Не мечите бисер перед судьями
В нынешние времена политзаключенные не стесняются просить об условно-досрочном освобождении. Не буду брюзжать по поводу падения нравов. Во-первых, потому что, как исключение, такие случаи бывали и раньше. Во-вторых, потому что как есть, так и есть. Новое время — новые песни. Но сам по себе феномен заслуживает общественного внимания.
В
Уголовный кодекс советского времени позволял судам освобождать из заключения тех, кто В«примернымВ поведениемВ иВ честным отношением к труду доказал свое исправлениеВ». Нынешний Уголовный кодекс ушел от него недалеко. Он разрешает освобождать заключенного, В«если судом будет признано, что для своего исправления он не нуждается в полном отбывании назначенного судом наказанияВ». Норма Уголовно-исполнительного кодекса о том, что для освобождения по УДО непременно нужно раскаяние, была отменена Конституционным судом 1 марта 2012 года. КС в своем постановлении указал, что отсутствие раскаяния осужденного не может быть поводом для отказа рассматривать его ходатайство в суде или именно по этому основанию отказать ему в условно-досрочном освобождении.
В
Казалось бы, политзаключенные могут вздохнуть с облегчением — суды не вправе требовать от них раскаяния. Однако в том же постановлении КС предоставляет В«самому суду право в каждом конкретном случае определять, достаточны ли имеющиеся в распоряжении суда сведения для признания осужденного не нуждающимся в дальнейшем отбывании наказанияВ». Иначе говоря, по закону в суде надо доказывать, что для своего полного исправления политзаключенный не нуждается в дальнейшем отбывании наказания.
В
Исправления — от чего? Доказывать, что ты можешь исправиться вне лагеря, равносильно признанию, что посадили тебя за дело. В то время как на самом деле посадили по произволу суда и указанию исполнительной власти. От чего исправляться человеку, не совершившему преступления?
В
В этой странной ситуации уже оказывались те, кто просил об УДО. Последний случай — с Надеждой Толоконниковой. Защита яростно опровергала несправедливо наложенные взыскания, выданные лагерной администрацией характеристики, справки и сведения — и все для того, чтобы суд убедился: осужденная встала на путь исправления и дальше может исправляться вне лагеря. Толоконникову защита даже попросила огласить список книг, которые она читает, чтобы суд убедился, что она В«занимает активную жизненную позициюВ».
В
Кому нужна вся эта игра в правосудие, которого в России остались крохи, а в политических делах нет совсем? Еще можно понять, когда приходится защищаться в суде от обвинений или, атакуя систему, требовать в судебном порядке восстановления справедливости, но самим идти в суд с просьбами оценить успехи на пути исправления… Тем более что всем понятна кукольная роль суда и тех кукловодов, которые стоят в российском судопроизводстве за политическими делами. Не судьи решают вопросы освобождения политзаключенных. Кажется, нет уже в нашей стране таких наивных людей, которые думали бы иначе.
В
Тогда кому и зачем нужно это шоу? Оно нужно нам только затем, чтобы вновь привлечь внимание к несправедливости и жестокости российской политической системы? Это, бесспорно, надо делать при каждом удобном случае, но не избыточна ли здесь плата за еще один наглядный урок по давно пройденному материалу? Обращение в суд с просьбой о снисхождении демонстрирует формальное доверие к судебной системе, и это при том, что ни на справедливое, ни на милосердное решение нет не единого шанса! Досрочное освобождение при нынешней судебной системе политзаключенным невозможно получить по закону, его можно только купить или заслужить. Те же, кто, как Надежда Толоконникова или Мария Алехина, не согласен платить за свободу такую цену, обращаясь за УДО, обрекают себя на участие в бессмысленном спектакле с заранее известным финалом.
В
Обращение за условно-досрочным освобождением очень нужно властям. Оно придает судам то значение, которого они на самом деле не имеют. Это ставит политзаключенного в позу просителя, а властям нет ничего слаще, чем выслушать и отказать. Примерно по такому поводу и сказах один мудрый человек две тысячи лет назад: В«Не мечите бисер перед свиньямиВ».
Фото ИТАР-ТАСС/ Станислав Красильников
В
В
В
