Просто чтение имен – вчера у Соловецкого камня. А сегодня – на Бутовском полигоне. Очень спокойно и обыденно. Хотя, когда читаешь В«имярек, столько-то лет, такой-то профессии, расстрелян тогда-тоВ», успеваешь подумать – он говорил о себе В«яВ», улыбался и горевал, целовал близких… Это очень примитивная картинка обыкновенного бытия, оборванного пулей. Пуле могли предшествовать дни и месяцы следствия, возможно, пыток, а иногда всего несколько дней (об этом рассказал Игорь Гарькавый, директор Мемориального научно-просветительского центра В«БутовоВ»).

Полтора часа в очереди у Соловецкого камня… Молодые и не очень молодые лица. Люди с детьми, иногда совсем маленькими. Известные и неизвестные. Мужчины и женщины. Практически каждый год читать имена на Лубянку приходила колоритная бомжиха… В этом году ее почему-то не было… Почти каждый, прочитав список имен, который дал В«МемориалВ», присовокуплял имя кого-то из членов своей семьи… Передо мной вышла женщина, которая, прочитав свой список, добавила: « моей семье от репрессий никто не пострадал. Наоборот, оба моих деда работали на репрессивную машину. … Я не так давно узнала об этом, я каждый год прихожу сюда, и я презираю их!В» Шоковое состояние. Она говорила именно о презрении, не о прощении и не о покаянии… Так – можно? Не знаю. Хотя она показалась мне мужественным человеком, и люди, стоявшие на площади, благодарили ее за эти слова…(на фото вверху)

Бутовский полигон. Спасибо клирику храма свв. Новомучеников и Исповедников Российских в Бутово Артемию Цеху, позвавшему меня сюда. Очередь желающих читать имена гораздо меньше. Священник, помогающий людям у микрофона. Это протоиерей Кирилл Каледа, настоятель храма. Его дед, священник Владимир Амбарцумов, убит 5 ноября 1937 года здесь же, в одном из расстрельных рвов… И группа людей, читающих имена… Это ветераны Бутырской тюрьмы… И снова странное чувство. Потом я прочла интервью Кирилла Каледы: В«Не думаю, что сегодня у нас в стране возможен судебный процесс над советской властью по типу Нюрнбергского суда над фашизмом, хотя бы потому что время упущено. Такой судебный процесс мог бы быть проведен в начале 1990-х годов. Сейчас исторический суд должен производиться через просвещение нашего народа и открытие российским людям правды о том, что и каким образом происходило в нашей стране во время захвата власти коммунистамиВ».

В Я помню, как пару-тройку лет назад меня приглашали в Бутово на чтение имен представителями различных конфессий. Каких только имен там ни звучало сегодня! И все это люди, расстрелянные в двух шагах от этого места. Я слушаю эти имена, я читаю эти имена и уверенно прихожу к выводу, что вот она, идея консолидации. Мы потеряли бездну народа вот так, по количественным разнарядкам, надуманным обвинениям, от широты душевной – людей-то у нас полно… Просто вспомнить имена – это уже чуть больше, чем ничего. Боюсь, что исторический суд в нынешней стадии развития страны невозможен, ибо квалификация великого менеджера, присвоенная Сталину из первых государственных уст, слишком свежа в памяти. Но просвещать надо обязательно. Напластование судеб, событий, смешение правых и неправых чудовищны. И вчерашние палачи становились жертвами, и не всегда понятно, проклинать теперь их или жалеть… И у тех, чьи руки были буквально по локоть в крови, выросли ни в чем не виноватые внуки… И повторю еще раз – просвещать. Хотя бы вспоминать имена погибших. Спасибо тем, кто был вчера у Соловецкого камня, а сегодня – в Бутово.

Фотографии предоставлены автором