Мелкая бытовая неловкость отозвалась острой болью в руке — и оказалось, надолго. Тут я с грустью осознал, что за 57 лет непрерывной работы в журналистике так и не научился писать одной левой. Раньше думал, что только в переносном смысле, но, нет, в прямом тоже. Теперь приходится извиняться перед читателями за порушенное обещание и неловко прерванное чтение.

Но нет худа без добра. За последние недели года произошли три выдающихся события. Первое: президентское послание о положении страны. Второе: застольная беседа премьер-министра Дмитрия Медведева с отборной группой отечественных телевизионных интеллектуалов — не ахти каких дотошных, но уж какие есть. И третье: пресс-конференция Владимира Путина с участием нескольких тысяч журналистов. Эти события наглядно показали, что у России есть правители, но нет правительства. Ни одной новой идеи, ни одного толкового предложения. Народ бросили болтаться в волнах крепнущего шторма.

Позвольте напомнить, как говорится, содержание предыдущих серий. В первой (В«Дранг нах КиевВ») мы рассматривали русско-украинскую войну как главный фактор европейской нестабильности. Во второй (В«Дух и буква братской войныВ») взвешивали, что хуже: сдаться недавним братьям во избежание разрушений и большой крови или сражаться до конца. В третьей (В«Демократия против вертикалиВ») рассуждали о том, каковы шансы молодой и придавленной нуждою украинской государственности в боях с отлаженной, устоявшейся путинской деспотией.

Но, увы, даже после многих слов мы не слишком приблизились к ясности в главном вопросе: кому и зачем вообще понадобилась эта война?

Можно еще прямее: зачем она понадобилась Путину, эта бездарная, разорительная, непроглядная война? Вопрос звучит как бы странно. Вроде всё-то мы о Майдане знаем. И о том, что было до него. И что было после. Без Украины не живем ни дня. В новостях Киев затмил Питер, Крым вытеснил Урал, Донбасс затоптал Поволжье.

Оттого, что события в соседней стране разворачивались как бы у нас на глазах, возникло стойкое чувство, будто все мы нынче знатоки в делах украинских. Поразительное заблуждение. Великую демократическую революцию называем фашистским путчем. Героев, у кого бы учиться уму и отваге, оплевываем и проклинаем. Даже тем трудностям и бедам соседей, коим мы и есть главной причиною, радуемся, как дети халявным леденцам. Разрыв между нами и украинцами растёт с жуткой стремительностью, потому что свеча горит с двух концов: украинцы медленно карабкаются к свету, мы стремительно валимся в тьму.

Наши правозащитники подсчитали, что с апреля 2014 года в Украине погибли 5,5 тысячи российских военнослужащих, еще 10 тысяч наших ребят получили ранения. 610 тысяч украинцев на наши деньги перебрались в Россию, где им тоже несладко. Это цифры верны или нет? Мы не знаем. О жертвах и тратах на войну нам ничего не говорят и нас ни о чем не спрашивают. Нам до сих пор достоверно не ведомо, что на самом деле об этой войне знает и что о ней думает сам Путин. Пока что он всё начисто отрицает, накликая на Россию неприязнь всего человечества.

По данным ООН, за тот же срок, с апреля, погибли 4,5 тысяч украинцев, более 10 тысяч ранены, около 600 тысяч спешно перебрались в иные районы страны. Материальный ущерб чудовищен и измеряется миллиардами долларов. Интенсивность боевых потерь с обеих сторон резко превосходит Афганскую войну.

У нас в ходу версия, не раз озвученная Путиным как для внутреннего употребления, так и на вынос. Будто Европа задумала проглотить Украину, а Москва с трудом, но все же отговорила вороватого, однако законного президента Януковича от этого гибельного шага. И даже дала много денег. Но тут тёмные силы во главе с Америкой осуществили государственный переворот, власть захватили фашисты, запретили половине страны говорить на родном русском языке, из-за чего началась гражданская война, которой Россия сочувствует, однако не имеет к ней никакого отношения. Хотя, впрочем, Крым — наш.

Путинская трактовка событий вся соткана из лжи, о чем украинцы знают, а русские — нет. Но Путин знает всё, он сам эту кашу заварил. Главное искажение касается роли России: от её роли в падении президента Януковича и до развязывания войны.

