В 

Его фигуру по-настоящему заметили в декабре 2011-го, и она сразу вызвала споры и раскол внутри В«белоленточного движенияВ»: вождизм, национализм...

Теперь, когда он со всей очевидностью превратился в политика национального масштаба, все обострилось по-настоящему. Блогосферу, по слову киплинговского медведя Балу, В«разорвало на сотню маленьких медвежатВ».

Главная точка закипания: В«Навальный ведет страну к фашизмуВ» — с подвариантами В«Навальный — кремлевский проект, сливающий уличный протестВ», В«Навальный, провоцирующий насилиеВ» и В«Навальный — разрушитель белоленточного единстваВ».

Все эти тезисы, булькающие в пространстве одной ветки В«фейсбучногоВ» обсуждения, вызывают в памяти старый анекдот про В«хрен поймешь вашу семьюВ». Когда восемь лет назад меня занесло ненадолго на выборы в Государственную Думу, про меня одновременно писали, что я сексуальный маньяк и импотент — тоже так и не смогли выбрать…

Давайте, по слову классика, тщательнее. По пунктам.

Пункт первый: Навальный — фашист.

Это — уровень советского детского сада; мы обзывались этим словом, когда хотели обидеть пообиднее. Слышать это сегодня от взрослых дядей с политологическими претензиями — было бы смешно, кабы броское словцо не облетало нестойкие мозги с такой инфекционной скоростью…

Навальный, несомненно, националист; он В«правыйВ» по традиционной политической шкале. Он — Валенса, а не Михник, если брать европейские аналогии. Но разница между Михником и Валенсой — ничто, по сравнению с разницей между Михником и нелегитимным военным режимом, не правда ли? Поляки смогли это понять и встали против режима единой нацией, а не кучкой разнообразно обиженных, каждая со своими тараканами и криками В«я? — с этим? — на одном поле?…».

Правда, у нас до сих пор нет В«МихникаВ», но это же не повод гадить на В«ВаленсуВ»? Или повод?

Есть примеры и поярче. Черчилль, например, в юности симпатизировал фашизму — самому что ни на есть настоящему. Переболел.

Де Голль был националистом — и не до тридцати лет, а пожизненно! Но надо ли начинать бороться с национализмом де Голля в 1943 году? Или стоит подождать хотя бы пару лет? А в 1943-м, по совокупности обстоятельств — может быть, правильнее встать с де Голлем плечом к плечу?

Или наша либеральная принципиальность такова, что, живя в комфортной разновидности концлагеря, мы с брезгливостью отвернемся от вождя-националиста? Сознательно заостряю аналогию, доводя дилемму до предельных величин, для ясности.

Пункт второй. Навальный — кремлевский проект.

Теоретически все может быть, конечно, но эта версия предполагает как минимум наличие в Кремле светлого источника разума с умением и охотой считать на много ходов вперед, да еще с филигранной координацией действий.

Увольте… Там нет маккиавеллей, там нет даже Суркова… В некотором смысле, там нет даже Путина — говорят, с некоторых пор на прямые вопросы обслуги старик Дра-дра отвечает уклончиво…

Все действия власти, послужившие раскрутке Навального — и его В«арест-неарестВ» в Кирове, и В«задержание-незадержаниеВ» в Сокольниках… — все это было классическим случаем отказа мозжечка, когда большое властное тело начинало совершать судорожные раскоординированные движения.

А вот сам допуск Навального на выборы — да, это был кремлевский проект, но проект, как мы видим, провалившийся! Они-то имели в виду, что Навальный вчистую проиграет и пойдет на отсидку в атмосфере оппозиционной депрессии, а администрация всех разгромит — и получит легитимность! А получилось наоборот.

То есть администрация еще на свободе, но легитимность получил — Навальный.

Теперь они, конечно, попробуют его В«обрататьВ» и задушить в объятиях, но это уже в любом случае не В«Навальный — кремлевский проектВ», а какой-то другой сюжет, не правда ли?

Пункт третий: В«Навальный, сливающий протестВ». Он же В«Навальный, провоцирующий насилиеВ».

Тут чистая комедия, конечно. Когда Навальный выводит людей на улицы (мирных, замечу, людей, без арматуры и заточек) — это называется В«Навальный ведет страну к кровиВ»! Когда Навальный проявляет сдержанность и остается в политическом поле — это называется В«Навальный сливает протест»…

Хрен поймешь вашу семью, повторяю.

При этом почти никто не обратил внимание на то, как изменился Навальный за год с небольшим, как проходит митинговая истерика, как появились в нем спокойная сила, внятность и юмор… Навальный молод, он в самом начале политического пути — и он меняется, в отличие от своих критиков, которые, как попки, продолжают твердить мантру про В«вождизмВ» и В«фашизмВ».

