Всю уходящую неделю заинтересованные граждане страны с надеждой и трепетом наблюдали за реализацией властью той самой новой внутриполитической доктрины, которая была широко проанонсирована Кремлем минувшим летом. Впрочем, тогда ее подробного описания мы так и не дождались. Нас просто уведомили о том, что теперь, в рамках этой революционной доктрины, выборы будут воровать не повсеместно, а точечно, дозировано, не со стократным перехлестом, а по мере необходимости. Ровно столько, сколько нужно для обеспечения В«положительного результатаВ». (Что, собственно, и было продемонстрировано во время последних выборов.) А больше, практически, ничего не сказали.
Поэтому и главный вопрос последних дней — посадят Алексея Навального или оставят на свободе? — как-то завис над Россией зловещей грозовой тучей, которая должна была то ли разразиться над нами кромешной бурей и сокрушительным ураганом, то ли попыхтеть, попугать и уплыть за горизонт. Уплыла. Пока, по крайней мере. Другими словами, вроде бы оказались правы те, кто утверждал, что Кремлю сейчас сажать Навального незачем. Дескать, действуя в легальном, акцептированном властью политическом поле, участвуя в выборах, а главное — декларируя стремление участвовать в них и впредь (несмотря на личное поражение в пассивном избирательном праве), он только укрепляет имитационную составляющую режима, добавляет свои игрушки на эту витринную елочку.
Но есть же и другая сторона дела. Даже ярые недоброжелатели Навального не могут не признать, что он делает огромную и весьма плодотворную работу по разрушению этой политической системы, по ее дискредитации в глазах самых широких слоев населения. В том числе и тех, которые раньше не были вовлечены в оппозиционную тематику и даже ее всячески сторонились. То есть в лице Навального российское гражданское общество получило политика, чья риторика, в целом мало отличаясь от общепринятой и привычной, вдруг оказалась востребованной, популярной, способной увлечь людей даже не всегда близких ему взглядов. В этом, как мы знаем, и состоит особый талант политика — «…быть на целых семь шагов слышнымВ».
Словом, на одной чаше весов инкорпорированность Алексея Навального в легальный политический процесс (и соответственно частичная реабилитация этого процесса), а на другой — его разрушительная (для власти) общественная деятельность, степень эффективности которой может быть существенно недооценена Кремлем. Впрочем, на этот аргумент у веселых ребят по ту сторону красной зубчатой стены всегда есть вполне убедительный ответ: а у нас на этого парня еще куча уголовных дел. И если вдруг мы решим (или папа прикажет), что его пора В«закрыватьВ», так мы это дело в два счета обстряпаем — просто изменим меру пресечения по любому из них, и вся недолга…
Вот вам и вся кремлевская В«либерализацияВ». То, что она действительно оказалась весьма усеченной, подтвердилось буквально в те же самые дни и даже часы, когда в Кирове Алексею Навальному реальный срок меняли на условный. Московская мэрия отказалась согласовать оппозиции очередной протестный марш, который был запланирован на 26 октября. Причем фактически впервые этот отказ был облечен в демонстративно пренебрежительную, унизительную форму. Составители бумаги, которую подписал заместитель руководителя Департамента региональной безопасности мэрии Москвы г-н Олейник, даже не озаботилась тем, чтобы документ, выданный в итоге заявителям мероприятия, хотя бы в какой-то мере соответствовал действующему законодательству. Так, например, в федеральном законе, регулирующем уличную протестную активность граждан, прямо говорится, что в случае невозможности по тем или иным причинам провести шествие по заявленному маршруту организаторам должны быть предложены альтернативные варианты. Но в этот раз мэрия цинично проигнорировала эту норму закона. Возникает закономерный вопрос: к чему такая вопиющая демонстративность?
У меня лишь один ответ: Кремль ясно дает понять обществу — хватит! Нагулялись! Больше никаких массовых демонстраций по центральным улицам Москвы не будет! Хотите проявлять свою гражданскую позицию, бороться за права, требовать смены режима — приходите на наши выборы. Там мы знаем, как и чем вас встретить. А встречать вас ОМОНом нам надоело. Тем более что это как-то плохо выглядит накануне Олимпиады. Но есть и другая причина: власть прекрасно осознает, что ее игра в пристегивание оппозиции к выборному процессу может быть успешной только в том случае, если у людей не будет возможности эффективно свой выбор защитить. В условиях любых авторитарных и тоталитарных конструкций эффективно — означает на улицах и площадях. Вот у нас и начинают отбивать охоту к променадам на свежем воздухе!
Однако оппозиция должна ясно понимать: ее игры с властью в В«честные выборыВ» обречены на провал, если ее лишат возможности конвертировать электоральную активность граждан в массовый и бескомпромиссный уличный протест против фальсификаций! И если такая задача не ставится, что называется, В«на берегуВ», то участвовать в этом фарсе — только позориться… В
В В В В В В В В В В В В В В В В В В В В В
Алексей Макаркин:В Поэтому сейчас и делаются такие заявления – они вызваны сильнейшем разочарованием в той политике, которая проводилась, и ощущением уходящей эпохи.
В«КоммерсантВ»:В Сергей Лавров напомнил, что пока Москва продолжает работу над созданием списка недружественных государств, который будет представлен совсем скоро.
В
Андрей Десницкий:В А всё потому, что в отдельных книгах по генетике все еще не упоминается Сталинградская битва как главная составляющая наших хромосом.
