В России не любят беженцев. Если у власти с народом и есть что-то общее, так это нелюбовь к чужим – к приезжим, мигрантам, беженцам, ко всем на нас непохожим. Брезгливое отношение к чужакам так долго культивировалось властью и настолько укоренилось в народе, что в разряд изгоев попадают даже те, кто вполне может претендовать на общность с нами. Например, православные египетские христиане, принадлежащие к Коптской церкви.

В последнее время положение православных в Египте серьезно осложнилось. Копты – прямые потомки древних египтян, составлявших основную часть населения Египта до того, как в VII веке он был завоеван арабами. В Сегодня они стали в Египте национальным и религиозным меньшинством. Их в стране около 8-10%. Нет ничего удивительного в том, что во времена революции и гражданской смуты меньшинства страдают больше всех. Так происходит везде. Чернь всегда выбирает себе в противники самых слабых.

Копты стали подвергаться нападениям разнузданных толп, вдохновляемых исламскими фанатиками и ищущими популярности легкомысленными политиками. Сначала преследуемые пытались укрыться от произвола в крупных городах, но вскоре убедились, что и там их не защищает власть и полиция. Среди коптов усилились эмигрантские настроения. Часть из них устремилась в Россию.В 

То ли они насмотрелись Russia Today, то ли поверили нелепым слухам, но решили, что Россия – это православная европейская страна, в которой их приютят и не дадут в обиду. Все оказалось не совсем так. Федеральная миграционная служба (ФМС) принимает решения по давно изготовленному лекалу: всем чужим – от ворот поворот. Штампуя наскоро отказы в предоставлении коптам статуса беженца, ФМС не затрудняет себя ни проверками доводов соискателей убежища, ни анализом реальной политической ситуации в Египте. Они могли бы довериться специалистам в этих вопросах – общественной организации В«Гражданское содействиеВ» или Верховному комиссариату ООН по делам беженцев, на худой конец МИДу – но и этого не делают. Ничего не читая, не вникая в существо дела, не считаясь со смертельной опасностью депортации коптов на родину, чиновники ФМС отказывают им в статусе беженцев, безапелляционно утверждая, что в Египте все хорошо и бояться коптам нечего.

Однако копты почему-то думают иначе и за защитой своих прав обращаются в российские суды. В четверг, 3 октября, несколько таких разбирательств прошли в Замоскворецком суде Москвы. В«Гражданское содействиеВ» обеспечило истцов адвокатами и переводчиками.

Акрам Хениин, 25-летний служащий каирского отеля и студент третьего курса университета, бежал в Россию в апреле этого года. Кто-то сказал ему, что в России хорошо относятся к людям. К тому же это оказалась единственная страна, в которую ему удалось получить въездную визу. Уже в мае ФМС отказала ему в статусе беженца. Над ним нависла угроза депортации.

В суде его адвокат убедительно рассказывала о притеснениях, которым подвергаются христиане в Египте. Их церкви сжигают и разрушают. Девушек и женщин, несмотря на то, что они не мусульманки, принуждают ходить в хиджабах. Его матери в автобусе в Каире отрезали волосы за то, что она ходила с непокрытой головой. На работе и в университете Акрама подвергали всяческой дискриминации. Отношение к коптским христианам в Египте всегда было не слишком хорошим, но теперь их еще и убивают. Этими сообщениями полна пресса и интернет. Это знают во всем мире. Не знают только в ФМС и Замоскворецком суде.

Поэтому судья со всей дотошностью допытывалась: В«А разве нельзя было работать в каком-нибудь безопасном месте в провинции?В», В«А разве во время идущей в стране гражданской войны не все страдают одинаково?В», В«А почему вы не пытаетесь решить вопросы проживания в России на государственном уровне?В». Последний вопрос она задавала и адвокату и представителю Комиссариата по беженцам. Федеральный судья совершенно не осознавала, что суд – одна из ветвей государственной власти. Ей хотелось, чтобы такие вопросы решали какие-нибудь уполномоченные на то чиновники, а не она.

Один из вопросов поставил заявителей в тупик.

– Почему вы не обращаетесь за поддержкой к Русской православной церкви? – спросила адвоката судья Марина Мусимович.

– Мы шли законным путем, обращаясь в государственные инстанции, а не церковные, – отвечала ей адвокат.В  В 

– Ну и что, помогли они вам? Вот ФМС вам все время отказывает.

– Потому мы и пришли в суд за справедливостью.

– Справедливость – понятие не юридическое, – назидательно возразила судья.

Собственно говоря, идея судьи совершенно понятна: трудные вопросы надо решать в тиши кабинетов и по понятиям, а не по закону. Таковы правила. Возможно даже, судья совершенно искренне недоумевала, почему бы не обратиться за поддержкой к православной церкви – такому влиятельному в России окологосударственному институту. Уже после суда я спросил Акрама, не приходило ли ему в голову действительно обратиться в РПЦ. Он смутился, сказал, что не думал об этом, и я понял, что такой способ действий он считает недостойным для правового демократического государства, в которое, как ему показалось, он попал. Таково правосознание беженца из Египта.

А что же, в самом деле, Русская православная церковь? Скорбит ли она по православным христианам, подвергающимся гонениям в Египте и ищущим спасения в России? Где все эти нервные и велеречивые говоруны и проповедники, иеромонахи и протодиаконы, протоиереи и ревнители православия? Куда они вдруг подевались со своими страстными проповедями и обличением грешников? Почему не выстраиваются в длинные очереди к кабинетам высоких начальников, чтобы ходатайствовать за своих терпящих бедствие единоверцев? Где все эти воинственные защитники христианской веры и православного братства, все эти хоругвеносцы и георгиевцы? Где вся эта мрачная православная молодежь, мучающаяся от избытка тестостерона и нереализованной агрессии, вечно гнобящая геев, художников-модернистов, феминисток и неформалов? Почему бы не прийти им к Замоскворецкому суду и не встать в пикеты с плакатами в защиту своих единоверцев? В 

Нет, не было никого ни в суде, ни около него. На процессе Акрама Хениина в зале сидели два человека, оба – журналисты. Никого особо не волнуют проблемы беженцев. Ни власть, ни церковь, ни общество. Разве что В«Гражданское содействиеВ» и, может быть, еще пара общественных организаций пытаются что-то сделать из последних сил.

Россия – провинциальная страна, озабоченная исключительно собственными проблемами, своей маленькой заботой о всемирном величии. Страна, в которой власть и народ с одинаковой интонацией в голосе цедят сквозь зубы: В«ПонаехалиВ».

Фотография ИТАР-ТАСС