Помочь бы Навальному очень не мешало — подпитать его интеллектуальным витамином, остеречь опытом, которого он может не знать, снабдить картой минных полей, о которых не имеет представления… Собственно, это и делают некоторые В«пособники фашизмаВ», вроде Гуриева, Чхартишвили и Альбац.

А вот вождизм в Навальном действительно есть — только я не уверен, что это плохо для политика с амбициями. И уж точно — лучше некоторый вождизм, работающий на решение больших общественных задач, чем мелкое сведение счетов на фоне ущемленного самолюбия.

Поглядите в блоги на В«Эхе МосквыВ»: кто только не пнул Навального в эти дни, от Лимонова до Илларионова и Милова… (Кто-кто, кстати, разрушает В«белоленточное единствоВ»? Ах, Навальный…)

Все неудавшиеся вожди посчитали своим долгом нагадить в чашу его победы. Победы, которую я считаю, безусловно, нашей общей победой.

Потому что победил не Навальный сам по себе — победил бренд НАВАЛЬНЫЙ, означающий сегодня требование свободы и честных правил политической игры; означающий закат путинской лживой эпохи.

Этот новый бренд победил старый политический товар по имени В«системная оппозицияВ», означающий В«пусть все идет, как идет, не трогайте нас, Владимир Владимирович, мы вам еще пригодимсяВ».

Он победил апатию: десятки тысяч В«братьев НавальногоВ», от старшеклассников до топ-менеджеров, взявших отпуска на время его кампании, вернули свежий воздух в предвыборное помещение, где уже давно стоял в воздухе чуровский топор.

Он вернул веру в возможность достижения результата, а не покорного проигрыша попочетнее, он фактически пробил потолок второго тура, заставив власть сызнова опозориться фальсификациями, а Собянина — выйти из этой истории с легитимностью еще ниже, чем была (потому что был Собянин просто назначенец, а теперь все увидели, что он еще и жулик).

Со всей очевидностью восьмое сентября изменило российский политический пейзаж — изменило в сторону свободы.

Это уже прошлое. Что в будущем?

В«Какой смысл вперед глядеть, когда весь опыт сзади?В» (с)

Вот именно.

Самый чуткие из тех, кто предостерегает против Навального, вспоминают Ельцина, который, с нашей демократической помощью, эдаким ледоколом раздвинул советские льды, а потом взял власть и сам стал ледовым пленом для демократии.

Все правда.

Только в августе 1991 года выбор-то был не между Ельциным и Гавелом, а между Ельциным и главой КГБ Крючковым. И ошибка россиян не в том, что они выбрали Ельцина, а в том, что, выбрав Ельцина и приведя его в Кремль, победивший народ, на радостях, в точности по Веничке, В«немедленно выпилВ» — и думать забыл о контроле и ежедневном давлении на власть!

Хорошо помню и свои шизофренические ощущения образца 1992 года: стеснялся быть жестким, мычал что-то вместо того, чтобы говорить внятно. Ну да — Ельцин такой, сякой… Но свой же вроде!

И вот, пока мы стеснялись критиковать В«своегоВ» благодетеля, победившего путч, — на Ельцина налипло сословие коржаковых-сосковцов, и мы понять ничего не успели, а выбор снова был — не между Ельциным и Гайдаром (Ельциным и Явлинским), а между Ельциным — и Макашовым, Хасбулатовым, Бабуриным...

В этом и была наша ошибка — мы перестали контролировать власть, дали ей деградировать и скурвиться!

Эту ошибку и стоит зафиксировать в мозгу. На будущее.

А пока что — по аналогии с точкой на предыдущей исторической синусоиде — мы бултыхаемся где-то в районе 1989 года. У полусгнившей империи все еще под полным контролем (телевидение, парламент, суд, ЦИК, силовики), но рухнуть все это может, как мы теперь понимаем, в любой момент.

И дело сейчас не в фамилии и даже не в личных качествах лидера. Дело только в том, готовы ли мы последовательно и настойчиво добиваться свободы — или хотим, чтобы все шло, как идет, пока не @бнется само.

Навальный сегодня — символ реальных политических перемен, и перемен с очевидно либеральным знаком! Несогласным с этим тезисом сторонникам путинской стабильности предлагаю быстренько пройти собеседование в зиндане у Рамзана Кадырова или у Бастрыкина в лесу, на выбор.

Под брендом НАВАЛЬНЫЙ, на пути к свободе, объединились самые разные люди — и Навальный, полагаю, не дурак, чтобы думать, что шестьсот с лишним тысяч его избирателей-москвичей и уже миллионы его сторонников по всей стране — малина в его персональном политическом лукошке.

А если имя Навального, вместо стремления к свободе и закону, вдруг начнет означать что-то другое — будет и другой разговор. Как минимум это в наших силах.