Эпистолярная генетика, или Письмо про ГМО

Большая группа российских ученых написала открытое письмо в защиту и поддержку отечественной генной инженерии и прикладных разработок на ее основе. Письмо размещено на сайте Общества научных работников, его текст или ссылки на него разместили в своих блогах несколько известных блогеров, занимающихся популяризацией науки и просветительской деятельностью. К первоначальной группе авторов из 77 человек присоединилось еще более двухсот единомышленников, и со дня на день текст письма со всеми подписями будет официально отправлен адресату — главе правительства РФ.

Для тех, кто не в теме и кому недосуг ходить по ссылкам, постараюсь вкратце пояснить, в чем дело. Вероятно, все читатели что-то слышали о так называемых генно-модифицированных (трансгенных) организмах. И по большей части — что-нибудь плохое. Общественное мнение прочно уверилось в том, что генно-модифицированные организмы (ГМО) и продукты из них — это что-то подозрительное, вредное, опасное и, во всяком случае, ужасно антиэкологичное, но наводнившее продовольственный рынок из-за жадности крупных корпораций, массово подменяющих ими добротные натуральные продукты. Правда, на вопрос, чем конкретно могут быть вредны или опасны зловещие ГМ-продукты, внятный ответ получить удается редко: обычные граждане чаще всего начинают мямлить что-то вроде В«ну, я точно не знаю, я не специалист, но вот недавно по телевизору что-то такое говорили...В»; активисты же сразу меняют тон и от живописания зубастых початков переходят к осторожно-расплывчатым рассуждениям о В«недостаточной изученностиВ» и В«возможных непредвиденных последствияхВ». Не уточняя, в чем именно эти последствия могут состоять.

Оно и не мудрено. За десятки лет изучения трансгенных организмов в лабораториях и вот уже почти двадцать лет массового выращивания их на полях (к настоящему времени — уже на сотнях миллионов гектаров) не было получено вообще никаких данных, указывающих на какие-либо дополнительные риски, связанные с такими культурами, по сравнению с культурами обычными. Наоборот, согласно исследованиям немецких ученых, продукция трансгенных растений в среднем несколько менее аллергенна (в основном за счет сортов, устойчивых к паразитическим грибкам, — продукты из них не содержат грибковых спор, сильно увеличивающих риск аллергии). Еще заметнее преимущества ГМ-культур по части экологичности: их выращивание позволяет резко (в разы) снизить пестицидную нагрузку на сельскохозяйственные угодья. Причем если речь идет о сортах, устойчивых к вредителям, то уменьшение абсолютных количеств действующего агента дополняется избирательностью его действия: инсектицид, вырабатываемый самим растением, поражает не всех насекомых подряд, а только тех, кто пытается данное растение есть. Но главное — обеспечивая сбор с тех же площадей более высоких урожаев, ГМ-сорта тем самым дают возможность ослабить натиск человеческого хозяйства на природные экосистемы.

Тем не менее, как уже было сказано, ГМ-культуры и продукты из них превратились в одну из самых популярных страшилок нашего времени. Каким образом в наш век всеобщего школьного и массового высшего образования в цивилизованных странах смог возникнуть и так пышно расцвести миф, не имеющий под собой ни фактических оснований, ни даже исторических корней, — вопрос интересный, но отдельный. Мы сегодня имеем то, что имеем.

ГМ-фобией поражена отнюдь не только Россия — этот предрассудок широко распространен в ряде стран (в основном западноевропейских). Там он вылился в специальные, чрезвычайно жесткие требования безопасности по отношению к ГМ-культурам — разумеется, стоящие их производителям немалых денег и тем самым искусственно уменьшающие конкурентные преимущества трансгенной продукции. Тем не менее в подавляющем большинстве европейских стран полного запрета на выращивание и использование ГМО нет, действовавшие в 90-е годы моратории отменены, а реальные площади под трансгенными посевами (а также число возделываемых культур и сортов) понемногу растут, несмотря даже на партизанские вылазки радикальных экологистов.