В номере от 3 января сего года газета В«Нью-Йорк таймсВ» опубликовала обширное журналистское расследование под заголовком В«Украинский президент потерпел поражение еще до того, как был низвергнутВ» (В«UkraineLeaderWasDefeatedEvenBeforeHeWasOustedВ»).На основании бесспорных документальных данных, многих бесед с бывшими и нынешними деятелями Украины корреспонденты газеты Эндрю Хиггинс и Эндрю Крамер пришли к выводу, что ни В«фашистскогоВ», ни просто путча в Украине не было. Команда Януковича трусливо разбежалась при первых признаках того, что время произвола кончилось и за свои дела каждому придется отвечать. В«Они были больше обеспокоены своей собственной безопасностью, нежели защитой Януковича и его правительстваВ», — утверждает газета.

20 февраля парковка у главного киевского аэропорта В«ЖуляныВ» была забита роскошными В«мерседесамиВ» и В«бентлиВ». Из них выходили холеные дамы с собачками на руках и мужчины, которые сами, никому не доверяя, тащили огромные чемоданы. В этот день из аэропорта вылетело небывалое количество личных и чартерных самолетов — более 60 рейсов. В этот день из Украины вывезли наличными валюты и ценностей на сотни миллионов долларов.

В«Нью-Йорк ТаймсВ» приводит слова Михаила Добкина, бывшего губернатора Харьковской области, о бегстве правящей украинской элиты: В«Когда лидер перестает быть лидером, его покидают все, кто был вокруг. Таковы правила. Предать вовремя — это не предательство, а предвидениеВ».

Предать-то предали, но улетели в одну сторону.И сам этот президент, и большинство его правительства, многие финансовые воротилы, прокуроры и судьи, генералитет и спецслужбы Украины органично соединяли в себе два важных качества: они были циничными украинскими ворами и платными российскими агентами. Их руками Кремль давил Майдан. Янукович был всегда покорен московской узде, и его побег в московское стойло стал зримым свидетельством полного провала всей многолетней украинской политики Путина.

Но что такого ужасного для России случилось бы, если бы Кремль позволил Януковичу подписать договор о свободной торговле с Европой? Да ничего! Люди Януковича провели бы судебную реформу примерно так, как у нас прокрутили В«медведевскуюВ» реформу полиции. Поручили бы ворам усмирять воров, агентам Москвы замерять патриотизм агентов Москвы. А уж пузатый советский, генералитет, говорящий на невозможном украино-рязанском суржике, провел бы такие сеансы общения с западными советчиками, что НАТО в ужасе откатилась бы до самой Эльбы.

Сегодня просто не верится, что всего полтора года тому назад, ласковым бабьим летом 2013-го, тысячи людей на востоке Украины жили привычной жизнью, ведать не ведая, что горе уже за порогом. Восемь гривен были долларом. В России американский В«зеленыйВ» доверчиво клонился к 30 рублям, Сочи хорохорились перед Олимпиадой, а Путин с Меркель дружили крепкой взаимовыгодной дружбой — практически без переводчика.

Первая искра грядущих бед, ещё едва различимая, вылетела из-под огнива одного странного российского деятеля — академика, склочника и интригана, автора множества бесноватых идей. Сергей Глазьев, в ранге специального помощника президента Путина, прибыл в Ялту, тогда еще бесспорно украинскую, на международный форум, где рассмешил всех.

Смеялись: бывший президент США Билл Клинтон и его жена, бывший госсекретарь (и возможно, будущий президент) Хилари Клинтон; бывший премьер-министр Великобритании Тони Блэр; президент Израиля Шимон Перес; бывший президент Польши Александр Квасьневский и еще много всяческого знатного народу. Потому что очень уж жалко выглядел московский академик в словесном поединке с украинским оппонентом.

Поединок транслировался на всю Украину, так что веселился, в меру эрудиции, и простой народ. Сергей Глазьев, до того частый, хотя и незваный гость, с той поры в Украине уже никогда не появлялся. Его жуткие прогнозы, что Европа Украину погубит, были забыты. Жизнь продолжалась.

А высмеял путинского посланца человек хоть и состоятельный, особенно по украинским меркам, но без особых должностных регалий. Сидел он не в первых рядах, поскольку состоял всего лишь В«внеблоковым депутатом Верховной радыВ».

То есть рядовым. Одним из 450-ти. И звали его Петр Порошенко.

