Тремя роковыми ударами завершилось южноамериканское путешествие Путина. Три страшных дня подряд. 15 июля — авария в метро. 16 июля — объявление Бараком Обамой нового пакета санкций. 17 июля — уничтожение российской ракетой малазийского В«БоингаВ» и 298 убитых.

Эти события кажутся нагромождением нелепых совпадений, хотя, вдумавшись и всмотревшись, мы без особого труда обнаружим вполне осязаемые причинно-следственные связи и между ними, и внутри каждого из них. Вновь, как и следовало ожидать, закономерности, присущие режиму Путина, пробили себе дорогу сквозь толпу случайностей. Но это следующая тема. И хотя три июльских удара судьбы как бы выдавили из нашей оперативной памяти итоги путинской, как он сказал, самой долгой командировки, само по себе это мероприятие скорого забвения не заслуживает.

Что бы ни сделал Путин, подобострастные, а потому ленивые умом журналисты кремлевского пула называют В«историческимВ». Назвали и эту поездку. Забавно, но это тот редкий случай, когда подхалимы приблизились к пророкам.

Российская дипломатия последнего десятилетия никогда не будет названа В«лавровскойВ». Хотя сам Лавров, мужчина видный, ловко сочетает в себе как бы несовместимые достоинства: он и вальяжен, и суетлив. Он как бы весь в делах. Он не пропадает с экранов. Он вечно куда-то летит и кому-то звонит. Он почти не путается во лжи, которую надежно зазубрил и способен лихо оттарабанить без суфлера.

Но только это всё суета. В розовом саду отечественной дипломатии Лаврову не подведомственны ни лепестки, ни шипы. Даже метлу для опавшей листвы ему выдают под расписку. В том, что вокруг России образовалась зияющая пустота, что главной опорой наших союзов служит преданная Никарагуа, а ближе никого из друзей просто не осталось, — в этом зеркально отразился угрюмый дар Путина видеть в каждом, кто им еще не куплен и не завербован, заклятого и коварного врага.

ВесьXXIвек не задался российской дипломатии. Никто нас не любит, но это полбеды. Нами брезгают. Деньги берут, а так — нет. Уже давно. Но и на этом тоскливом фоне год нынешний, 2014-й, выделяется чередою чудовищных, беспримерных неудач.

В самый ответственный момент тщательно продуманной операции со службы сбежал трусливый Янукович. Триумфальный отъем Крыма обернулся чемоданом без ручки. Евразийское экономическое пространство с Беларусью и Казахстаном тихо булькает на слабом огне: пахнет вкусно, а кушать нечего. Поездка во Францию, в гости к заклятым союзничкам, запомнилась как череда унижений. Большой китайский друг, не переставая любезно кланяться, ободрал с газом как липку. Рыхлые атлантические В«коллегиВ», вопреки своей репутации В«полезных идиотовВ», не искусились природным газом и чуть ли не засобирались идти войной. И даже Украина, ну, не страна же, кусок земли под гречку, даже по имени окраина, и та вдруг закусила самостийные удила и сама избрала себе президента. Сама. Никого не спросив. В первом же туре. Это терпимо?

Путин отправился в Латинскую и Южную Америку, на задний двор зарвавшихся вашингтонских коллег, с нескрываемыми намерениями переломить течение нехорошего года. Расчет был на то, что там, где дальше некуда, в кругу потных, толстых, загорелых, алчных, но в целом славных ребят из числа захолустных президентов к нему вернется его знаменитое умение обаять и убаюкать собеседника. Обещая кому оружие, кому вето при голосовании в ООН, а кому и просто деньгами на лапу, Путин полагал вполне осуществимым собрать в кучку их застарелую зависть к Соединенным Штатам, сколотить на скорую руку какой-нибудь Монтевидеоский пакт братской взаимопомощи и тут же запустить этого жука за шиворот простофиле Бараку Обаме.

Из затеи не вышло ничего. Буксовало с самого начала. На Кубе Путина встречал у самолета какой-то пятый клерк седьмого бюрократа. Оба престарелых братца Кастро, полуживые повелители погрязшего в беспросветной нищете Острова свободы, предпочли не маяться в ночной духоте аэродрома. Хамы. А потом грубая накладка случилась с базой Лурдес.

Этот центр радиоэлектронной разведки, некогда построенный, а затем брошенный за ненадобностью советскими военными, предполагалось возродить, осовременить, завезти туда новую порцию российских специалистов. За аренду этого куска трущоб размером в три приусадебных участка Путин простил братьям Кастро 32 миллиарда долларов старых советских долгов.

Центральное телевидение Москвы разразилось восхищенными роликами. Их катали много раз и по всем каналам. Лурдес сулил новый Крым: ни шагу без победы! В видениях шаманов из В«ОстанкиноВ» давно покинутая база, с битыми стеклами и драной штукатуркой, представала скорой и неотвратимой погибелью Америки. На цветных схемах лучи Лурдеса пронзали Западное полушарие. Отныне для российских ушей, привычно ликовали комментаторы, не будет преград ни в телефонах, ни в компьютерах всех США — от пляжей Майями и до льдов Аляски.

