Не опускать руки
Еще ничего не потеряно. Приговор, произнесенный деморализованным судьей Данилкиным, чье имя теперь останется в истории российского правосудия как имя нарицательное, еще не окончателен. Это своего рода частное определение в отношении себя самого, прокуроров и тех, чьи имена прозвучали на процессе и кого адвокаты обвиняли в организации политического заказа. Обвинения никем не оспорены. А окончательное судебное решение впереди. Только оно станет окончательным вердиктом и правосудию в России, и политическому режиму, и всем нам, которым придется принимать важные решения, главное из которых: что и как нам делать дальше в нашей стране.
В
А сейчас важно задуматься вот о чем. Никогда и нигде выражение общественного мнения в отношении бесправия не рассматривалось как давление на суд. Вспомните: дело Дрейфуса – Франция, 1894 год; в защиту невиновного выступил Эмиль Золя, а вслед за ним – огромное число общественных деятелей во Франции и во всем мире.
В
Дело Бейлиса, обвиненного в ритуальном убийстве мальчика, – Россия, 1911 г. Воззвание, подготовленное Владимиром Галактионовичем Короленко, подписало 82 деятеля культуры и общественных деятелей нашей страны, среди которых были Александр Блок, Максим Горький, Леонид Андреев, Федор Сологуб… Но этим письмом В«давление на судВ» не ограничивалось. Возмущение против неправого суда выражали националисты, из них самую активную кампанию вел Василий Шульгин. Не молчали и профессиональные юристы, проводившие независимые объективные расследования и во весь голос заявлявшие свою позицию.
В
Не менее мощная кампания развернулась за рубежом. В Германии протест подписали 206 представителей интеллигенции во главе с Томасом Манном и Герхардтом Гауптманом. В Англии – 240 общественных деятелей, в первую очередь – архиепископ Кентерберийский (глава англиканской церкви) и его коллеги, спикер палаты общин, Герберт Уэллс и другие. Во Франции – 150 подписантов во главе с Анатолем Франсом.
В
И Дрейфус, и Бейлис были оправданы.
В
Еще пример – в США многие решения Верховного Суда – от десегрегации до защиты свободы в Интернете – сопровождались мощным общественным давлением. Более того, общество помогало не только принимать правовые решения, но и брало на себя весомый груз по их реализации.
В
И вот поэтому у меня накопились вопросы. Это ведь Блаженный Августин сказал: В«Что такое государство без справедливости, как не шайка разбойниковВ». А что, православная церковь с этим не согласна? Она считает решение Данилкина справедливым? Если что и есть у церкви общее с государством, так это только обязанность следовать справедливости. А В«справедливостьВ», если внимательно посмотреть на это слово, означает одно: В«ведать правоВ».
В
А что русские националисты и государственники, мыслят себе государство без справедливости? Или справедливость несовместима с их идеологией? Так что вы молчите? Или вы уже обмельчали по сравнению с Василием Шульгиным?
В
А вы там, на Западе, цитадели демократии? Для вас по-прежнему образцом политики является В«Мюнхенский сговорВ»? Или вы не в состоянии отделить кратковременную газовую выгоду от вечной незыблемости права и справедливости?
В
А где российская научная интеллигенция? Вы думаете, что сейчас выгоднее отмолчаться? Не обольщайтесь, когда побеждает мракобесие, оно добирается до всех, кто в состоянии мыслить. А к тем, кто не в состоянии, я и не обращаюсь.
В
Я было хотел вспомнить о российском бизнесе, да запамятовал. Вы ведь самые несчастные. Это ведь у вас отнимают самое дорогое – собственность, отнимают нагло, открыто, попирая право и законы. Но, видимо, еще можно терпеть? А вы задумались о том, какая волна пойдет после окончательного обвинительного приговора Ходорковскому и Лебедеву? Что тогда неуязвимых просто не останется? Ну, как знаете.
В
А где наши юристы? Сейчас готовятся похоронить российское правосудие. Это вас не касается? Вы готовы это проглотить? Или вам наплевать на российское право? Тогда я обращаюсь не по адресу. Это вранье, что судебные решения нельзя обсуждать. Никакие законы тому не препятствуют. Только такие обсуждения рождают то, без чего судебная профессия не сможет обрести престиж – институт репутации. Только в процессе профессиональных обсуждений создается высокий стандарт судебных решений.
В
Нас много, кто может поднять свой голос. Мы должны защитить не только двоих невинно осужденных. Мы защищаем самое главное, что оправдывает существование общества и его части – государств, мы защищаем справедливость. Она нужна всем, от олигарха до нищего, от министра до художника, от младенца до старика. Мы защищаем наше чувство собственного достоинства. Мы защищаем будущее наших детей, в какой бы семье они ни родились.
В
У нас еще есть время, есть шансы. Многое в наших руках. И чтобы потом не отводить глаза от укоризненных взглядов наших детей, надо действовать сейчас, пока не поздно. Надо объединять наши голоса и усилия. Есть разные способы заявить наши позиции, пускай не всегда единые, но совпадающие в одном – в защите права.
В
И главное – не опускать руки.
В
п»ї