А сам Путин тогда ничем еще не грозил Украине, вяло нахваливая бестолковых братьев за гопак и князя Владимира. Но очень скоро, едва зашлись горьким чадом костры Майдана, стало ясно, что Глазьев ничуть не отсебятничал, суля погибель Украине. Смахнув со сцены осмеянного академика, Путин переложил его нелепости на язык президентского ультиматума. Из Договора об ассоциации он сделал обвинение, будто Украина намерена порушить контрабандой нашу экономику. Из намерения Украины принять европейские стандарты качества — планы тайком переметнуться на сторону врага.

И главное обвинение: будто Россию смертельно оскорбили, не взяв её равной стороною в двусторонние украинско-европейские переговоры. И вели их якобы тайком, предательски, за спиной у ничего не подозревавшего, доверчивого Путина. Он сам говорил об этом многократно, с болью и горечью. И сейчас говорит, хотя переговоры об ассоциации начались еще при президенте Ющенко, и постоянный представитель России при Европейском союзе получал о том подробные коммюнике.

А совсем недавно португальский политик Хосе Мануэль Баррозу, в течение без малого десяти лет возглавлявший Европейский союз, подтвердил в беседе с журналистами германской газеты В«Ди вельтВ», что В«российское правительство и личноВ ПутинВ в течение пяти лет были хорошо осведомлены о соглашении об ассоциации ЕС и УкраиныВ». Баррозу утверждает: В«КогдаВ Путин говорит сегодня, что был шокирован развитием событий на Украине, то это неправдаВ»,

Украинцы сделали все возможное, чтобы успокоить капризного восточного брата. С сентября по декабрь 2013-го Янукович, его премьер Николай Азаров, а еще и видные деятели Евросоюза, совершили десятки визитов в Москву. Разумеется, Янковичу и в голову не пришло требовать равноправия: мол, вы без нас переговаривались с Китаем про ШОС, с Бразилией про БРИКС, теперь и мы побеседуем о своем наболевшем с Брюсселем. Нет, подобной дерзости никто из киевлян себе не позволял. Заверяли, что по-прежнему братья. Упирали на то, что и впредь будут вести себя хорошо. Напоминали, что Россия имеет богатый и добрый опыт торговли со странами Ассоциации зоны свободной торговли. Финляндия, к примеру, 25 лет входила в эту зону, и России оно шло только на пользу. Турция, Израиль, Норвегия и еще десятки стран являются одновременно и участниками Ассоциации, и давними, испытанными торговыми партнерами России. Но Москва оставалась глухой ко всем киевским доводам.

Вражда нарастала, однако она ещё не выплеснулась в большое кровопролитье. Даже захват Крыма не обрушил 300-летний мир между братскими народами. Понадобилась циничная программа В«НовороссииВ», оглашенная Путиным под страстные аплодисменты российского парламента и прямо нацеленная на раздел и уничтожение Украины. Понадобились бандитская вылазка в Донбасс, псковские В«отпускникиВ» на анонимных танках, наглые московские гэбэшники в креслах донецких президентов, чтобы всем стало ясно: да, теперь это война.

Её назвали В«гибриднойВ», но точнее бы всё же – просто Путинской. Еще точнее, Третьей Путинской — после Второй Чеченской и Первой Грузинской. Эта третья война еще в большей мере, чем все предыдущие, отражает личность своего главного инициатора и основного выгодоприобретателя. Еще грубее, чем в первых двух конфликтах, она развязана Россией В«на ровном местеВ», без очевидной угрозы со стороны явно более слабого неприятеля, с еще более вопиющим нарушением международных законов и человеческой порядочности.

И еще одна особенность. Формально Вторая Чеченская разразилась В«при ЕльцинеВ», под самый конец его правления. Тогда Путин был полуникто, облако в Кремле, эдакое всестороннее В«исполняющее обязанностиВ». И.о. президента, и.о. партийного лидера, и.о. международной знаменитости из разряда В«WhoisMr.Putin?В». Первая Грузинская пару лет тоже шла как бы под штандартом президента Медведева, пока штандарт не отобрали, а самого Медведева группа генералов, вдруг прозревшая, не обвинила в самозванстве.

Зато Первая Украинская война, она же Третья Путинская, принадлежит лично верховному правителю России, без оговорок и без соавторов.

Это его война еще и потому, что никто в России не смеет в неё вмешиваться. Министр обороны Шойгу ведёт себя так, будто он здесь проездом. Министр иностранных дел Лавров лёгок на подъём, но на всех языках звучит старой пластинкой с заезженной бороздой. Премьер-министр Медведев как-то вдруг и на глазах опростел. Вся прочая властная публика явно лишена доступа к телу, отчего на любое В«здрасьтеВ» озирается испуганно и возвращает себе румянец, лишь прослушав по телевизору очередного Соловьева.

