Корреспондент The Guardian Люк Хардинг, которого не пустили на днях в Москву, аннулировав визу, не первый и не последний журналист,В  оказавшийся в такой ситуации. В«Для вас Россия закрытаВ», — сказал офицер ФСБ Люку в аэропорту.

Это примитивный, но очень успешный способ заставить корреспондентов западных изданий работать в рамках постоянных самоограничений был опробован еще в Советском Союзе. Таким образом журналист, потративший годы на изучение страны и языка, лишается доступа В«к землеВ» и постепенно теряет свою специализацию. Это не устраивает ни журналиста, ни его издание, для которого вынужденная замена иностранного корреспондента раньше времени всегда лишние траты. За последние несколько лет нам приходилось не раз сталкиваться с очень профессиональными журналистами западных газет и телеканалов, которые из-за опасений не получить визу в Россию отказывались затрагивать чувствительные для Кремля темы или делали это анонимно. И мы публиковали совместные расследования, в конце которых приходилось писать В«в сотрудничестве с таким-то изданиемВ», а не ставить фамилию журналиста, который работал вместе с нами над темой.

В 1990-е власть не боялась журналистов и не использовала практику аннулирования виз и аккредитаций. В начале 2000-х при Путине спецслужбы вернулись к методам КГБ, который использовал визы и доступ к закрытым для иностранцев территориям Советского Союза как способ управления корпусом иностранной прессыВ  (в плохих отношениях с куратором из КГБ — и у тебя нет доступа ни к первым лицам, ни за пределы Москвы).

В мае 2002 года Николай Волобуев, в то время начальник Управления контрразведывательных операций ФСБ, заявил, что ФСБ пресекла В«незаконную деятельностьВ» 31 иностранного журналиста и 18-ти из них был закрыт въезд на территорию России сроком на пять лет, а действующие визы аннулированы. С тех пор ФСБ стала прибегать в этим методам постоянно. По данным Центра экстремальной журналистики, с 2000 по 2007 год более сорока журналистам было отказано во въезде в Россию.

Вот лишь несколько характерных примеров: в июле 2006 года британский журналист Томас де Ваал получил отказ в визе. Ваал известен тем, что освещал события на Северном Кавказе с 1993 по 1997 год, после чего написал книгу В«Чечня: маленькая победоносная война»  (Chechnya: A Small Victorious War). В 2003 году он давал показания в Лондонском суде по делу об экстрадиции лидера чеченских сепаратистов Ахмеда Закаева, будучи привлечен стороной защиты. В июне 2008 года в Россию не пустили еще одного британца, Саймона Пирани, хотя у него была виза. Он писал о деятельности независимых профсоюзов, и власти пояснили, что он представляет угрозу безопасности страны.

Самый, конечно, позорный случай произошел с Натальей Морарь, корреспондентом журнала The New Times, которая жила и работала в Москве на протяжении шести лет, но являлась гражданкой Молдавии. В декабре 2007 года, когда Морарь вернулась в Москву из командировки, ей не разрешили пересечь границу России. Это выглядело как неприкрытая месть ФСБ, поскольку незадолго до этого Морарь опубликовала статью, где упоминался нынешний глава ФСБ Александр Бортников в связи с коррупционным скандалом.

Одновременно с давлением на иностранных корреспондентов в ФСБ разработали целую систему ограничений для отечественных журналистов.

Для начала российские спецслужбы резко сократили поток информации о своей деятельности. ГРУ вообще не имеет пресс-службы, а СВР традиционно отказывается комментировать любые события, случившиеся позднее 1961 года, но пресс-служба ФСБ в 90-е годы была достаточно активна. В начале 2000-х правила изменились: и мы, и наши коллеги не раз сталкивались с тем, как Центр общественных связей ФСБ (ЦОС) просто не отвечает на запросы СМИ.

В 2006 году спецслужбы перешли к системному ограничению работы журналистов — в новом законе о противодействии терроризму появилось понятие режима КТО (контртеррористической операции). Это означает, что территория села или нескольких сел может быть объявлена закрытой зоной, в результате журналисты не смогут получить информацию о том, что происходит, не только от боевиков (за что так долго боролись в ФСБ), но и от мирных жителей. Иными словами, в случае нового Беслана журналистов просто не пустят в город. Очевидно, что работа по таким правилам нарушает все принципы журналистской профессии (кстати, Хардинга однажды обвиняли в нарушении режима КТО в Ингушетии).

Пару лет назад спецслужбы взялись за фильтровку В«неправильныхВ» журналистов. В апреле 2008 года директор ФСБ Николай Патрушев одобрил Комплексный план по борьбе с идеологией терроризма на 2008-2012 годы, что-то вроде инструкции для спецслужб. Среди прочего в плане особая роль отводится курсам В«БастионВ» для журналистов, освещающих тему терроризма. На курсах, как не сложно догадаться, учат писать так, как нужно курирующим организациям — МВД и ФСБ.

С самого начала были подозрения, что эти курсы будут использовать для ограничения работы журналистов, а именно: пускать в горячие точки только тех, кто получил корочку В«БастионаВ». План, подписанный Патрушевым, это подтвердил: там прямо говорится, что удостоверение об окончании курсов В«будет являться основанием для аккредитации журналистаВ». Между тем, российский закон о СМИ гарантирует всем журналистам равные права в получении информации.

В конце концов, сменивший Патрушева на посту директора ФСБ Александр Бортников вообще отдал журналистов под негласный контроль своего ведомства. Согласно его приказу от 15 июля 2009 года, руководитель Управления программ содействия — структура, куда входит ЦОС вЂ” получил право инициировать прослушку телефонных переговоров, слежку и обыски. Это право раньше распространялось только на оперативные подразделения ФСБ, то есть те, что ведут оперативно-разыскную деятельность и вербуют агентов в преступной среде. Теперь получается, что для ФСБ журналисты перешли в категорию потенциальных преступников.

Конечно, в случае с Хардингом из-за грядущего визита Лаврова в Лондон МИД России пошел на попятную и журналисту пообещали вернуть визу. Тем не менее, очередный сигнал журналистскому сообществу подан. И скорее всего будет принят. Это направление деятельности ФСБ можно признать вполне эффективным. Во всяком случае, пока давление ФСБ на медиасообщество не встречает со стороны журналистов и главных редакторов СМИ серьезного противодействия.

В 

Коллаж ЕЖ

В 

В 

В