В России же ситуация вот уже почти 20 лет как застыла на мертвой точке: формального запрета на выращивание ГМ-культур нет, но ни один трансгенный сорт не допущен к коммерческому выращиванию и не существует никакой (пусть даже неоправданно жесткой и тягомотной) процедуры получения такого допуска. Проще говоря, никто не может сказать, какие испытания должен пройти тот или иной сорт, какие результаты в каких тестах показать, чтобы его можно было легально выращивать в России. Известно только, что стандартные проверки, которым по закону подвергаются обычные сорта перед допуском к массовому выращиванию, в этом случае В«по умолчаниюВ» считаются недостаточными.

Казалось бы, ситуация хуже некуда, но в начале нынешнего года она ухудшилась еще. Целый ряд официальных лиц — в том числе вице-премьер Аркадий Дворкович, министр сельского хозяйства Николай Федоров, несколько депутатов Государственной думы, губернаторов и т.д. — высказались за дальнейшее ужесточение мер в отношении ГМО и продуктов из них, вплоть до полного запрета выращивания трансгенных культур в стране. Что подвигло всех этих государственных мужей на столь синхронные выступления, сказать трудно, но возможно, поводом стала информация о том, что ГМ-культуры уже высеваются в России явочным порядком на сотнях тысяч гектаров. (Источник и степень достоверности этой информации неясны, но в принципе это может быть и правдой: именно путем такой В«трансгенной герильиВ» бразильские фермеры в 2000-х годах буквально заставили свой парламент легализовать в стране ГМ-культуры, посевы которых в Бразилии занимали к тому времени уже миллионы гектаров и росли с каждым годом.) Как водится, мудрые соображения руководителей сопровождались целым залпом В«разоблачительныхВ» программ и сюжетов на российских телеканалах, где ведущие и самозваные В«экспертыВ» соревновались в невежестве по части биологии и прочих наук.

Все это и стало поводом для написания коллективного письма. При этом многие из подписавших его не питают иллюзий насчет эффективности этой акции. « этой ситуации надо не письма писать, а социологию изучать, как происходит оболванивание масс. Подписанное письмо — это некий компромисс между желанием, чтобы наступило просветление мозгов у сограждан, и желанием заниматься своим делом, не переквалифицируясь в управдомыВ», — пишет в одной из блог-дискуссий известный российский генетик, ведущий научный сотрудник лаборатории анализа генома Института общей генетики РАН Светлана Боринская.

Подобные мотивы не только по-человечески понятны, но и заслуживают безусловного уважения. Право и долг порядочного человека и компетентного специалиста — публично возразить очередной мракобесной инициативе, даже если нет никакой надежды быть услышанным. Хотя бы ради спасения чести профессии. И еще для того, чтобы спустя годы, когда будущие журналисты, историки и (надеюсь) следователи начнут выяснять, кто же лишил Россию собственной биотехнологической отрасли, ни один из нынешних сановных пустословов не мог бы сказать В«ну я же не знал, меня же не предупредили...В».

Всё так. И тем не менее лично я — несмотря на глубокую личную симпатию к участникам этой затеи и полное согласие с ними в оценке происходящего вокруг трансгенных технологий — воздержался от подписания этого письма. По нескольким причинам.

Во-первых, хотя в самом письме его авторы не обозначают себя никаким обобщающим словом, этот документ явно позиционируется как письмо ученых. Поскольку я не действующий ученый, а всего лишь научный журналист, я не уверен, что имею моральное право его подписывать.

Во-вторых, я согласен далеко не со всем, что говорится в письме — особенно в его В«конструктивнойВ» части. Она, в частности, предлагает создать некий В«консультационный совет по вопросам развития генной инженерии в Российской ФедерацииВ», на основании рекомендаций которого должны будут приниматься В«все решения относительно развития и внедрения технологий генной модификацииВ». Я, конечно, понимаю, что создание такой конторы было бы компромиссом между паранойей и здравым смыслом — и тем самым уже некоторым улучшением по сравнению с существующим положением. Но требовать создания новой бюрократической конторы специально для контроля за ГМ-технологиями — не могу, хоть режьте. Это, на мой взгляд, вопрос не тактики, а принципа: любые экспертизы, сертификации и проверки на безопасность должны быть одинаковы для любых культур— будь то трансгенные, выведенные традиционной селекцией или взятые из дикой природы в неизмененном виде. Никаких специальных процедур и инстанций для трансгенных культур (самим фактом своего существования подразумевающих некую В«повышенную опасностьВ» последних) быть не должно.

