По старому сценарию
Все лето российская армия воюет. От Северного Кавказа до Камчатки, от Баренцева моря до Шандунского полуострова в Китае проходит серия военных игр, в которых задействованы тысячи людей, десятки кораблей и самолетов. Конечно, это не советские времена, когда по команде из Генштаба в ружье поднимались сотни тысяч солдат и танковые армады начинали двигаться на запад, имитируя рывок к Ла-Маншу. Но уже впечатляет. Вот и Верховный главнокомандующий, он же президент, так впечатлился, что после полета на стратегическом бомбардировщике Ту-160 и участия в пусках крылатых ракет, во-первых, объявил, что налицо возрождение армии («Навыки наших военных растут – или восстанавливаются, или появляются новые… Мне кажется, произошли принципиальные изменения, прежде всего касающиеся боеготовности Вооруженных сил. Она растет»), а во-вторых, подтвердил, что Кремль, не собираясь останавливаться на достигнутом, намерен и впредь увеличивать военный бюджет – до 688 миллиардов рублей в 2006 году.
Думается, и президенту, и простому обывателю было приятно узнать, что в нашей армии наконец-то все снова происходит как надо. Что новая крылатая ракета Х-555, в испытаниях которой Путин участвовал, демонстрирует невиданную точность, попадая в окно заброшенного клуба, ныне выполняющего роль мишени. Что запущенная с подводной лодки в Баренцевом море стратегическая ракета успешно поразила цель на Камчатке. Что атомный ракетный крейсер «Петр Великий» блестяще провел учебные стрельбы. Что российские десантники вместе с китайскими репетируют миротворческую операцию. Ведь Вооруженные силы на то и существуют, чтобы оттачивать боевое мастерство и демонстрировать врагам и друзьям свою мощь.
Осталось выяснить, до какой степени военные игры, устроенные этим летом, обеспечивают подготовку армии к отражению реальных угроз. Описывая сценарии всех этих маневров, военачальники твердо заявляют, что цель их – научить войска бороться с террористами. Ведь еще три года назад, сразу после событий на Дубровке, Владимир Путин повелел внести антитеррористические задачи в планы боевого применения Вооруженных сил.
Однако, судя по проходящим маневрам, эти задачи так и остались нереализованными. То, что отрабатывает российская армия сегодня, вполне укладывается в традиционный сценарий крупномасштабного военного конфликта с традиционным противником, когда боевые действия сначала ведут обычные Вооруженные силы. Вероятно, этот этап проходил в июле-августе во время маневров войск Дальневосточного и Северокавказского военных округов. Однако состояние российских сил общего назначения вряд ли позволяет рассчитывать на то, что они смогут остановить войска крупного государства. Агрессия против России продолжается. И тогда в дело вступают бомбардировщики стратегической авиации, которые наносят демонстрационный ядерный удар крылатыми ракетами по малонаселенным районам страны-агрессора. Именно в этом этапе маневров участвовал Владимир Путин. Одновременно при поддержке стратегической авиации высаживаются отвлекающие десанты. Это происходит сейчас в Китае. Если же и это не помогает, то наносится удар всеми силами ядерной триады (в этому году его символизировал запуск ракеты с атомного подводного ракетоносца «Екатеринбург»). Дальше Генштаб не планирует, так как все это означает конец света.
Такие маневры проводятся российскими Вооруженными силами с 1999 года, то есть со времени натовской операции против Югославии. Эти военные игры представляют собой предупреждение Западу и прежде всего США. Вся «антитеррористическая» их направленность притянута за уши. Взять хотя бы крылатые ракеты, в пусках которых участвовал Путин. Это оружие создано не просто для нанесения высокоточного удара, а в первую очередь для преодоления мощной системы ПВО противника. Согласитесь, не слишком вероятно наличие такой системы у международных террористических организаций. Окончательно запутавшись в объяснениях роли стратегических бомбардировщиков в «чисто миротворческих» российско-китайских маневрах, российские генералы стали намекать на необходимость противостояния некоему государству, поддерживающему террористов, – это весьма показательно.
Трудно поверить, что российское военное ведомство всерьез намерено воевать США. Дело в другом. Никакого другого военного сценария отечественные стратеги не знают. И разрабатывать не хотят. По той простой причине, что принципиально иные маневры, будь они проведены, неизбежно показали бы упущения в боевой подготовке и неэффективную растрату средств. Скажем, 76-я дивизия ВДВ полностью переведена на контракт еще год назад, и это первое полноценное соединение постоянной готовности, то есть в момент кризиса должно быть немедленно переброшено в любой район. В этой связи было бы чрезвычайно важно проверить, как именно намерено командование перебрасывать 76-ю дивизию. Оба ее полка, а не одну роту. Ясно, что сейчас нет такого количества самолетов военно-транспортной авиации. Планируют ли военные «мобилизовать» гражданские самолеты или намерены доставлять десантников в район развертывания каким-то иным способом? Вот при таком реальном сценарии маневров президент мог бы играть иную роль, а не быть высокопоставленным пассажиром стратегического бомбардировщика. Ведь именно ему предстояло бы принять решение о применении военной силы, учтя при этом все вероятные последствия. Любопытно, был бы Путин в таком же восторге, если бы вдруг выяснилось, что Вооруженные силы не могут осуществить развертывание в соответствии с его приказом.
На самом деле, только поставив перед военными реальные, а не искусственно сконструированные задачи, руководство страны может выяснить, тратит оно деньги на оборону с толком или просто транжирит их. Однако президент Путин устраняется от этого. Он отдает право выбирать приоритеты в развитии Вооруженных сил неким «специалистам» из Генерального штаба и военно-политического руководства страны. Можно быть уверенным: все последующие годы эти самые специалисты будут делать то, что умеют, – готовить армию к мировой войне.
