат вдвое меньше – по миллиону.

Но и этот миллион – от щедрот владельцев, а не по закону. Закон велит выплатить 40 тысяч рублей от предприятия и столько же – в качестве страхового возмещения. Итого: по 80 тысяч рэ за каждую шахтерскую душу. Потеряли четырех шахтеров – приобрели одни В«ЖигулиВ».

Для сравнения: на шахтах Западной Виргинии, США, на тех из них, где производительность вполне сравнима с В«РаспадскойВ», закон обязывает владельцев выплачивать семьям погибших горняков по миллиону долларов – обязательно и безоговорочно. Все прочее, если семьи считают целесообразным, они требуют через суд. Кроме того, владельцы выплачивают вдове и детям среднемесячную зарплату погибшего. Средний годовой заработок подземного рабочего на шахте West Virginia Upper Big Branch, где 25 мая случился взрыв метана с человеческими жертвами, составляет 69900 долларов. Эти деньги вдова будет получать 20 лет – если раньше не выйдет вновь замуж. Дети же будут получать свою долю до достижения 19 или 24-х лет, если они учатся в школе или колледже.

Все это – не доброхотство, не пожертвования, а закон. Президенту страны нет нужды всякий раз декларировать свою чуткость. Впрочем, и для президентов там есть свобода слова: говори, если приспичило. Но вот швырять деньги налогоплательщиков на персонал частной шахты, на танцующих в частном клубе, на поддержку корешей по властной галере – ничего подобного ему уж точно не позволят.

Если вы – россиянин и летите на американском В«БоингеВ» с билетом за 300 долларов над Сибирью, если с вами случилась большая беда, то семье заплатят сто тысяч рублей. Если вы – россиянин и в таком же В«БоингеВ» летите над Оклахомой, и случилась беда, то ваши родные получат миллион долларов.

Это как же так? Керосин мы не импортируем, летаем на своем. Летчики у нас получают впятеро меньше американских. Стюардессам достаются вообще гроши. Билеты стоят дороже. И еще дополнительные хлопоты: приходится неустанно мотаться по просторам родины, от погоста к погосту, раздавая скорбные гробовые.

Жаль, что Путин у нас один. Есть, конечно, и другие добрые люди в России, но положа руку на сердце – не то. Дочери Натальи Эстемировой, о которой хлопотали с полдюжины лауреатов Нобелевской премии, миллиона не досталось. В утешение ей осталась медаль Уполномоченного по правам человека в РФ.

Медаль называется так: В«Спешите делать доброВ». Не миллион, но тоже прикольно.

В 

Фотографии РИА Новости

В 

В 

п»ї