Почему не надо запрещать демонстрацию националистов
4 ноября в Москве пройдет демонстрация националистов, призванная стать самой масштабной в современной истории столицы. От Чистых прудов до Славянской площади пройдут сторонники ксенофобского Движения против нелегальной иммиграции(ДПНИ), ультраправой, лишенной регистрации Национально-державной партии, «антиоранжевого» Евразийского союза молодежи и даже фронта «Память», нашумевшего в конце 80-х годов, но к настоящему времени, казалось бы, давно покрывшегося плесенью. Правозащитники требуют запрета этой демонстрации, которая пройдет под антиммигрантскими лозунгами – типа «Очистим Россию от непрошеных гостей!» или «Русские идут!». И, как мне кажется, допускают большую ошибку.
И дело даже не в известном банальном рассуждении, что запретный плод сладок. Просто если сегодня запретить шествие ультраправых на том основании, что они крайне несимпатичные люди, то завтра появится желание предпринять аналогичные действия в отношении митинга коммунистов. Послезавтра та же участь постигнет радикальных либералов. Важно только с кого-то начать – особенно в условиях слабой и несовершенной демократии. Пройдет совсем немного времени, и у москвичей останется возможность манифестировать только два раза в году по большим праздникам на Красной площади. Когда-то все это мы уже проходили.
Да, лозунги организаторов митинга вызывают серьезные опасения – и отвращение. Но вспомним, как советские СМИ осуждали власти ФРГ за разрешение демонстраций пожилых бывших эсэсовцев и молодых праворадикалов, видя в этом проявление зловредной реваншистской сущности «боннского режима». На самом деле демократическое общество не может не разрешить проведение массовых акций, если их организаторы не выдвигают противозаконных лозунгов и не призывают к нарушению общественного порядка. Любой человек имеет закрепленное в конституциях всех демократических стран право участвовать в митингах и демонстрациях. При этом отличительной особенностью демократии является то, что она дает слово и права не только своим сторонникам, но и противникам, которые ненавидят плюрализм и презирают толерантность (на сайте ДПНИ это понятие сравнивается со СПИДом).
Но в любом демократическом обществе есть два существенных ограничителя для подобного рода людей – формальный и неформальный. Первый находится в ведении государства, второй – общества.
Формальный ограничитель прост. Любое нарушение закона, чем бы оно ни мотивировалось, карается жестко и неумолимо. Бывший вояка из «ваффен-СС» в ФРГ мог сколько угодно говорить о том, что он был таким же солдатом, как и его коллеги из вермахта, и вспоминать былые дни вместе с товарищами. Но как только из его уст раздавались рассуждения типа «Холокост – выдумка сионистов» или «Гитлер правильно делал, что уничтожал инородцев», как его сразу же тащили в суд, невзирая на возраст или положение в послевоенном обществе. Причем в суд уголовный, а не гражданский. И весьма часто дело заканчивалось не штрафом (пусть и крупным), а вполне реальным тюремным сроком. Например, совершенно неисправимый нацистский генерал Ремер (подавивший заговор 20 июля 1944 года) был вынужден бежать за границу, чтобы не оказаться в кутузке за подстрекательские речи.
С неформальным ограничителем несколько сложнее, но его механизм не менее отлажен. Да, митинги ультраправых разрешены. Но ходить туда неприлично – примерно так же, как мочиться в общественном месте. Быть ксенофобом означает оказаться в моральной изоляции, стать «нерукопожатным». Университет не примет такого преподавателя в состав своей ученой корпорации. Солидная, уважающая себя газета не станет публиковать опусов ксенофоба – даже если в них речь будет идти о природе и погоде. Респектабельная политическая партия с позором вышвырнет из своих рядов подобного субъекта. И это не просто слова. Многие западные ксенофобы и националисты жалуются единомышленникам на страшный для них «либеральный террор», который заключается в презрении к тем, кто исповедует ненависть к людям, отличающимся цветом кожи или особенностями менталитета.
В современной России, по сути дела, нет ни того, ни другого ограничителя. Сказать, что законодательство по борьбе с нарушением национального равноправия работает неэффективно значит не сказать ничего. Те ксенофобы, которых чудом удается посадить на скамью подсудимых, или отделываются условными сроками, или вообще избегают всякого наказания. А требования, с которыми выступает, скажем, вполне респектабельная «Родина», лишь немногим отличаются от излияний активистов ДПНИ. Представителей праворадикальных сил приглашают на телевидение (причем не на заштатный кабельный, а на федеральный канал), вступают с ними в совершенно бесполезные дискуссии, предоставляя столь желанную для них трибуну. В солидных книжных магазинах продается ксенофобская литература, подобная той, которая еще десяток лет назад распространялась из-под полы в виде низкокачественных ксерокопий. Вспомним и о громком скандале с пресловутыми антисемитскими письмами «пятисот» и «пяти тысяч», в которых наши правоохранители не нашли ничего противозаконного.
Пока ни государство, ни общество в России не собираются вводить в действие два указанных ограничителя, ксенофобы будут чувствовать себя в нашей стране вполне комфортно. А любой произвольный запрет их публичных акций, основанный не на ясно и четко применяемых нормах закона, а только на вполне понятной брезгливости по отношению к выдвигаемым лозунгам, лишь придаст им новые силы.
Автор – заместитель генерального директора Центра политических технологий
