Ну что, друг Данилкин, страшно тебе? Да, конечно, страшно… Любому было бы страшно...

Тут вот многие говорят, что никаких особых мучений по поводу предстоящего принятия решения ты не испытываешь. Дескать, за долгие годы беззаветного служения Фемиде перевидал столько всякого, что давно одеревенел душой, и поэтому без малейших сомнений и дрожи в пальцах подмахнешь роковую бумажку. Но мне почему-то так не кажется. Мне почему-то кажется, что ты, Данилкин, все-таки пока еще живой человек, не потерявший совесть.

Развилка простая: либо дальше с высоко поднятой головой, под аплодисменты всех порядочных и свободных людей, расправив плечи и не пряча взгляда; либо вечный, вялотекущий позор и жалкое лепетание до конца дней: В«Разве я мог что-нибудь сделать? Вы даже не представляете, как на меня давили…»

Развилка простая, а решение сложное…

Вообще-то, Данилкин, к испытанию, что тебе уготовила судьба, можно отнестись по-разному. Можно изрыгать в ее адрес проклятия и с воплями В«За что мне это?!В» в отчаянии рвать последние волосы на голове. А можно спокойно и трезво взвесить все В«заВ» и В«противВ», поблагодарить эту самую судьбу за нежданно предоставленный шанс и принять единственно правильное решение.

А оно, правильное решение, на поверхности. Его от тебя ждут все приличные люди на нашей планете. А все мерзавцы и негодяи ждут от тебя другого решения. Вот такая, можно сказать, звеняще прозрачная и ясная история, никаких оттенков и полутонов.

Конечно, Данилкин, мерзавцы и негодяи на тебя давят. А приличные люди просто смотрят с надеждой в глазах. Поэтому про первых ты знаешь (они уже долгие месяцы живут в твоей телефонной трубке), а про вторых, может, даже не догадываешься. И сейчас тебе кажется, что правильное решение придется принимать в одиночестве. Это не так! Мы стоим у тебя за спиной, судья Данилкин! И нас очень много. Нас миллионы на самом деле.

Ну, давай же, Данилкин, вспомни про чувство собственного достоинства, про то, что ты в действительности не трусливый и честный парень, посмотри в глаза собственным детям и порви все, что ты написал за эти дни. И напиши всего одну страничку текста, спрячь ее в портфель и до понедельника никому не показывай. И ты даже не представляешь себе, какая праздничная светлая музыка зазвучит в твоей душе в ту самую минуту.

Ну, давай же, Данилкин, давай! Я в тебя верю…    

В 

п»ї