Что делать?
Идеи неполитизированной свободы, свободы во Христе живут в человеке, ищут своего воплощения. Но внутри церковной ограды места им остается все меньше и меньше.
Реальный интерес к православию падает. Медийные войны и скандальные суды, увеличение пропасти между религией и культурой, зачистка с информационного поля вменяемых клириков, а то и запрет их в священнослужении, рост фобий и маний — все это в целом не способствует росту авторитета самой большой в России конфессии. Тем более что авторитаризм властей светских становится достоянием и властей духовных, не стесняющихся порой переформатировать религиозную жизнь региона под свои далеко идущие планы.
Среди епископов, священников и мирян есть группы людей, которые очень по-разному представляют себе будущее Русской православной церкви. Этот спектр мнений является нормой, о которой говорилось еще в апостольских посланиях: В«Должно быть разномыслиям между вамиВ», и там, где возможен честный спор и диалог, такое многообразие порождает полноту жизни. Именно такой полнотой отличалась до последнего времени Архангельская епархия. Однако при новом правящем архиерее, митрополите Данииле (Доровских), многообразие быстро улетучилось, и многие пульсирующие общины оказались уничтоженными руками ретивого топ-менеджера.
Последним в этом ряду оказался Заостровский приход о. Иоанна Привалова, единомышленника о. Георгия Кочеткова.
Приход был интересен и во внутрицерковном аспекте (здесь тщательно готовили людей к крещению), и в аспекте общественном. Теперь, после снятия о. Иоанна с поста настоятеля и перевода пятым или шестым священником в кафедральный собор Архангельска В«под надзорВ», все это остается в прошлом. То, что строилось двадцать лет усилиями многих людей, всего за две недели разрушили несколько В«ревнителейВ», среди которых особую прыть проявилВ руководитель миссионерского(!) епархиального отдела о. Евгений Соколов. Плодом его В«миссионерскойВ» деятельности стало не только уничтожение прихода, откуда вслед за своим духовником ушли прихожане (в том числе и многие В«бабушкиВ»). Архангельская областная Добролюбовская библиотека, в стенах которой усилиями о. Иоанна Привалова и его помошников для жителей города организовывались встречи с Никитой Струве, Сергеем Юрским, Жоржем Нива, Еленой Чуковской и многими другими, объявила о том, что после скандального выступления солидаризовавшегося с В«ревнителями» протодиакона Андрея Кураева В«вынуждена объявить мораторий на проведение открытых публичных мероприятий религиозной направленностиВ».
Ольга Седакова недавно опубликовала на своем сайте размышления о заостровском феномене. Она замечает: В«Этот удивительный труд реального воцерковления (одновременно очеловечивания) человека, который уже принес столько плодов по всей стране — разве это не самое важное для нашей Церкви сейчас? Разве те, кто разработал эту систему, опираясь на опыт раннехристианских времен, не достойны самой глубокой благодарности? У них нужно было бы учиться. Но получают они от своих православных собратьев (которым и самим неплохо было бы пройти хотя бы начало этого вводного курса) только обвинения и злобуВ».
Медийная война с о. Иоанном Приваловым началась за неделю до нового года на сайте В«Русской народной линииВ» и продолжилась в републикациях на портале В«Православие.руВ», подконтрольном о. Тихону Шевкунову. На этот раз идейные сторонники бывшего епископа Диомида не стали обвинять церковное руководство в В«ереси экуменизмаВ», а пошли по пути В«мочения в сортиреВ» и создания широкой коалиции всех сил, недовольных В«либерализмомВ» патриарха Кирилла. Вероятно, митрополиту Даниилу отведена в ней не последняя роль. Среди участников коалиции мы видим и В«новых старообрядцевВ», готовых убить за единый аз, и контрмиссионеров, последователей Александра Дворкина. (Есть такие замечательные люди, которые в борьбе с инаковерующими обратились к методам сыска и доноса, а затем решили использовать его внутри церковной ограды.)В В
Как быть с горе-миссионерами пока не очень понятно: они набрали огромный вес и так просто от них не отмахнешься. Ясно одно: сценарий разгромаВ заостровского храма может быть применен и в других местах. Например, в Москве и Санкт-Петербурге, где немало пульсирующих приходов.
Понимая это, некоторые умеренно мыслящие церковные деятели, например, прот. Алексий Уминский, предлагают начать диалог. Однако о чем вести диалог, кому и с кем, на какой площадке — вот в чем вопрос. Бывает ли диалог между В«следователемВ» и В«подсудимымВ»? Разве возможен спокойный и вдумчивый разговор (который только и можно назвать диалогом) в ситуации шельмования, травли, передергиваний. Скажем, о. Андрей Кураев написал в своем блоге откровенную ложь. В его изложении глупый волк из самодеятельного спектакля, бросивший в печку азбуку, чтобы не учиться, превратился в зловещих детей — последователей о. Георгия Кочеткова , — бросающих в печку славянские буквы. И эту ложь (так же как и другую: будто бы прихожане вывезли из приходских помещений В«всю мебельВ» — легко опровергаемую актом передачи имущества) с удовольствием стал тиражировать сайт, претендующий на то, чтобы стать площадкой для таких дискуссий.
Было бы хорошо, если те, кто ратует за диалог, публично заступились за о. Иоанна Привалова, высказались за возвращение его настоятелем в заостровский храм. А то получается как-то не очень правильно: В«кочетковцевВ» и на улицу выгоняют, и В«поговоритьВ» хотят.
Увы, эпоха Седаковой, с ее цветущей сложностью подошла к концу. Пришло время четких, простых мыслительных конструкций, радикальных формулировок. Авторитаризм в церковной ограде исподволь подменяет собой вселенскость в хомяковском ее смысле. И перед мыслящим тростником снова встает чернышевский вопрос: что делать?
