В 

Российские власти не пустили корреспондента Guardian. Люка Хардинга в Россию. В«Вы в России больше нежелательныВ», — заявили ему на границе.

Причин не объяснили, и Guardian тут же выдвинула идею: мол, Хардинга не пустили за WikiLeaks. Он, дескать, писал о России и процитировал фразу из WikiLeaks о России как мафиозном государстве. Это маловероятно — обозначенную фразу не цитировали разве только в программе В«ВремяВ». Если за нее не пускать в Россию — население уполовинится.

Владимир Милов высказал другую версию: Хардинга не пустили за то, что он что-то там в 2007 году написал о Тимченко. Это опять же маловероятно: напомню, что Тимченко в свое время подавал в суд не на Guardian, а на Economist и его представитель — лучший из пишущих о России иностранных журналистов, Аркадий Островский, — прекрасно себя (тьфу-тьфу) в Москве чувствует.

Я бы хотела выдвинуть третью версию. Хардинга не пустили за статью В«Dagestan: My daughter the terroristВ», опубликованную 19 июня 2010 года, через три месяца после взрыва в московском метро.

Из статьи г-на Хардинга, посетившего Дагестан и поговорившего с отцом террористки, Расулом Магомедовым, вытекает, что Марьям Шарипова в метро не взрывалась, а затащил ее туда насильно кровавый путинский режим, чтобы скомпрометировать мирных мусульман.

Все эти утверждения Хардинг не произносит сам. Он цитирует отца террористки. В«The bruises on her right cheek aren't consistent with suicide explosions, he believes, and indicate that in the hours immediately before her death, someone had tortured her. "The bruises would have had to be inflicted three to four hours before the incident," he says. В«This is all part of [Russia's] vile campaign against MuslimsВ» (В«Он считает, что ссадины и синяки на правой щеке не имеют отношения к взрыву — они говорят о том, что перед смертью его дочь пытали. ''Это следы побоев за три-четыре часа до случившегося в метро, — уверен он. — Это все часть подлой кампании /России/ против мусульман''В».

Разумеется, никому не запрещено цитировать родственников террористов. Наоборот, утверждения Расула Магомедова весьма ценны и важны.

Проблема заключается в том, что г-н Хардинг забывает отметить в своей статье несколько важных обстоятельств.

Он забывает сказать, что Расул Магомедов — пропагандист В«Матерей ДагестанаВ», фейковой правозащитной организации, состоящей из вдов и сестер террористов и занимающейся, в числе прочего, сватовством жен для будущих шахидов. (Еще одним бесценным источником информации для г-на Хардинга служит руководительница В«МатерейВ» Гульнара Рустамова, которая навещала будущую смертницу незадолго перед терактом и теперь, конечно, рассказывает о ее мирной жизни.)

Г-н Хардинг также забывает сказать, что Марьям Шарипова была вдовой моджахеда доктора Мохаммеда и третьей женой Магомедали Вагабова, дагестанского террориста номер 2. (О том, что она была, возможно, замужем за Вагабовым, говорится вскользь и в версии ФСБ.)

Г-н Хардинг забывает упомянуть — хотя бы как версию ФСБ, — что оба брата смертницы с младых лет состояли в убежденных боевиках, разыскивались за похищение человека (разумеется, на нужды Аллаха), однако не только не сели, а наоборот, получили амнистию.

После этого один из братьев продолжил борьбу во имя Аллаха (за три недели до взрыва силовики обыскивали дом Магомедовых, опознав брата Марьям в числе боевиков, ограбивших инкассаторов), а другой уехал в Москву и там и отвел свою сестру в метро. Собственно, ответ на вопрос, почему Марьям взорвалась в московском метро, а не где-нибудь на блок-посте в Дагестане, очень прост: потому что у нее был в Москве брат, который знал, как пользоваться метро.

Однако Хардинг излагает только версию отца: что его сыновей ни с того ни с сего незаслуженно пытали.

В статье, где нашлось место пространным описаниям кавказских пейзажей (В«green plains dotted with bungalows, and the shimmering Caspian SeaВ»), еще более многочисленным рассуждениям о прекрасном характере покойницы (В«A bright girl, she studied mathematics) и, разумеется, заверениям друзей, родственников и Гульнары Рустамовой о том, что ну никак не могла Марьям взорваться самаВ  (В«I know Mariam. She wasn't ready for deathВ») — в изрядной статье в три с лишним тысячи слов у г-на Хардинга не нашлось места ни на что, кроме изложения пропагандистской версии семьи, каждый член которой является воинствующим фундаменталистом.

Журналист Хардинг не догадался задать своему собеседнику самые простые вопросы. По версии Расула Магомедова, его семью беспричинно преследовали. Но если так, почему Расул Магомедов не всполошился сразу после исчезновения дочери? Марьям взорвалась 29 марта. Для горного села пропажа дочери — ЧП. Почему Магомедов обратился в СМИ только 3 апреля?

По словам Расула Магомедова, его дочь пытали перед смертью: он-де уверен, что ссадины и синяки на полуоторванной голове появились не от взрыва, а за 4 часа до смерти. Но ведь Марьям ехала в метро, ее видело много свидетелей. Почему они не заметили синяков?

И, наконец, самый простой вопрос: если Марьям Шарипову подкинул в метро кровавый путинский режим, чтобы скомпрометировать ни в чем не повинную семью Магомедовых, то почему же журналисты В«КомсомолкиВ» нечаянно подслушали, как Магомедову звонят на телефон его единомышленники и поздравляют с судьбой дочери?

