Итоги года. 2012-й предреволюционный
Я полагаю, что могу говорить о революции без риска быть обвиненным в экстремистских призывах (хотяВ боюсь этого), ибо речь пойдет о прошлом, а не о будущем. Я считаю, что о революции говорить необходимо, ибо она, без сомнения, стала одной из центральных проблем уходящего года, более того, проблемой острейшего размежевания, в том числе — внутри новой оппозиции, сформировавшейся в 2012 году. Я уверен, что о революции нельзя не говорить, ибо уходящий год продемонстрировал ее неизбежность в России, и это главный итог года. Но коль скоро это так, задача каждого ответственного человека в стране — озаботиться минимизацией негативных последствий неизбежного социотрясения.
В
Дискуссии вокруг проблемы революции в течение прошедшего года происходили вокруг дилеммы В«нужна — не нужнаВ». Такая постановка вопроса, предельно бессмысленная, соответствовала распределению практических усилий: одни старались приблизить революцию, другие — воспрепятствовать ей.
В
Но почему я говорю о бессмысленности дискуссии с такой формулировкой вопроса? Поясню на примере, в котором аналогия состоит не в сходстве явлений социальной природы, а в сходстве нашего отношения к ним. Мы, люди более или менее цивилизованные, с сомнением относимся к способностям шаманов вызывать во время длительной засухи дождь с помощью заклинаний. А если дождь все-таки снисходит на землю вскоре после ритуала, то мы глубокомысленно произносим: после — не значит вследствие. Но мы абсолютно точно знаем: длительная засуха формирует в племени и ожидания дождя, и ожидания важных действий шамана по обеспечению дождя. Об этом знает и шаман, и если он опытен, то он не будет торопиться со своими ритуалами, чтобы промежуток между последними и дождем был как можно меньше. Иными словами: видимая зависимость между ритуалами и дождем объясняется влиянием общего фактора — засухи, которая одновременно формирует и соответствующие ожидания в племени, и ожидаемые ритуальные действия, и сам дождь, который неизбежно прольется на землю после засухи в силу сохраняющегося пока круговорота воды в природе.
В
Убедимся, что с революцией все происходит так же. Оглядываясь назад, мы легко обнаруживаем, что революциям всегда предшествуют рост антирежимной революционной активности вместе с ростом революционных ожиданий; все это мы видим и в 2012 году. Но вот что забавно: очень часто противники режима оказывались в одной из следующих ситуаций или в их сочетании: либо они не ждали революции именно тогда, когда она происходила (как большевики в 1917 году), либо они не хотели и опасались ее (как демократы в начале 90-х годов), либо они не были влиятельной оппозиционной силой (как те же большевики), либо просто не замышляли никакой революции (как депутаты Генеральных штатов в зале для игры в мяч перед Великой французской революцией). Не случайно некие события назывались революцией существенно позже того, как эти события происходили.
В
При этом у революции, совокупно с революционными настроениями и революционной активностью оппозиции, есть общий объясняющий и возбуждающий фактор. Это ослабление и разложение власти. Я буду чаще применять термин слабость власти, как более общий, и потому поясню мою трактовку этого понятия (вместе с силой, конечно). Я не отношу к силе власти ее способность и/или готовность применять насилие для демонстрации своей мощи. Более того, смею утверждать, что все ровно наоборот.
В
Я разделяю подход Никласа Лумана, который писал, что власть тем сильнее, чем больше степеней свободы она в состоянии предоставить обществу. Вдумайтесь в мудрость такого подхода и вы поймете, что в 2012 году мы наблюдаем обвальное падение силы российской власти. Она действует рефлекторно, в соответствии с древнейшей биологической программой, свойственной и рыбкам, и птичкам, и сухопутным млекопитающим, включая приматов: чувствуя угрозу, они увеличивают свойВ воспринимаемый извне размер, раздуваются или распушают кто что может. Власть же рвется применять силу.
В
Мы можем взглянуть на ту же проблему и с другой стороны. Государственная власть нужна нам для решения определенных задач. Обобщенно говоря, мы поручаем ей обеспечивать общественное благо в различных его проявлениях, от безопасности до образования. Как наша власть решает эти стандартные задачи, видно всем, даже самой власти, что усугубляет ее страх и реакцию на собственный страх.