Как известно, шпионство, особенно под электронику, штука затратная. И все же отдельные остряки не удержались от ухмылок. А не дороговато ли, иронически перешептывались они, подслушивать конторскую болтовню американцев за 32 миллиарда долларов?

Увы, действительность превзошла ожидания. Это проявилось под конец турне. Уже перед самым отлетом из Бразилии в Москву, Путин провел быструю полночную встречу с сопровождавшими его журналистами. Одним из первых прозвучал вопрос: В«Появились сообщения о том, что мы возвращаемся на Лурдес. Это правда?В».

Вот ответ, четкий и обескураживающий. В. Путин: В«Неправда, мы не обсуждали этот вопросВ». Не прояснилась картина и чуть позже, когда кто-то из репортеров уныло посетовал: В«Спасибо, но про Лурдес — жалкоВ». В«Нет, ничего не жалко, — живо откликнулся Путин. — Мы способны решать стоящие в области обороноспособности задачи и без этого компонента. Здесь нет ничего необычного. Мы по договорённости с кубинскими друзьями работу нашего центра закрыли. У нас нет планов возобновления его работыВ».

Ничего необычного? Ну, времена! Это когда ж такое бывало, чтобы телевидение, верная шавка режима, дерзила своему повелителю? Чтобы Путин в лес, а Эрнст с Добродеевым по дрова? Уж не бунт ли это вызрел на московской Animal Farm, пока хозяин в отъезде?

Разрозненные реплики иностранной и отечественной прессы позволяют воссоздать картину, которая, скорее всего, отражает действительность точнее путинских заверений. В«Кубинские друзьяВ» просто кинули варяжского гостя. Братья Кастро, величайшие в мире мастера идеологически мотивированной халявы, ничуть не умилились щедрости Путина, простившего им старые советские долги на 32 миллиарда баксов. Эти долги никак не тяготили братцев. Они ни копейки не заплатили в прошлом, не собирались платить и в будущем. А вот за возрождение советской базы крепко надеялись получить по новым счетам. Но поскольку шпионские достоинства Лурдеса останкинскими романтиками были до безобразия преувеличены, а толку с неё чуть, Путин платить расхотел и сделка сорвалась.

И все прочие сделки — тоже. Андрей Колесников, отменный репортер В«КоммерсантаВ», тонкий льстец и первоклассный, если не самый лучший, бытописатель высших кремлевских нравов, очень забавно отразил в своем репортаже путинские В«саммитыВ» с президентами Венесуэлы, Боливии и Уругвая. Вот венесуэлец Николас Мадуро, здоровяк с черными, как уголья, глазами. Бывший водитель автобуса, он был подобран и возвышен своим предшественником Уго Чавесом за умеренный интеллект, безукоризненное послушание и полное отсутствие амбиций. Чавес, бывший десантник, прославился на весь мир, когда король Испании Хуан Карлос, не выдержав его назойливой болтовни, в сердцах бросил пожизненному президенту: В«Заткнись!В». И, что удивительно, мачо заткнулся.

Увы, Чавес, такой на вид здоровяк, в полгода сгорел от рака, после чего тихий преемник Мадуро вмиг сбросил маску ничтожества, представ перед человечеством мудрым отцом нации и лучшим другом венесуэльских физкультурников.

Слово репортеру Колесникову: В«ВладимирВ ПутинВ вышел к нему (Николасу Мадуро), расслабленный то ли внешне, то ли внутренне. Он обнял президента Венесуэлы и наговорил ему кучу приятных вещей.

— Все, что было намечено между нами, исполняется, — говорил президент России. — Растет товарооборот...

— И улица у нас названа именем Уго Чавеса, — продолжал президент России. — Вы же знаете.

Николас Мадуро подтвердил: да, он, конечно, знает!

И книгу на русском языке ему подарили про Уго Чавеса: фотоальбом весом не меньше килограммов трех.

— Вы очень хороший и великий друг нашего народа! — воскликнул Николас Мадуро.

Встреча, впрочем, была скоротечной и заняла не больше 20 минут. Есть же такие встречи, когда слова не нужныВ».

Такие встречи без слов состоялись у Путина с дюжиной мировых вождей — от китайца Си Дзиньпина, с которым он только что всласть наговорился в Пекине, до немки Ангелы Меркель, которая, завела для Путина особый телефон, чтобы никогда не было занято.

Обниматься с президентами и целоваться с президентшами — важная работа, но В«всё-таки основной причиной приезда сюда было участие в саммите странВ БРИКС, — сказал Путин, подводя итоги перед отлетом домой. — Меня очень порадовал настрой наших коллег. Он, знаете, такой боевой, очень позитивныйВ».