Я бы не стала так подробно разбирать статью г-на Хардинга, если бы она не была типичным примером либерального фундаментализма. Когда журналист считает слова террористов — истиной в последней инстанции. А террористы, видя глупость кяфиров, используют их для пропаганды собственных взглядов.

Эта ситуация не с Хардинга началась и не Хардингом кончится.В  Например, недавно Эгле Кусайте — литовская гражданка, арестованная литовскими властями за то, что хотела приехать в Москву и там взорваться — дала интервью очень уважаемому мною Аркадию Бабченко из В«Новой газетыВ». В этом интервью г-жа Кусайте, не моргнув глазом, утверждала, что ее арест — это следствие заговора литовских (sic!) спецслужб, а собственные записанные на пленку монологи о намерении стать смертницей объясняла тем, что литовские спецслужбы, в своем желании дискредитировать ислам, ее чем-то опоили.

А неделю назад Анвар Шарипов, брат Марьям Шариповой, арестованный в Италии, дал интервью телеканалу В«ДождьВ». Заявив, что к смерти сестры отношения не имеет, что уехал из Москвы на автобусе в Минск 3 апреля и что он не сдался ФСБ только потому, что опасался этой страшной организации.В 

Из этого интервью де-факто следует, что именно Анвар отвел сестру в метро. Дело в том, что Марьям Шарипова взорвалась 29 марта, в понедельник. Статья о том, что это была именно Марьям Шарипова, вышла в В«НовойВ» 5 апреля, тоже в понедельник. На контакт с Ириной Гордиенко из В«НовойВ» отец террористки Расул Магомедов вышел 3 апреля, в субботу, после того как ему якобы прислали факс со словами, что его дочь взорвалась в метро.

Возникает вопрос: Анвар (по его словам и свидетельству семьи) с семьей не имел контакта. Тогда откуда он знал 3 апреля, что взорвалась именно Марьям? 3 апреля это не было еще общеизвестно. 3 апреля об этом знали только сами террористы.

Очевидная последовательность событий такова: 29 апреля Анвар отвел приехавшую на автобусе из Махачкалы сестру в метро, 3 апреля он на автобусе же (в этой семье знают, что автобусы проверяют слабо) уезжает из Москвы, и сразу после этого его отец получает сигнал: В«Операция завершена. Можно поднимать шумВ».

И, конечно, журналисты В«ДождяВ» молодцы, что взяли у Анвара интервью. Но меня несколько удивило, что, услышав про 3 апреля, они не спросили: В«Простите, а откуда вы 3 апреля знали о том, что взорвалась именно ваша сестра? Кто вам это сказал? Назовите имя этого человека, потому что, согласитесь, 3 апреля это мог знать только тот человек, который отвел ее в метроВ».

Еще раз повторяю: журналист — это тот человек, который отвечает за объективную подачу информации. А не за пересказ пропаганды террористов.

Утверждения Расула Магомедова, что его дочь подкинули в метро, и Анвара Шарипова, что он уехал из Москвы на автобусе 3 апреля, бесценны — но журналисты должны были сопроводить их некоторыми вопросами и комментариями.

Разумеется, Люк Хардинг вправе писать о несчастной семье Магомедовых, у которой кровавая гэбня истязает детей, что угодно. Точно так же, как Russia Today или Первый канал вправе рассуждать об В«эстонских фашистахВ» или В«бесноватом СаакашвилиВ». Но В«эстонские фашистыВ» или В«бесноватый СаакашвилиВ» имеют право не пустить подобных журналистов на территорию своих стран.

Люк Хардинг имел полное право отразить в своей статье свою точку зрения на причины терроризма на Кавказе. Но думаю, что, если бы он написал о взрывах в лондонском метро, что их устроила кровавая МИ6, чтобы вызвать ненависть к мусульманам, его журналистская карьера продолжилась бы в другом издании.

В России полно мерзости, и я в отличие от Пушкина не стесняюсь, когда иностранец ругает мое Отечество. Но Путин не топил В«ТитаникаВ», не распинал Христа и не взрывал московское метро, и меня возмущает, когда журналист коснеет в либеральной благоглупости, служа попугаемВ  у террористов.

И последнее.

Не так давно Guardian (все та же Guardian) опубликовала на своих страницах письмо очередного либерального фундаменталиста, в котором тот заявил, что В«палестинцы имеют моральное право отвечать терроризмом на неосионизмВ».

На это Юрий Эдельштейн, министр информационной политики государства Израиль, ответил Guardian другим открытым письмом. В«Я был крайне удивлен тем, что ваша газета, печатающаяся большими тиражами и обладающая безупречной репутацией, согласилась опубликовать письмо, которое открыто призывает к убийству мирных гражданВ», — написал Эдельштейн (хотя письмо его было крошечное и опубликовано среди трех других).

Если ФСБ возмутила эта статья Хардинга (а не WikiLeaks и не Тимченко), то она должна была именно это и объяснить. ФСБ должна была прислать в редакцию Guardian официальный пресс-релиз с некоторыми подробностями — известными ФСБ — жития семьи Магомедовых и выражением того же удивления, которое выразил министр Эдельштейн.

Умно ли не пускать Хардинга в Россию, как, допустим, Затулина не пустили на Украину или Мамонтова (из В«ИзвестийВ») в Грузию, — неоднозначный вопрос. Но, во всяком случае, неумно делать это без объяснений, которые нужны хотя бы для того, чтобы лишить г-на Хардинга возможности представляться несчастной жертвой В«мафиозного государстваВ».

В 

Фотографии twitter.com и РИА Новости

В