В
И последнее. Сила власти тестируется ее способностью решать нестандартные задачи, связанные с проблемами, поставляемыми новыми внешними и внутренними вызовами. А они существуют неизбежно и всегда. Именно тут проявляется две главные составляющие настоящей силы власти — интеллект и мужество. Интеллект нужен, чтобы выявлять новые проблемы и находить их решения. Мужество нередко нужно для воплощения найденных решений в жизнь, особенно тогда, когда эти решения сопряжены с самоограничением власти. Более чем очевидно, что ничего из указанного не применимо к нашей власти. Она зла, труслива и потому агрессивна, что и проявляется в росте внешне бессмысленного насилия.
В
Но этого мало. Предреволюционная ситуация (низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут управлять, как прежде, — это необходимо, но недостаточно) обостряется тогда, когда начинает работать своеобразный генератор с положительной обратной связью. Слабость и неадекватность власти порождает недовольство людей; недовольство людей усугубляет слабость и неадекватность власти; в результате нарастает недовольство людей и так дальше, В«в циклеВ», как говорят программисты. Этот маховик раскручивается, пока его не разрывает к чертовой матери.
В
Теперь оглянитесь на заканчивающийся год. Мы увидим работу этого генератора в разных сферах. Например, один из страшнейших врагов режима — общественные организации. Для них приняли антиконституционный закон В«об иностранных агентахВ». Враги не испугались, объявив, что таким законам подчиняться не намерены. Теперь в ответ принята поправка (в рамках людоедского антимагнитского закона), практически полностью перекрывающая финансирование общественных организаций американскими фондами. Подобная тенденция видна и в отношении протестующих. Мы видим не только нарастание репрессий. Если в мае провокация власти была осуществлена на разрешенном митинге (перенос линии оцепления), то сейчас провокация осуществлена прямым и антиконституционным запретом протестной акции.
В
Но и это не все. Стремительно нарастала инспирируемая властью ксенофобия, агрессивное деление на своих и чужих,на правильных и неправильных, с натравливанием одних на других. Линии размежевания разнообразны: политические, социальные, религиозные, образовательные, даже географические. Власть стремится рассечь общество на части, как палач, полагая такими средствами обеспечить свою безопасность.
В
Но ярче всего бросается в глаза другая тенденция этого года — экспоненциальный рост абсурда. Он проявился как минимум в двух сферах. Первая: агрессивная клерикализация общественной жизни и массового сознания. Вторая: законотворческий абсурд, достигший в конце года крещендо (думаю, впрочем, что это не предел).
В
Еще раз оглянемся назад. Ясно (так в жизни бывает), что 2012-й предреволюционный год начался 24 сентября 2011 года. Оскорбление рокировкой дуумвиров, разбудившее средний класс, было усугублено и выборами, и неадекватной реакцией власти на протест. Заканчивается 2012-й год подобным же ударом по обществу, по стране — абсурдным, подлым, циничным. Эффект от него будет более весомым, что мы увидим в следующем году. Тренд года — от оскорбленного чувства собственного достоинства, требующего сатисфакции в виде перевыборов, до омерзения и ненависти, что влечет уже совершенно другие последствия. Наконец, ошеломление от этой мерзости власти разбудило еще один огромный пласт людей, ранее совершенно чуждых политической сфере.
В
Коль скоро я квалифицировал 2012-й год как предреволюционный, то мне, естественно, не избежать вопроса читателей: значит ли это, что следующий год будет революционным? У меня есть абсолютно точный ответ: не знаю. Этот ответ совершенно логично вытекает из всего, что нам известно о революциях. Но мне столь же ясно, что будущие историки согласятся с моей оценкой 2012 года. И не столь важно, когда же все-таки грохнет — в следующем году или несколько позже — в год выхода на свободу Ходорковского и Лебедева, когда Путин скорее всего придумает для них следующий процесс. Непредсказуемо, когда это произойдет и что послужит запалом. Впрочем, легче представить себе, как это будет происходить и каковы возможные последствия. Обещаю рассказать о моих представлениях об этом после новогодних каникул, чтобы не портить вам праздник.
В
А так, с Новым годом, дорогие читатели!
Фотография ЕЖ
В
В
В
В
В
В
В
В
В
В
В