Одиночество — стандартная нагрузка на властное самодержавие. Все проблемы надо решать самому. От своей челяди Путину было не дождаться честной подсказки. Что нового могут посоветовать ему сегодня льстивые советчики? Только то, что подслушали от него же вчера. Движение идей в деспотической модели власти идет по замкнутому циклу, как жидкость в орбитальной космической станции: что сегодня пописал, то завтра и попил.

Конечно, если единовластный правитель не вконец ошалел от повального всенародного обожания, то ему весьма кстати могут прийтись отклики из-за рубежа. Лучше в оригинале, а не в холуйском переводе. Тут Путину повезло. Чем громче гремели на юго-востоке Украины танково-артиллерийские дуэли, тем чаще звонили в Москву высшие лица из Америки и Европы. Если бы Ангелина Меркель платила за междугородние звонки в Кремль из своего кармана, то в новом году бундестаг поднял бы зарплату канцлера ФРГ, самое малое, вдвое.

А еще звонили из Вашингтона, Парижа, Брюсселя, Рима, Лондона. А еще министр Лавров провел с западными коллегами многие десятки встреч. Путин, чуть реже, но тоже всласть поговорил об Украине и о себе. Особое место занимают две долгие, изнурительные беседы Путина с осторожной, педантичной, обстоятельной немецкой канцлериной.

Первая из них состоялась в Милане. Путин летел из Белграда, где в его честь (и в предвкушении льготного газа) на пару дней сместили юбилейный парад республики. Меркель ожидала собеседника к восьми вечера, но Путин прилетел только в полночь. Если он надеялся, что канцлерина, обиженная и раздраженная, уйдет спать, избавив его от неприятных объяснений, то его ожидало разочарование. Немка приветствовала россиянина как ни в чем не бывало, а беседа затянулась до четырех утра.

Через два дня Меркель пожаловалась президенту Обаме, что президент России непроницаем для любых аргументов, поскольку якобы живет в ином, параллельном мире. Тем не менее, ещё одно томительное объяснение, и тоже продолжительностью в четыре долгих часа, те же собеседники провели в Австралии, в Брисбене. И с тем же никчемным итогом.

Мы с вами, дорогой читатель, вряд ли когда-нибудь станем президентами и канцлерами, отчего нам нет смысла примерять на себя их сапоги. Сверхвысокое начальство порою одолеваемо такими вычурными и секретными заботами, что нам с вами вовек не догадаться. Но это — не тот случай. Тут мы в силах едва ли не с полным совпадением воспроизвести главные идеи, которым обменялись президент и канцлер.

Цель Меркель ясна: убедить Путина, что ему выгоднее уйти из Украины, нежели в ней оставаться. Цель Путина: убедить Меркель, что уйти он никак не может. Мол, что угодно, только не это.

Средства убеждения у Меркель таковы. У неё за плечами три мощные федеральные службы: дипломатическая, экономическая, разведывательно-аналитическая. Кроме того, немецкие аналитики связаны множеством договорных и неформальных контактов с коллегами Америки, стран ЕС, Японии. В дискуссии с главою правительства ФРГ Путин просто не может опираться на фактические данные, которые проверяются или опровергаются статистически. Не пройдёт.

Вот, скажем, довод, которым Путин часто пользовался на глазах у безответной, пришибленной патриотизмом российской аудитории. Якобы Украина, еще не став членом Европейского союза, а лишь войдя в зону свободной торговли, немедленно являет собою угрозу внутреннему российскому рынку из-за бесконтрольного потока дешевой европейской контрабанды. С немецким канцлером этот довод не работает. У г-жи Меркель припасены аналитические записки авторитетной международной экспертизы, которые, цифрами и графиками, просто вопиют о том, что украино-российский торговый обмен после присоединения Украины к свободной торговле с ЕС становится для России только выгоднее.

Или пресловутая претензия к стандартам. Входя в европейскую зону, Украина обязуется в первые несколько лет провести сложный и болезненный переход от советской модели, во многом отсталой, тормозящей производство, к европейской системе стандартов. И тут для России одни выгоды. Россия ведь тоже будет вынуждена расстаться с хламом устаревших показателей. Как успехи, так и неудачи украинцев позволят и России, и союзным с нею Белоруссии и Казахстану сэкономить время и деньги, избегая ошибок первопроходца.

