Еще раз в защиту стратегического подхода
Я с большим интересом слежу за дискуссией о внешней политике на страницах В«ЕЖаВ». В связи с моим эссе « защиту стратегического подхода к РоссииВ», посвященном американской политике по отношению к России, было высказано несколько резких критических соображений. Однако потом дискуссия превратилась в разговор о России между русскими, в котором мое присутствие неуместно. Поэтому я ограничусь кратким ответом на критику.
Существует широко распространенный ложный тезис: прагматики, реалисты, стратеги — при желании можно найти какой-нибудь еще уничижительный термин — это циники, которые преследуют национальные интересы в ситуации морального вакуума. Если судить по первым откликам на мое эссе, можно подумать, что в нем не было следующего пассажа: «…американские ценности стратегу небезразличны. Он не только понимает, что у американской внешней политики должно быть нормативное измерение. Он приветствует его. Продвижение наших демократических ценностей лежит в самом основании нашей национальной идентичности, оно в числе наших стратегических интересовВ». Почему же американский стратег так считает?
Во-первых, во внешней политике любой страны ценности и интересы существуют в симбиозе друг с другом. Ценности страны формируют способ представления интересов, а способ реализации интересов наполняет смыслом ценности. Для Соединенных Штатов это так же справедливо, как и для России.
Во-вторых, у Соединенных Штатов есть национальный интерес в сохранении и укреплении международного либерально-демократического порядка. Он проявляется наиболее очевидно в тех случаях, когда этот порядок переживает серьезный стресс, как это происходит сейчас, в период исторических и геополитических изменений. Соединенные Штаты процветали в условиях этого порядка, американцы полагают, что такая система укоренена в универсальных ценностях, предписанных Богом или светской гуманистической традицией. Никакая администрация не сможет оправдать законность своей внешней политики внутри страны, если не будет способна убедительно доказать, что она защищает и продвигает демократические ценности в рамках мирового порядка в целом, если не по отношению к каждой конкретной стране в каждый конкретный момент.
Что касается демократических ценностей, то главный вопрос с момента основания американской республики заключался в том, как лучше всего их распространять и реализовывать в рамках мирового порядка. Если говорить в общих чертах, то поддержку снискали два подхода: 1) подход В«сияющего города на холмеВ» — его, в основном, поддерживают прагматики, — который декларирует, что построение процветающего, успешного демократического порядка у себя дома заставит других последовать нашему примеру; и 2) интервенционистский подход, который рекомендует активные меры по насаждению — те, кто с таким подходом не согласны, сказали бы В«по навязываниюВ» — этих ценностей в других странах. У второго подхода есть неоконсервативная разновидность со склонностью к применению силы для продвижения ценностей и либерально-интервенционистская, предпочитающая действовать через посредство международных организаций, устанавливающих и выполняющих нормы по указанию Запада. (Честно говоря, ни тот, ни другой подход в последнее время не имели большого успеха из-за очевидных проблем и нарушения политических функций во внутренней политике Соединенных Штатов и из-за столь же очевидных провалов американского вмешательства в Ираке и Афганистане.) Американский президент волен выбрать тот или другой подход, хотя чаще всего он будет совмещать их друг с другом.
Но в каждом случае перед американским президентом встает сложный выбор. Этика государственного деятеля, несущего ответственность за безопасность и благосостояние политического сообщества, качественно отличается от этики отдельного представителя общества, несущего ответственность только за свое собственное поведение по отношению к другим индивидуумам. (Этика гражданина близка этике государственного деятеля, но в отсутствие законного права применения силы качественно от нее отличается.) Государственный деятель обречен сосредоточиваться на практических последствиях своих действий для политического сообщества; он не может позволять себе благородный гнев или следовать принципам, отвергая компромиссы. Не может он и оставаться безразличным к негативным последствиям для безопасности и процветания своих сограждан, которые могут возникнуть в определенных случаях в результате этого гнева или бескомпромиссной позиции. Американский государственный деятель должен задаваться вопросом, защищает и укрепляет ли его политика международный либерально-демократический порядок. Если иметь в виду специфику каждой конкретной страны, вопрос уже касается того, насколько его политика увеличивает или сокращает пространство для продвижения там либеральной демократии.
Мне кажется, нечестно говорить, что в американской политике в отношении России всегда есть легкий выбор между черным и белым. В отношениях с Россией Соединенные Штаты преследуют ряд национальных интересов. Это — поддержание стратегической стабильности, предотвращение распространения оружия массового уничтожения, борьба с международным терроризмом, разрешение региональных конфликтов, содействие энергетической безопасности и взаимовыгодная торговля и инвестирование, а также все-таки продвижение либерально-демократических ценностей. США реализуют эти интересы, затрачивая большие или меньшие усилия, основываясь всякий раз на оценке актуальных приоритетов и возможностей, учитывая ситуацию в мире и положение дел в России. Цель США — добиваться постоянного прогресса. При этом уступки необходимы. Нужно выверять последовательность шагов: с необходимым следует разбираться в первую очередь, а с менее необходимым и долгосрочным можно подождать. Это обычная реальность, с которой сталкиваются американские государственные деятели, когда формируют политику по отношению к России или любой другой стране.
В США всегда будут споры о том, достаточно ли делает страна для продвижения международного либерально-демократического порядка и для поддержки демократических реформаторов за рубежом. Русские и другие народы тоже могут вступать в это обсуждение, и их голоса будут выслушаны в Вашингтоне. Но в конце концов вопрос демократии в России — прежде всего вопрос для русских, который должны решать русские. Те, кто обвиняет Соединенные Штаты в том, что они прикладывают недостаточно усилий, могли бы попытаться разобраться, почему их собственные усилия потерпели крах. И если провести честное исследование, окажется ли американская политика среди основных причин?