Точно так же я не могу поставить свою подпись под предложением предусмотреть безусловный приоритет российских биоинженерных разработок перед зарубежными аналогами. Какими бы благими намерениями ни руководствовались те, кто вписал в письмо этот пункт, его выполнение раз и навсегда лишило бы российскую биотехнологию всяких надежд на конкурентоспособность и обрекло бы ее на инвалидное существование наподобие отечественного автопрома. Не говоря уж о том, что, как изящно сформулировал один мой знакомый, В«всякая защита отечественного производителя есть нападение на отечественного потребителяВ» — а интересы последнего мне как-то ближе.

Но самое главное — в-третьих. Как, может быть, заметили внимательные читатели, в письме биологов, как и во всей дискуссии, речь идет в основном о практическом применении трансгенных технологий в товарном производстве и связанных с этим прикладных исследованиях. (Запрета на фундаментальные исследования в области трансгеники или с применением ее методов сегодня не осмеливаются требовать даже самые отмороженные В«борцы за генетическую безопасностьВ».) Что, применительно к российским реалиям, придает всей инициативе несколько сюрреалистический характер.

То, что никаких коммерческих трансгенных разработок сегодня в России нет, это полбеды. (В самом деле, откуда им и взяться? Такие разработки невозможны без крупных предварительных вложений, а кто же будет инвестировать в производство, которое в стране не разрешено и, неизвестно, будет ли когда-нибудь разрешено?) Беда в том, что их и не будет — даже если прямо с завтрашнего дня власть воспылает горячей любовью к трансгенике.

Даже беглого взгляда на мировую коммерческую биоинженерию достаточно, чтобы убедиться: на этом поле (что в агропроме, что в фармацевтике) работают исключительно крупные корпорации. Потому что никто больше не может себе позволить вложить 50-100 миллионов долларов (примерно такова себестоимость создания нового ГМ-сорта от перспективной идеи до коммерческого продукта) и ждать 7-10 лет, пока новинка начнет приносить прибыль. Частных компаний с такими финансовыми возможностями и такой глубиной планирования в аграрном и фармацевтическом секторах России попросту нет. И возникнуть они могут не раньше (точнее, сильно позже) радикального изменения политико-правового климата в стране. Фигурально говоря, никто не будет сажать сад, плодоношения которого нужно ждать годы, а отобрать его могут в любой момент.

В этих условиях единственным возможным субъектом биоинженерных разработок может быть только государство — в лице одной из существующих крупных госкорпораций или специально созданной новой. Но сегодня даже самым отчаянным оптимистам уже ясно, как выглядят В«коммерческие высокотехнологичные проектыВ» в исполнении российских госконтор и госкомпаний. Слово В«СколковоВ» стало уже нарицательным, как некогда слово В«панамаВ».

Одним словом, никаких серьезных собственных генно-инженерных разработок, пригодных для коммерциализации, в России в обозримом будущем не будет — независимо от того, как нынешняя власть к ним относится. При этом радикальный поворот в отношении власти к биотехнологии и биоинженерии, к которому призывает письмо, создал бы реальную угрозу репутации этих отраслей в глазах общества. (Если кто-то считает, что я сгущаю краски, пусть вспомнит, с какой стилистической окраской употребляется сегодня термин В«нанотехнологииВ». Даже при том, что за ним все-таки стоит некоторое реальное содержание: кое-какой ассортимент вполне конкурентоспособных В«нанотехнологическихВ» продуктов — в том числе собственной разработки — в России сегодня все-таки производится, можете поверить мне на слово.) Может пострадать и персональная репутация конкретных ученых — тех, кого угораздит вляпаться в какое-нибудь В«биоинженерное СколковоВ», которое при таком повороте событий непременно появится.

Прошу понять меня правильно. Растить хлеб, лечить больных, учить детей, тушить пожары и делать массу других вещей нужно в любую эпоху и в любой политической обстановке — даже если при этом приходится регулярно выражать ритуальное почтение высокопоставленным идиотам и ворам. Но стоит ли ставить на кон свое доброе имя в игре, где выигрыш заведомо невозможен? Может быть, разумнее предоставить В«эффективным менеджерамВ» строить В«инновационную экономикуВ» с петриками, героями В«диссергейтаВ» и теми В«экспертамиВ», что регулярно несут по всем федеральным телеканалам несусветную чушь про ГМО?

Как говорится, по мощам и миро.