Amici
С правительственными назначениями у нас получилась неожиданно интересная история.
Во-первых, самое интересное в том, что правительство долго не назначали. То есть Дмитрий Медведев уехал в Кемп-Дэвид и представил перед этим Путину список кандидатур, а по возвращении из Кемп-Дэвида узнал, что же именно он написал в этом списке. Получается, что положение настолько тяжелое, что Путин долго согласовывал список с самим собой. И долго с самим собой шел на компромисс.
Во-вторых, самое важное — это куда назначили Сечина. Сечин у нас в России не первый человек, но и не второй, и ваша покорная слуга предсказывала, что в правительстве он не останется, по той простой причине, что подчиненный премьера не может значить больше, чем премьер.
Так вот Сечин пошел в В«РоснефтьВ». Как и прочие Тимченки, Ковальчуки и Шамаловы, он теперь занимается строго бизнесом. Мы видим новую степень эволюции системы. Решения уже не принимаются даже на уровне Администрации президента. Они принимаются на уровне друзей, amici. Вот в ранней феодальной Европе титулом В«друзьяВ», В«дружинаВ», обозначалось ближайшее боевое окружение властителя. Вот нами правят amici, и главный вопрос при этом один — бабки. Легализация награбленного.
В-третьих, уход многих весомых фигур из правительства в Администрацию президента связан с тем, что в системе правления, где главное — доступ к телу, администрация теперь важнее правительства. Согласно этой системе неписаных рангов, Татьяна Голикова по-прежнему занимает более высокий пост, чем ее бывший зам, а ныне глава Минздравсоцразвития Вероника Скворцова.
Это, впрочем, не касается двух таких должностей, как глава МВД и глава Минобороны, именно потому, что в этих двух ведомствах неформальная система не действует. Приказы армии отдает или Верховный главнокомандующий, или министр, но не советник при Верховном главнокомандующем.
Именно поэтому так важны два назначения — Колокольцева и Сердюкова. Оба они — люди способные и сложные, и интересно, что в лице Колокольцева Путин предпочел некоррумпированного профессионала (насколько вообще при Путине может быть некоррумпированный профессионал) как китайскому болванчику Нургалиеву, так и ряду других чекистов, которые продолжали бы сочетать безграничную личную преданность с безграничной же профнепригодностью.
В-четвертых, само правительство получилось таким же хорошим, как и либеральные речи Медведева. Хорошим ему было получиться очень легко по двум причинам. Во-первых, у нас же во власти не китайские шпионы. Не то чтобы Путин был агентом Пекина, которому специально платят, чтобы он развалил Россию. На самом деле никаких заранее враждебных чувств Путин к России не питает, судя по реформам, которые он принимал в первые годы правления. Плоская шкала подоходного налога? Ради бога. Монетизация льгот — пожалуйста. Накопительная система пенсий — а почему нет?
Проблема в том, что еще до всяких реформ, как мы теперь знаем от бизнесмена Колесникова, Путин принял своего старого приятеля Шамалова и рассказал ему, что российские олигархи теперь будут переводить деньги на В«ПетромедВ» и 35% от этих денег будет откатываться на офшор.
То есть против реформ Путин ничего не имел: все, что останется от сечиных, миллеров, тимченко, ковальчуков, шамаловых, ротенбергов, в России непременно подлежит реформам. Ах, ничего не осталось? Ну, извините.
Во-вторых, реформ не получится, потому что реформы осуществлять некому. Структура нашего правительства такова, что в нем сначала есть вице-премьер, который курирует данное направление, под ним министр, который против вице-премьера, а под министром агентство, которое против министра (но не за вице-премьера) — вот такая комплексная топология, которая не описывается никакими уравнениями Шредингера и в принципе ничего положительного породить не может. Пилить эта система может, причем в три пилы, а ехать куда-то — нет. Бензопила — это не средство передвижения.
В-пятых, из возникновения двух новых министерств — по дальнему Востоку и по связям с В«открытым правительствомВ» — видно, что власть в принципе осознает стоящие перед ней катастрофические проблемы. Например, проблему обезлюдения Дальнего Востока или полного отсутствия обратной связи между обществом и властью. Другое дело, что эти проблемы нужно решать прежде всего тотальным изменением власти. А Путин пытается решить эти проблемы созданием еще одного министерства.
И вот это, пожалуй, главное. За последние дни (равно как и за последние месяцы) мы видели целую кучу историй, которые поражают, как бы сказать, масштабами неуправляемости. Историй этих куча: от задавленных на улице простых людей до поведения вице-президента Газпромбанка Александра Шмидта, который подал в арбитраж на всех (!) блогеров, написавших, что после того как его машина сбила двухлетнего мальчика, Шмидт приказал выскочившему было водителю уехать с места происшествия.
Абсолютный, тотальный беспредел и распад государства на клеточном уровне — главный источник проблем власти. Видимо, Путина этот вопрос занимает — в оставшееся от тренировок, посещения многочисленных дач и раздела собственности между друзьями время. Но пока единственной попыткой его решить можно считать создание еще одного министерства под руководством г-на Абызова.
В
