Подготовка почвы под озимые
Очередные выборы — на этот раз парламентские — ожидают Чечню осенью, 27 ноября. Об этом Владимир Путин заявил, встречаясь в своей сочинской резиденции "Бочаров ручей" с ходоками из Чечни.
Подумаете, новость. Кому они интересны, эти местные парламенты, которые не представляли из себя ничего особенного даже в самых "отвязных" регионах страны и даже в самые "весёлые" 90-е годы прошлого века.
Чечня тут, правда, стояла особняком — события в Грозном были зеркальным отражением московских... или, скорее, наоборот. Отстранив от власти советские структуры в августе-сентябре 1991 года, сепаратисты провели выборы президента и парламента 27 октября 1991 года. Как и Борис Ельцин, Джохар Дудаев вошёл в клинч со своей законодательной властью в 1992 году, а в 1993-м дело завершилось разгоном со стрельбой и большим числом погибших — только Джохар шел на шаг впереди. В апреле он объявил о роспуске парламента и введении прямого президентского правления. Депутаты было назначили на 5 июня референдум, внеся в бюллетени вопросы о доверии президенту и парламенту Чечни, о форме государственного устройства. Но 3-4 июня, после покушения на Дудаева, его вооруженные сторонники взяли штурмом ряд административных зданий в Грозном, среди прочего прямо в здании Центризбиркома Чечни уничтожили подготовленные бюллетени. До полусотни человек погибли. Дудаев лишился легальной оппозиции. Так что в октябре он с полным основанием послал Ельцину одобрительную телеграмму: так, мол, и надо!
И ошибся. Победив на поле брани 3-4 октября, Борис Николаевич проиграл затем собственные парламентские выборы 12 декабря. Дабы вернуть себе симпатии электората, решено было совершить нечто патриотическое, типа вернуть в лоно империи отложившуюся провинцию. Предполагалось сделать это путём "переговоров на фоне силового давления", но за год дело плавно дошло до войны. Первоначально воевали руками "оппозиции". Поскольку предполагалось щедрое финансирование, то в качестве таковой пытались выступать разные силы, включая и Верховный совет республики образца осени 1991 года, который пытался реанимировать Юсуп Сосламбеков. 1 августа 1994 года Совет заявил о возможности заключения "договора о разграничении полномочий" с федеральными властями и о "предстоящем рассмотрении пакета документов о будущей организации власти в республике". Эти заявления не были услышаны. Москва ставила на более эффективных марионеток — в итоге в бой были брошены кадровые российские военные.
Год спустя, 13 сентября 1995 года, чеченские депутаты старого Верховного совета Чечено-Ингушетии заявили на пресс-конференции в Грозном, что, хотя осенью 1991 года их деятельность была незаконно прекращена сторонниками Дудаева, но они-де остаются единственной легитимной властью в Чечне. 17 октября те же депутаты заявили о возобновлении работы. 20 октября в Москве Доку Завгаев еще раз провозгласил, что этот Верховный совет является единственным легитимным органом власти на территории Чеченской республики. Орган был гальванизирован с единственной целью — поставить на княжение своего прежнего председателя Доку Завгаева, вместо марионеток Саламбека Хаджиева и Умара Автурханова, показавших свою неэффективность, — что и было сделано 24 октября.
Работающие в условиях разделения властей парламенты – вещь в наших широтах редкая и, если всё же встречается, довольно скучная. Не то чтобы более распространённый, но, по крайней мере, более заметный вариант – парламент сильный и строптивый, воюющий с собственной исполнительной властью. Есть также карманная разновидность – используется как инструмент для прихода к власти не формально-говорильной, а реальной и «чисто конкретной». Наконец, распространена порода декоративная – есть просто потому, что «теперь так носят». В Чечне, как видим, бывало по-всякому: это ж как-никак неотъемлемая часть России, по крайней мере, в смысле политической культуры.
Новый законодательный орган — Народное собрание — в Чечне попытались выбрать летом 1996 года, одновременно с голосованием на общероссийских президентских выборах. Этот достойный отдельного описания фарс прошёл в два действия, 16 июня и 2-3 июля. Плод оказался мёртворождённым: через несколько недель сепаратисты взяли Грозный, и вопрос отпал сам собой. Собрание успело, однако, избрать председателя, Амина Осмаева, который потом ещё несколько лет сидел в кресле депутата Совета Федерации...