В«Боевой настройВ» — желанный итог для подростковой игры В«ЗарницаВ». Но для группы стран, нацеленных на отъем мировой гегемонии, хочется чего-то попроще. Это желание отразилось в вопросе одного из репортеров: В«Я прошу прощения, я вернусь к БРИКС. Я вчера внимательно слушал выступления всех глав государств на общем заседании. Вы говорили о том, что сделано, а все остальные говорили о том, каким бы они хотели видеть БРИКС. Вот я не увидел этой боевитости и самое главное, что не увидел — какие перспективы. Как Вы считаете, перспективы есть или на этом Новом банке развития, очень важном, конечно, на этом остановимся и всё?В»

Путин живо возразил: В«Нет-нет. Есть очень важная вещь, которой раньше не было. У нас принята декларация. Хотя это звучит, казалось бы, легковесно — декларация, мы в области экономического сотрудничества привыкли опираться на контракты и договоры, но это очень важный документ, который говорит о согласовании наших позиций, в том числе и в сфере международных отношений. В этом смысле можно сказать, что БРИКС приобретает совершенно новое качество. Это первое.

Что касается экономики, то у нас и план совместных действий подготовлен, и стратегия готовится. Мы ищем области, где могли бы совместно прилагать усилия и капиталы. То есть вырабатывается механизм совместного сотрудничества, и это чрезвычайно важноВ».

Можно смело утверждать, что Форталезская декларация (по имени городка, где совещались вожди) будет прочитана разве что десятком клерков и строго по долгу службы. Не больше. Трудно представить себе большую тягомотину в двести унылых абзацев ни о чем. Впечатление такое, будто лидеры БРИКС выполняли какую-то постылую повинность. И банк, который они создали в пику Вашингтону, напоминает мелкого рахита. Мировая финансовая пресса его рождения просто не заметила. Ну, прикиньте: все участники сольют в общий котел по 2 миллиарда долларов. Это как если бы жмоты-олигархи покупали в складчину один билет на трамвай.

Для сравнения, Сочинская Олимпиада обошлась в 50 миллиардов. Долларовые активы Китая превышают 2,5 триллиона.

Путин предложил учредить Энергетическую ассоциацию БРИКС. Это предложение было тихо отвергнуто. Он хотел создать под крышей БРИКС Резервный банк топлива и институт энергетической политики. Оставили на потом. Пригласил боевых коллег В«совместно использовать российскую глобальную навигационную систему ГЛОНАСС. Для красного словца приврал, что применение ГЛОНАСС В«только в сельском хозяйстве позволит повысить урожайность на 30-50 процентовВ». Не соблазнил.

Путин радушно пригласил участников собраться следующим летом в Уфе, где 9-10 июля намечено следующее такое же собрание. Хозяева обычно играют решающую роль в формировании повестки, однако очень не похоже, чтобы России удалось перевербовать страны БРИКС. Из всей пятерки только Россия озабочена продажей нефти и газа. Прочих заботит покупка. Разнонаправленность коренных интересов создает ту пропасть, которую официальными улыбками не преодолеть.

Бесцельность и бесплодность самого продолжительного официального вояжа Путина, со всей его непомерной свитой, эскадрильями приватных самолетов, дивизиями охранников, знаменует собою важный рубеж. Образ путинской России становится все омерзительнее в глазах ближнего и умеренно дальнего зарубежья. Через год, к совещанию в Уфе, эта отталкивающая репутация режима только усилится и окрепнет.

Еще вчера милые дамы Кристина Фернандес де Киршнер иДилма Роуссефф, президенты, соответственно, Аргентины и Бразилии, встречаясь с Путиным, обменивались приветственными поцелуями. После унизительного для бразильцев исхода футбольного чемпионата госпожа Роуссефф оказалась у выхода, скорее всего, она скоро исчезнет с политического горизонта. Аргентина в БРИКС пока не спешит, из чего можно сделать вывод, что в Уфе встречи обойдутся вообще без поцелуев.

Но состоится ли сама встреча? При всем болезненном состоянии российской дипломатии международное будущее страны не было таким мрачным, как сегодня. Эпоха дружеских похлопываний, перезагрузок непонятно как и чего, В«я посмотрел ему в глаза и увиделВ» — все это быстро уступает место змеиным улыбкам, едва сдерживаемым угрозам и новому балансированию на грани старой термоядерной войны.

А главное, от Путина уходит фарт. Баловень судьбы становится изгоем. Это стало очевидным еще до того, как многолюдным будним утром поезд московского метро на всем ходу воткнулся в глухую стену. И тут же небо разорвала огненная молния, когда американский президент, вопреки всем расчетам, не стал дожидаться неповоротливых европейцев, объявив новые, самые жесткие санкции. Молния еще висела в небе, когда с него посыпались останки В«БоингаВ», убитого русской ракетой.

Что означает это тройное знамение, и какое завтра сулит оно и лично Путину, и всем нам? На ровном ли месте споткнулся несчастный поезд или его увела в тупик пухлая рука чекистского режима? Стукнет ли незрелого Обаму по макушке путинским бумерангом? Удастся ли свалить хоть на Порошенко, хоть на Гиркина проказы нашего туповатого Генштаба, запутавшегося в приказах Путина?

Об этом поговорим в следующей публикации.

На фото: Куба. Гавана. 12 июля. Президент России Владимир Путин и председатель Государственного совета и совета министров Республики Куба Рауль Кастро Рус (слева направо) во время заявления для прессы.

Фото ИТАР-ТАСС/ Михаил Метцель