Помните, как минувшей весной многие комментаторы сетовали на то, что, дескать, с зимы протест заметно В«полевелВ»? Что акции оппозиции В«краснеютВ» в прямом и переносном смысле, что креативный класс утратил первоначальный драйв и исторический оптимизм, а гражданские лидеры и вдохновители Болотной разочарованы в результатах своих экзерсисов на свежем воздухе – прогулках, проездах и прочих В«белых кольцахВ». Заметное оживление в протестное движение внесли осенние выборы в Координационный Совет оппозиции, но несколько тухловатый старт этого, без сомнения, важнейшего проекта во многом предопределил частичную утрату интереса к нему со стороны гражданских активистов. Про КС стали говорить с вежливой улыбкой на губах: ну, да… есть у нас такая организация, они уже даже встречались пару раз и приняли какие-то прекрасные документы… А, вот еще что – они все время ругаются между собой. Правда, из-за чего ругаются, мы уже не помним…

Впрочем, справедливости ради, отметим, что доминирование этого всеобщего дремотного тренда вряд ли обусловлено исключительно малой активностью наших сонных координаторов. Действительно, общественно-политическая ситуация внутри страны складывалась таким образом, что, казалось, ничто не выгонит большие массы людей на улицу до наступления тепла или начала процесса над политзаключенными. Впрочем, давайте честно признаемся себе, что даже такая животрепещущая, такая больная и актуальная, казалось бы, тема, как защита В«узников 6 маяВ», не стала катализатором всеоппозиционной активизации – десятки пикетчиков время от времени выходят в Центр города или окружают суды, где проходят очередные слушания по тем или иным эпизодам В«Болотного делаВ». Можно еще подискутировать об относительной успешности акции у Соловецкого камня. Вот, собственно, и все…

А потом они приняли В«Закон подлецов»…

Сегодня многие говорят: В«13 января на Пушкинскую площадь вышли новые людиВ». Ну да, отчасти, наверное, это так. Но все же в промежутке от 50 до 100 тысяч демонстрантов (а примерно столько, думаю, прошло в минувшее воскресенье по бульварам) В«новыхВ» людей не может быть очень много. В любом случае подобное впечатление комментаторов и обозревателей легко объяснимо – люди-то были в основном те же самые, а вот выражение лиц у них изменилось кардинально. От расслабленной вальяжной улыбчивости – В«как здорово, что все мы здесь сегодня собралисьВ», от наивного прекраснодушия и трогательного восторга по поводу того, как нас много и какие мы все славные и креативные… от всех этих прекрасных и возвышенных чувств не осталось и следа.

Болотная повзрослела, протрезвела, ясно осознала и сформулировала свои жизненно важные интересы. И вышла за них бороться. В коротких оценивающих взглядах, которыми обменивались люди пред стартом марша, ясно читались вполне прагматичные вопросы: а если что, старичок, на тебя можно будет положиться? Ты меня справа прикроешь? Ты надежный?

Еще один важный аспект – абсолютно однородное отношение к тем, кто инициировал и продвигал В«антисиротский законВ». Никаких оттенков, полутонов или разных взглядов на проблему. Нет никакой В«дискуссии в обществеВ» или В«конструктивного обсуждения проблемыВ». Пот ту сторону В«Закона подлецовВ» не оппоненты, с которыми у нас разногласия. Пусть даже очень серьезные. Не даже политические противники из самых непримиримых…

Там – враги, с которыми никто больше не будет спорить или дискутировать. Потому что с врагами не спорят, с врагами воюют. В России 21-го века мы будем воевать, используя исключительно мирные и ненасильственные методы. Потому что мы привержены идеалам добра и гуманизма. Но, тем не менее, мы не собираемся В«улучшатьВ» депутата Железняка или В«влиятьВ» на депутата Исаева. Мы хотим их политически извести, вытравить из нашей общественной жизни. И в данный исторический момент мы находимся на той стадии, когда каждый сам для себя решает, чем конкретно он, Иванов Иван Иванович, готов жертвовать ради того, чтобы извести депутата Железняка и депутата Исаева? Вот такие чувства и мысли читались в глазах подавляющего большинства демонстрантов, которые 13-го января вышли протестовать против В«Закона подлецовВ».

То, что народу будет много, я понял еще за час до старта. Люди уже шли достаточно плотным потоком и весьма активно разбирали плакаты с портретами тех, кому мы обязаны появлением В«антисиротского законаВ». Идея пронести по городу портреты В«героевВ» принадлежит Борису Немцову, она была подхвачена многими чудными гражданскими активистами (такими, например, как Екатерина Тараканова и Николай Левшиц) и воплощена в жизнь активом В«СолидарностиВ». В итоге мы напечатали около шестисот портретов. В какой-то момент я подумал, что одних депутатов и сенаторов, проголосовавших за варварский закон, а так же его главного и единственного бенефициара – президента Путина – явно недостаточно. Были же и те, кто, хоть и не голосовали, но громогласно и всенародно поддержали В«антимагнитскоеВ» людоедство. Например, г-н Астахов и некоторые члены Президентского Совета по правам человека – г-н Брод, г-н Дискин… В итоге их портреты заняли свое заслуженное место среди других столь же В«уважаемыхВ» персонажей.

Надо сказать, что для меня стало сюрпризом, когда ряд известных политиков и журналистов (например, Илья Яшин, Тихон Дзядко, Алексей Венедиктов) высказались резко против идеи персонификации этого вопиющего законодательного волюнтаризма и беспредела. Аргументы приводились следующие: дескать, нести портреты В«подлецовВ» – сущий В«нашизмВ». А вдруг кто-нибудь из демонстрантов настолько разъярится, что захочет как-нибудь похабно надругаться над фотографиями народных избранников? И чем мы тогда будем отличаться от В«нашистовВ», которые в свое время топтали изображения Людмилы Алексеевой и Льва Пономарева?

С моей точки зрения, это крайне странная аргументация! Вообще-то люди бывают разные – одни уважаемые, а другие презираемые… Одних нужно носить на руках, всячески холить и лелеять, а другим при каждом удобном случае следует давать в морду. Как будто это сопоставимые величины – Людмила Алексеева и депутат Железняк! Да, разумеется, с портретом Людмилы Михайловны надо обходиться бережно и аккуратно, а с портретом депутата Железняка – как угодно. И ничьих нравственных чувств любое обхождение с портретом Железняка оскорблять не может и не должно… Впрочем, сами демонстранты очень быстро поставили точку в этой заочной дискуссии – портреты были практически моментально разобраны (все, конечно, искали Лахову и Исаева), а в конце марша помещены в контейнер для мусора, который ваш покорный слуга заказал накануне.

Черту мероприятию подвела какая-то молодая хорошо одетая женщина, которая уже у самого Садового кольца подошла ко мне со словами благодарности. (Таких, кстати, кто благодарил организаторов, в этот раз было много. Что, конечно, особенно приятно.) В частности она сказала: В«На самом деле я же пришла не только права несчастных сирот защищать. И даже, наверное, не в первую очередь. А в первую очередь я пришла из-за своих детей, которых у меня двое…» И добавила: В«Мы теперь будем выходить, я уверенаВ».

А я, если честно, и раньше не сомневался.

Фотографии ЕЖ