Короля играет свита

Всё-таки выяснилось, что правозащитники в России нужны. То есть существует по крайней мере один человек, чьи права нуждаются в защите. "Есть такой человек, и вы его знаете".

В полдень 20 июля 2005 года президент России Владимир Путин встретился с Советом по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека (бывшей Комиссией по правам человека). Спустя полтора часа после начала встречи и задолго до её окончания информационные агентства сообщили "городу и миру" его слова: "Мы против финансирования из-за рубежа политической деятельности [общественных организаций] в России. Категорически возражаю. Ни одно уважающее себя государство этого не допускает, и мы не допустим. Мы понимаем, кто платит — тот и музыку заказывает. Давайте мы свои внутриполитические проблемы будем здесь сами решать". Еще Путин отметил, что "деньги выделяются из-за рубежа на конкретную политическую деятельность в России", причём якобы на самых чувствительных направлениях.

Первая реакция тех, кто встречался с Путиным: мы таких слов не слышали. Было бы точнее сказать — никто из участников не услышал ЭТОГО в словах Путина. "Он не только не говорил таких слов, но не сказал ничего, что можно было бы таким образом интерпретировать", — с удивлением заметила Светлана Ганнушкина из "Мемориала".

В вечерних новостях, однако, показали краткий напряженный монолог Владимира Путина, где были все эти слова – кроме "общественных организаций". Ничего более ни в эфир, ни на ленты информагентств, в общем, не попало.


Путин заинтересованно слушал, вступал в диалог с докладчиками, почти со всеми соглашался, твердо придерживаясь "либеральной риторики"...

Например, Олег Орлов из того же "Мемориала" говорил о преступлениях, творимых в ходе "контртеррористической операции", о том, как террор в паре с "контртеррором" расползается на весь Кавказ (президенту был передан еще не вышедший доклад "Конвейер насилия" о ситуации в Ингушетии), о существующей правовой базе для распространения всех этих прелестей, включая фильтрационные пункты, на всю страну (870-й приказ МВД), о безнаказанности преступников: "За изнасиловение и грабёж в ходе зачистки дают пять лет... условно. Офицер, задержавший прокурора, отделывается штрафом". "Что же сделаешь — суды такие... – был ответ. – Давайте, давите на всё! Я знаю, что Вы и Ваши коллеги активны — давите, чтобы было наказание!.."

Президент поговорил практически со всеми выступавшими — и с Идой Куклиной из Союза комитетов солдатских матерей, и со Святославом Забелиным из Социально-экологического союза...

Именно это живое восприятие происходящего и подкупает, похоже, в президенте многих вполне опытных людей. То ли он прошёл какую-то школу, где этому учат, то ли, наоборот, не прошёл всех классов чиновной школы... Или это в нём от природы?

Но особенно заинтересованно президент слушал диалог двух членов Совета по поводу миграционной политики. Вот Сергей Караганов, говоря о необходимости для России принимать мигрантов, заметил, что недопустимо существование миграционной службы в рамках МВД и нужно их разделить. Путин спросил, что в этом плохого и какая разница, в каком ведомстве чиновники сидят. Караганов отвечал, что "есть общий менталитет". Путин, по обыкновению, согласился: теперь я вас понял, может, вы и правы... Но тут вмешалась Ганнушкина: "Я больше всего боюсь ещё одной реорганизации миграционной службы — это будет означать дезорганизацию ещё на несколько лет!" Путин оживился: "Вот видите — у вас разные точки зрения! Вот как важно объёмное видение!"

Но об этой вполне содержательной части встречи в упоминавшемся сообщении информационных агентств не было ни слова. А было совсем другое. Откуда?

Где-то в самом начале, после президентского вступительного слова, речь действительно зашла о финасировании общественных организаций. Александр Аузан из Института национального проекта высказал несколько, в общем, банальных соображений.

Общественные организации — это кроме всего прочего сектор экономики. Это правовая и гуманитарная помощь, различные экспертизы и так далее... Этот сектор обслуживает миллионы человек. Но, как и любая отрасль экономики, общественные организации нуждаются в инвестициях. В инвестициях зарубежных и внутренних. Внутренних — как от государства, так и от бизнеса. Нужно создавать фонды. Но так, чтобы даритель не влиял на эти организации...

Президент, как повелось на этой встрече, согласился с оратором, но сказал: "Должен добавить одно" — после чего и высказался про "финансирование из-за рубежа политической деятельности"... Все присутствующие восприняли это как "реплику в сторону". Никто не отнес это на свой счёт. Само собой разумелось, что собравшиеся говорили о вопросах неполитических — будь то Чечня, или военная реформа, или же экология...


Остаётся вопрос: а откуда возникло то сообщение, сводившее всё к "запрету зарубежных грантов"? Там ведь была не простая компиляция президентских речений, но и интерполяция —вставлены изменившие весь смысл два слова: "общественных организаций". Кто автор?

Можно, правда, вспомнить: "Короля играет свита". Если король съедает одно эскимо, то свитские — по дюжине, причём вместе с палочками.

Ну, нашёлся правильно "секущий" линию партии журналист, вот и сложил фразы, чтобы, так сказать, отразить в лучшем виде...

Или не журналист?

А кто?

Не следует забывать, что та же самая "свита" (если это свита!) будет "играть" короля и дальше. То, что говорится в Кремле, и то, что транслируется оттуда на страну, — две большие разницы. А делается нечто третье... Почему бы?

Диалог продолжался два с половиной часа, однако содержание его так и осталось неизвестно гражданам России – только агрессивный монолог о запрете финансирования общественных организаций. Нет, все-таки правозащитники в России пока нужны. Вот и президент нуждается в их защите. В защите от интерпретаторов и компиляторов реальности...

Автор — член правления общества "Мемориал"