Почему в Общественной палате есть протестант, но нет католика?
Когда стал известен список назначенных президентом членов Общественной палаты, самыми распространенными были, пожалуй, два вопроса. Первый – общий: почему в палате нет представителей правозащитных организаций и вообще оппозиционных сил? И второй – почему в нее включили протестанта и забыли пригласить католика?
На первый вопрос можно ответить просто. Российское общество всегда делилось на две части – служилую и диссидентскую. Первая была лояльна по отношению к власти, вторая находилась в оппозиции. Одни делали разной степени успешности карьеру на госслужбе, другие издавали «Колокол» в Лондоне и переводили пухлый том, написанный неким доктором Марксом. В советское время на одного академика-диссидента Сахарова пришлось сорок членов АН, подписавших письмо с резким осуждением его деятельности. При этом нужны были сильнейшие потрясения (такие, как моральный кризис царского режима в распутинские времена, или полная деградация советского режима в конце 80-х годов), чтобы часть лояльных общественников перешла в оппозицию. И как только наступает стабилизация, лояльные снова становятся таковыми.
По сути дела, Общественная палата – это место собрания «сливок» лояльной, служилой (формальная принадлежность к негосударственным структурам дела принципиально не меняет) части общества – от гимнастки до академика, от митрополита до генерала армии. Было бы нелепо требовать от президента, чтобы он назначил в ее состав оппозиционеров, резко критикующих его режим. Причем дело даже не в том, что власть в нынешней ситуации вообще не хотела бы присутствия в палате двух-трех знаковых правозащитных фигур. Как раз против такого символического их участия она не возражала: оно могло бы свидетельствовать о желании Кремля выслушивать разные точки зрения.
Однако понятно, что критики власти оказались бы в палате в явном меньшинстве; кроме того, сама палата обладает крайне ограниченными, сугубо законосовещательными полномочиями. В такой ситуации оппозиция расценила бы предложение поучаствовать в работе палаты как попытку дискредитации. Вспомним пример из недавней польской истории – когда генерал Ярузельский назначил в консультативный орган одного из деятелей «Солидарности». Последний сразу же стал для своих коллег персоной нон грата (и тогда же перестал быть оппозиционером). Поэтому, предложив пост в палате на существующих условиях кому-либо из видных представителей правозащитного сообщества, Владимир Путин мог получить крайне неприятный для президентского имиджа отказ.
Что же до второго вопроса – о католике и протестанте, – то дело с ним обстоит также довольно просто. Католики всегда вызывали подозрение у российской власти – и при царе, и при большевиках – из-за прямого подчинения Ватикану, которое делает их менее зависимыми от властей соответствующей страны. Что же до протестантского епископа Ряховского, то он всячески демонстрирует свою лояльность по отношению как к государственной власти, так и к православной церкви. В прошлом году, во время «оранжевой революции» в Украине, он обратился к жителям этой страны со следующими словами: «Умоляю вас, все любящие Господа Христа, чада Украины! Не позвольте темным силам зла втянуть вас в гражданскую войну, в акции неповиновения власти, в смуту». Понятно, что акции неповиновения власти тогда могли организовывать только представители «оранжевой» оппозиции, а гражданской войной запугивали избирателей сторонники Виктора Януковича.
Что касается отношений Ряховского с православными, то обращает на себя внимание его участие в ставшем широко известном процессе по делу выставки в Сахаровском центре. Процитируем его заявление на имя федерального судьи Таганского райсуда: «Указанная выставка представляла собой, по нашему мнению, преднамеренную экстремистскую акцию, направленную на возбуждение религиозной вражды, оскорбление религиозных чувств и человеческого достоинства верующих христиан». Таким образом, Ряховский оказал немалую услугу стороне обвинения, придав ее позиции дополнительную респектабельность.
Впрочем, деятельность Ряховского по проповеди протестантизма в современной России встречает противоречивое отношение в православной среде. Одни православные деятели относятся к нему лояльно, другие – резко негативно. Среди последних наиболее активен профессор-сектовед Александр Дворкин, считающий Ряховского адептом деструктивных сект. Однако речь в этом случае скорее идет о конкуренции в ходе миссионерской деятельности: протестанты часто берут в ней верх над православными, привлекая в свои ряды новых сторонников.
Понятно, что для Ряховского в такой ситуации крайне важна поддержка со стороны государства. Противники из числа «православных ортодоксов» уже обвиняли его в использовании статуса члена Совета по взаимодействию с религиозными организациями при президенте РФ в целях поддержки своих сторонников в регионах: «Ему лучше не перечить, а то пожалуется в администрацию президента или самому Путину» – примерно такие реплики раздаются в случае, когда Ряховский или его единоверцы, ссылаясь на мнимый авторитет мнимого «советника президента по делам религии», требуют от чиновников каких-то особых уступок». Эта жалоба на действия Ряховского содержится в обращении участников ХIII Международных Рождественских образовательных чтений к «Его Высокопревосходительству В. В. Путину, Президенту РФ» от 28 января 2005 года.
Однако Его Высокопревосходительство не прислушался к мнению противников Ряховского и не только не исключил его из Совета при себе, но и включил в состав Общественной палаты. И это закономерно: речь идет о взаимовыгодном прагматичном решении. Теперь, если власти потребуется поддержка со стороны представителя протестантского сообщества, он ее получит. А Ряховский сможет и дальше лоббировать интересы своих единоверцев, теперь в качестве члена сразу двух президентских структур.
Автор - заместитель генерального директора Центра политических технологий
