Кто они?
Кто они, эти молодые здоровые ребята в форме российских полицейских, сначала без всяких оснований задерживающие мирно беседующего с журналистами великого шахматиста Гарри Каспарова, затем прилюдно вшестером избивающие его, а, удовлетворившись насилием, лгущие на весь мир, что шахматный чемпион якобы причинил одному из них телесное страдание, укусив палец? Кто они, заламывающие руки в камере Маше Алёхиной, часом ранее приговоренной к 2 годам лишения свободы? Они что, садисты и лжесвидетели в В«одном флаконеВ»? А значит, преступники в В«законеВ»? Или они тупо исполняющие приказы дебилы с отрицательным IQ? А если им прикажут вставить в задний проход бутылку из-под шампанского первому встречному поперечному? Вставят? И сколько их таких, носящих форму и готовых выполнить любой незаконный приказ? Шестеро, десяток, сотня, сотни, тысяча, тысячи? Или все?
Кто ближайшие предки этих ребят? Вохровцы из рассказов Варлама Шаламова и Георгия Демидова, для которых плёвым делом было вмазать прикладом какому-нибудь лагерному доходяге, а то и пулю промеж глаз пустить? А родители их кто? Прототипы персонажей из фильма Андрея Звягенцева В«ЕленаВ»? А может, наоборот, их дедов и бабушек самих превратили в лагерную пыль, а отцы и матери — замечательные добрые люди: академики, инженеры, рабочие, крестьяне, ковавшие могущество державы? В таком случае, откуда генетическая жажда насилия и лживость? За что они ногами и кулаками интеллектуала, умножавшего десятилетия кряду славу страны, в которой им суждено было родиться и накачать бицепсы? А молодой женщине, униженной абсурдным приговором и оторванной на 2 года от дочери, зачем руки выламывать? Откуда фонтанирующая остервенелость в отношении седого, немолодого, не делающего ничего предосудительного соотечественника, общаться с которым считают честью во всех частях света, а в родной стране шьют уголовщину? А в отношении молодой несчастной матери патологическая злоба откуда?
Кто начальнички этих ребят, отдающие преступные приказы? Потенциальные кандидаты в В«список МагнитскогоВ», мстящие Гарри Каспарову за его принципиальную позицию в отношении запретительных западных санкций, которые следовало бы применять к российскому жулью, прячущему наворованное за границей? Или путинские фанатики православного разлива, кому Маша, обратившись к Богородице по поводу их идола, причинила моральные страдания? А может, напротив, начальнички эти — честняги, совестливые служаки, денно и нощно искореняющие скверну, разъедающую страну? Тогда почему беззаконные приказы? Почему В«искореняютВ» Гарри Каспарова и Машу Алёхину, а не кооператив В«ОзероВ»? Интересно, а если бы в Хамовники ненароком заглянули воскресшие вдруг Александр Алёхин с Михаилом Ботвинником, их бы начальнички тоже приказали бить куда ни попадя и обвинять потом в В«укушенииВ» конечностей? А академику Сахарову в какое место двинули бы? По почкам? А что вменили бы? Удушение омоновца приёмом из арсенала спецназа ГРУ?
Кто начальник этих начальничков, которым сходят преступные приказы с рук и которые, не покладая тех же рук, гребут безудержу под себя? Не тот ли, о ком просили богородицу Маша, Надя и Катя, и из-за чего теперь отправляются на два года в казённый дом? А может, вовсе не он — В«указающий перстВ» и В«крышаВ» для тех, что помельче. Тогда кто? Господь бог — В«крышаВ»? Ему, выходит, пенять за В«КурскВ», В«Норд-ОстВ», Беслан, убиенных Анну Политковскую, Юру Червочкина, сидящих по В«Болотному делуВ» и за десятки других претерпевших при этом режиме?
В А что же за народ такой дивный, на шее которого начальник с начальничками уселся? Народ-богоносец? А куда ж милосердие у богоносцев подевалось, добрая половина из которых за то, чтобы молодые матери — Маша и Надя — за решёткой жизнь коротали? Не свидетельство ли увядания души народа — атрофированное чувство сострадания? А разве подобное увядание — не признак вырождения? Чему же удивляться, что начальника с начальничками не просто терпят, а ещё и молятся на них?
Безнадёга?
Может, и безнадёга, но всё равно надо бы в храм пойти и одну свечку за здравие вновь посаженных и всех незаконно сидящих поставить, а другую — за упокой всех убиенных этой властью. А уж что Богородица решит — увидим вместе с народом-богоносцем.