Новый, второй, парламент независимой Ичкерии избирали зимою 1997 года. Избиратели, правда, пришли в основном на первый тур 27 января, когда избирали также и президента. Масхадов победил без второго тура, и на повторном голосовании в феврале явка была минимальная — около четверти избирателей. Парламент этот, впрочем, вновь себя ничем особенным не зарекомендовал: депутаты не смогли ни обуздать экстремистов, похитителей людей, ни предотвратить новую войну.
Впрочем, весною 2000 года именно парламентарии из числа умеренных сепаратистов пытались привести дело к миру, к "почётной капитуляции" Ичкерии. Не вышло: Москва поставила на, казалось бы, предсказуемого Ахмата Кадырова. Инициаторы же переговоров, начиная с ичкерийского спикера Руслана Алихаджиева, "исчезли". Федеральный центр, сначала отрапортовав об аресте Руслана, далее отрицал свою причастность к этому. Но чьи же тогда вертолёты кружили над городом Шали 17 мая 2000 года, и кому принадлежал увезший Алихаджиева БТР? Загадку эту теперь пытаются разгадать в Страсбургском суде.
Здесь история чеченского парламентаризма прерывается на пять лет.
И вот теперь на 27 ноября назначены новые выборы. О степени соблюдения законности в ближайшие три месяца можно судить, вспоминая прошлые голосования. Точно также можно заранее с уверенностью предсказать победу "правильных" кандидатов. Ничего неожиданного не будет. Ничего хорошего тоже не будет. Но, может, не будет и ничего плохого? Если бы: как раз негативные последствия вполне предсказуемы.
Перед выборами 2003 года было несколько независимых кандидатов в президенты. Нет, упаси Аллах, не сепаратисты — просто не люди Кадырова. Для него предвыборную "площадку" зачистили: Аслаханов получил должность и сошёл с дистанции, Джабраилов после "собеседования" взял самоотвод, строптивого Сайдуллаева сняли. Тогда в Грозном была ещё некая свобода печати: печатью ведал Беслан Гантамиров, и оппоненты Кадырова могли высказываться. Гантамирова сняли, поставив на его место Тауса Джабраилова, руководившего по совместительству предвыборным штабом фаворита. Перед выборами 2004 года оставался один серьёзный оппонент — Малик Сайдуллаев. Его опять-таки сняли с дистанции по вздорному поводу и фактически принудили временно бежать из России.
Теперь вот Владимир Путин заметил, говоря о выборах: "Я очень рассчитываю на то, что это будет ещё одним шагом в направлении политического урегулирования в республике, потому что считаю, что в парламенте должны быть представлены и работать все политические силы, деятельность которых направлена на возрождение республики". Его бы устами да мёд пить...
После Беслана были отменены прямые выборы глав субъектов. Теперь местные парламенты утверждают внесённые президентом России кандидатуры. Ставки повысились, и политическое поле зачищается более тщательно. Все последние месяцы Рамзан Кадыров планомерно ставит своих людей на посты руководителей местных администраций и органов внутренних дел республики.
И вот очередной урок для всей России. Сами по себе выборы могут быть как к добру, так и к худу — особенно если не соблюдать правила и делать слишком высокие ставки. Пока от местной власти ничего не зависело, чеченское общество — и на Кавказе, и в диаспоре — было куда более плюралистично. Теперь же подавлены все крупные независимые центры и фигуры, даже лояльные и не сепаратистские — так, на всякий случай. В ближайшие три месяца будет готовиться почва уже непосредственно «перед посевом». После такого "катка", после такого "дуста" смогут расти разве что самые живучие сорняки. Если нет места для оппозиции мирной и легальной, естественным образом усиливается подполье. Если говорить о Чечне, то в первую голову — подполье террористическое.
Очень хотелось бы ошибиться, но... Порою, чтобы понять, каковы будут всходы, достаточно посмотреть, как готовят почву под посев.
