22 апреля в киноконцертном зале гостиницы В«КосмосВ» состоятся публичные слушания, посвященные В«Болотному делуВ». На них будет представлен доклад, написанный по следам общественного расследования событий 6 мая. О том, как велось расследование, В«Ежедневному журналуВ» рассказал член рабочей группы, готовившей материалы для доклада, член бюро Федерального политсовета партии В«РПР-ПАРНАСВ» Константин Мерзликин.

В 

Константин Эдуардович, в чем, собственно, заключалось расследование?

В процессе общественного расследования имелись три основных действующих силы. Это, собственно говоря, очевидцы событий, которые предоставили свидетельства. На сегодняшний день таких людей более 600. Далее — рабочая группа, формирование которой было инициировано В«РПР-ПАРНАСВ» и Комитетом 6 мая. Это люди, которые взвалили на себя работу по контактам с очевидцами и формированию всего комплекта материалов, которые описывают факты, касающиеся событий 6 мая и их последствий. Третья сила — это комиссия, состоящая из 23 человек, в нее входят правозащитники, деятели культуры, журналисты. Их функция — оценить те факты, которые им были предоставлены. Комиссия сейчас завершает подготовку доклада, в котором излагаются те подходы, критерии и ценности, на основании которых комиссия подходит к фактам, а также все эти факты, в итоге применения подходов и критериев эти факты оцениваются и делаются некоторые выводы обо всей ситуации вокруг 6 мая. В этих выводах содержатся ответы на три вопроса, которые были сформулированы еще в декабре на заседании В«Круглого стола 12 декабряВ»:

1. Что было 6 мая? Были ли это массовые беспорядки? Были ли они организованы?

2. Какова роль сил правопорядка в сложившейся ситуации?

3. Каков сам механизм перерастания мирного шествия в те столкновения, которые имели место?

Доклад, как я понимаю, несколько выходит за пределы того мандата, который был изначально сформулирован, то есть комиссия планирует не только ответить на эти три вопроса, но также проанализировать, как федеральные каналы освещали события 6 мая, и оценить ход следствия по делу. Оценивается и ситуация, связанная с организацией самой акции, — есть масса вопросов, касающихся реализации прав граждан на свободу мирных собраний. Анализируется весь ход акции, начиная от сбора людей в районе Калужской площади, описывается мирное шествие, соприкосновение с ОМОНом, противостояние, столкновения, и завершается описание задержаниями. Все описывается очень подробно, буквально поминутно, с конкретными ссылками на собранные свидетельства, видео- и фотоматериалы, которые были проанализированы в огромном объеме. Все, что было доступно, было использовано.

Возникает масса вопросов о роли городских властей и силовых структур. Все признают, что насильственные действия со стороны участников акции были. Другой вопрос — как их оценивать. Комиссия, безусловно, исходит из того, что оценивать насильственные действия со стороны участников этого публичного мероприятия по отношению к полиции объективно невозможно без оценки действий или бездействия со стороны городских властей и полицейских сил.

В 

Участвовали ли в расследовании юристы?

Конечно, привлекались эксперты. В докладе есть довольно крупные разделы, задающие правовой подход. В выводах комиссия приведет весь перечень норм, которые, по мнению комиссии, были нарушены теми или иными действиями со стороны власти, начиная с Конституции и международных обязательств, которые Российская Федерация официально взяла на себя в результате ратификации соответствующих конвенций и договоров, и заканчивая внутренним законодательством, включая закон В«О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированияхВ» и, естественно, закон В«О полицииВ». Комиссия рассмотрит возможность направить в Генеральную прокуратуру и Следственный комитет заявления об обнаруженных нарушениях законодательства с приложением всего массива законодательства, который содержится в докладе. При этом комиссия оставляет за собой право действовать дальше в зависимости от того, какова будет реакция со стороны Генпрокуратуры, на которую по закону у нас возложена функция контроля за соблюдением законодательства.

В 

Вы можете уже сейчас рассказать о каких-то конкретных нарушениях?

Например, есть очевидные для комиссии нарушения в работе следствия. Есть очень большие сомнения на предмет законности вынесения судами решений о выборе для обвиняемых меры пресечения в виде содержания под стражей. Далее: в законе В«О полицииВ» довольно четко прописаны процедура задержания, основания для действий полиции при задержании тех или иных лиц в случае административных и уголовных нарушений. Так, у полицейского должен быть опознавательный знак, он должен представиться и четко объяснить человеку, за что того задерживают. Для всех очевидно, что на площади 6 мая это правило не соблюдалось. Я уж не говорю о более общих положениях закона, которые требуют от полиции руководствоваться прежде всего верховенством прав человека. Одним из таких прав является право на мирное собрание без оружия. Мы прекрасно знаем, что акция 6 мая была согласована. Есть вопросы, связанные с появлением сил ОМОНа и военнослужащих внутренних войск внутри периметра согласованной акции, что само по себе вызывает некоторые недоумения. Конечно же комиссия не может не обратить на это внимания. В докладе весьма подробно описывается ход переговоров между организаторами и городскими властями. Возникает вопрос, почему со стороны городских властей и органов внутренних дел не было налажено рабочих взаимоотношений с организаторами акции, в то время как закон В«О собраниях…» этого требует, есть соответствующие положения. Комиссия также отмечает, что закон крайне неудовлетворителен. Он был неудовлетворителен еще по состоянию на май прошлого года, то есть еще до внесения в него абсолютно неприемлемых дополнений. В докладе излагаются конкретные предложения по изменению этого закона, для того чтобы действительно гарантировать право, содержащееся в 31-й статье Конституции о свободе собраний. Но даже и в этом безобразном законе содержатся нормы, которые обязывают городские власти и органы внутренних дел обеспечивать взаимодействие с организаторами для того, чтобы избегать взаимонепониманий и максимально содействовать организаторам в проведении акции. Совершенно очевидно, что 6 мая такого взаимодействия не было, эти нормы закона городскими властями и органами внутренних дел были нарушены. При этом следствие по В«Болотному делуВ» рассматривает исключительно насильственные действия со стороны участников акции, что необъективно и незаконно.

В 

Хочется все-таки остановиться подробно на важном вопросе: правильно ли я понимаю, что комиссия приходит к выводу, что договоренности между организаторами и властями о проведении акции были нарушены?

Доклад комиссии еще не лежит на столе, но я уже могу уверенно сказать, что установлены определенные факты. Согласована была одна схема проведения мероприятия, а по факту оказалась другая: часть согласованной территории мероприятия каким-то образом была изъята, то есть оцеплена. Вся площадь напротив кинотеатра В«УдарникВ», с другой стороны ограничивающаяся сквером, была изъята по факту. Есть довольно четкие свидетельства со стороны организаторов, что в ходе совещания, которое проходило в мэрии 4 мая, было ясно сказано, что конструкция зоны проведения согласованной акции полностью совпадает с той, которая применялась 4 февраля, во время так называемого холодного марша. Все прекрасно помнят, что вся эта площадь была свободна, что перекрытие было размещено в самом начале Большого Каменного моста, и поэтому люди свободно перемещались в зону сквера и Болотной набережной, что абсолютно исключало давку. Кроме того, 6 мая зачем-то поставили дополнительные рамки на проход в зону митинга, чего 4 февраля тоже не было. Тогда были только рамки для прохода людей, которые не участвовали в шествии и могли прийти на мероприятие, ограничивая свое участие в нем митингом. 6 мая почему-то были поставлены рамки для нового прохода людей, которые участвовали в самой демонстрации. Совершенно очевидно, что если этих рамок меньше, чем на Калужской площади — а это было именно так, — то неизбежно возникает пробка. Хорошо еще, что люди сразу туда не повернули, но там все равно была бы давка. Непонятно, насколько можно было бы организовать очередь. Так или иначе, и исключение части территории митинга из зоны согласованной акции, и установка дополнительных рамок были за пределами согласования 4 мая на совещании. Об этом свидетельствуют приложенные к докладу схемы, они хорошо иллюстрируют этот момент для понимания того, что конечно же начальным пунктом всей этой истории стало появление сил ОМОНа и внутренних войск МВД внутри периметра согласованной акции.

Далее возникает масса вопросов, касающихся характера применения силы, провокаций со стороны как полиции, так и неких неустановленных лиц. Есть масса свидетельств, что были провокаторы, что и в части так называемого прорыва, и в части так называемого бросания асфальта роль этих провокаторов значительна, эти факты установлены по существу и не могут не учитываться комиссией при объективной оценке событий.

В 

Был ли кто-то из представителей московских властей 6 мая непосредственно на месте событий?

Есть ряд свидетельств, что они там были. Но в каком качестве и где конкретно, на самом деле, не очень понятно. Явно они были не в гуще событий, а где-то за полицейскими силами. Но повторю еще раз: закон, действующий на сегодняшний день и действовавший по состоянию на 6 мая, четко регламентирует вопрос участия городских властей и сил МВД в процессе взаимодействия с организаторами. Есть соответствующие статьи, по которым официальным документом, решением градоначальника или правительства Москвы должен быть определен человек, ответственный за взаимодействие с организаторами. Документ должен быть передан организаторам, как написано в законе, заранее. Такого документа не было. Или, если он и был, то он не стал публичным фактом и не был передан организаторам митинга. Есть аналогичная норма по действиям городского управления внутренних дел: со стороны ГУВД также должен быть назначен уполномоченный, и смысл его назначения как раз в том, чтобы он вступил в контакт с организаторами и непрерывно с ними взаимодействовал для обеспечения всех возможностей для полной реализации прав граждан на свободу выражения мнений и свободу мирных собраний. Ни то, ни другое сделано не было. Поэтому наличие где-то за углом каких-то городских руководителей, конечно, представляет какой-то интерес, но никаких юридических последствий, с точки зрения оценки их действий, не имеет.

В 

Пытался ли кто-то выйти с ними на связь?

Геннадий Гудков утверждает, что вступал в контакт с руководителем Департамента региональной безопасности Москвы Алексеем Майоровым. Это было как раз в момент противостояния, когда часть организаторов — Навальный, Немцов, Яшин — сидели на асфальте. Речь шла о том, чтобы оцепление, которое было сформировано в зоне поворота с Малого Каменного моста на Болотную набережную в сторону сквера, отошло на какое-то расстояние. Это было абсолютно уместное и законное предложение, но, как мы знаем, оно не было должным образом рассмотрено и ничего не произошло. Наоборот, со стороны сил правопорядка было очевидное желание поддавить, оттеснить людей, что создавало основу для роста напряжения. Замечу, что Гудков не был представителем организаторов, то есть это было проявление доброй воли, попытка разрядить ситуацию. Но закон очевидным образом требовал именно от уполномоченных лиц со стороны правительства города и УВД поиска контакта с организаторами — этот контакт установлен не был. Есть ощущение, что здесь вина лежит полностью на представителях власти. У них очевидным образом не было желания устанавливать контакт с организаторами, что подталкивает нас к выводу, что власти были заинтересованы в том, чтобы напряжение поддерживалось и привело к некоей провокационной ситуации, чтобы оправдать дальнейшее применение насилия со стороны полиции.