И еще много доводов есть у обстоятельной немки. Но и Путин не безоружен. Более того, он непобедим, когда дискуссия перепрыгивает с педантичных цифр на бескрайние духовные скрепы. Вы, немцы, на нашем месте не отхватили бы Крым? Это ваше дело. На то вы и немцы. А мы — русские. Мы — другие. Что для греков Херсонес, то для нас город русской славы. Мы кушать не можем без Херсонеса. (Кстати, удачная формулировка для объяснения В«санкций на едуВ».)

Ну а дальше покатилась уж совсем лихая птица-тройка. Князь Владимир Святой благословил бла-бла-бла. Великая Екатерина создала Новороссию бла-бла-бла. Пьяный Хрущев волюнтаризмом прирезал украинцев к нашей Киевской Руси бла-бла-бла.

Вот в чем состоит великое ноу-хау, новаторски привнесенное Путиным в международную жизнь. С ясным взором, с дружеской улыбкой, с понимающей интонацией, глядя проникновенно в глаза собеседнику, Путин несет совершеннейшую ахинею. И, как всякий вдохновенный бред, она логически неопровержима.

Хочется схватиться за голову, отсчитать пульс, принять успокоительное. Этого не может быть! Своими руками в неполный год уничтожить всё, нажитое непосильным трудом! Если и был какой-то толк в зимней Олимпиаде — всё пропало. Как Ельцин боролся за членство в В«большой семеркеВ» — пропало. Санкции подрубили рубль, инфляция, дороговизна, полки пустеют, Крым отрезан от мира, Донбасс как открытая рана, жертвы малазийского В«БоингаВ» висят на России, Украина идёт в НАТО, в Литве американские базы, Китай берет за горло нашу Сибирь, Беларусь и не друг, и не враг, а так… Этот список томительно длинен. Из лабиринта, куда Россия входила гордой грудью вперед, виден лишь один выход: прищемленным задом и в обратном направлении.

А главное: зачем? Ради чего такие жертвы? Ведь жизнь не преподнесла ни одной неожиданности. Обо всем, что произошло, Путина заранее предупреждали многие люди и много раз. Почему-то не сработало. И это В«почемуВ» — главная загадка наиновейшей истории.

По миру бродит несколько вариантов ответа. Главный мотив действий Кремля Баррозу, после 10 лет управления европейским правительством, видит в том, чтоВ В«Путин переполнен злобой из-за того, что Россия утратила свое влияние в мире и чувствует себя униженной. Когда-то Россия была одной из двух сверхдержав, сегодня она ей не являетсяВ».

Всё бы так, но отчего эта злоба вспыхнула так поздно и в таком извращенном виде В«выстрела себе в ногуВ»? Почему рутинные торговые переговоры, на которые более пяти лет российские власти взирали с совершенным равнодушием, внезапно оборотились началом двух войн: В«гибриднойВ» в Украине и новой В«холоднойВ» — в мировом масштабе? Что такого особого произошло между 2007-м годом, когда при президенте Кучме Украине чуть приоткрыли дверь в Европу, и 2014-м, когда Россия нагло захватила Крым, обрушив международную договорную систему?

Вообще-то — много чего. За это время Америка с нулевого роста экономики поднялась до выдающихся пяти процентов годовых, а добыча сланцевых углеводородов из удачных опытов доросла до мощной, процветающей индустрии. Европа решила проблемы промотавшихся Испании и Ирландии, Ближний Восток сотрясла В«арабская веснаВ».

Впрочем, уважаемый читатель, я прошу вас оставить великие мировые события на обочине своего внимания. В персоналистском государстве мнение первой персоны важнее закона всемирного тяготения. Политический курс страны, покой её границ, мир и благо миллионов жителей не так зависимы от движения планет, как от предрассудков первого лица и заминок в деятельности его желудочно-кишечного тракта.

Три события оставили рваные шрамы в душе Путина. Муаммар Каддафи с черной дырой в мертвом лице. Они нравились друг другу. Обнимались по-мужски. Ливийский полковник 42 года безраздельно правил своей страной. В нём соединялось все, что так ценил Путин: сила, власть, деньги. Простые люди обожали Каддафи. Но достаточно было американцам чуть подтолкнуть пьедестал вождя, и те же простые обожатели его растерзали. Отсюда урок: не верь Западу.

Второе горькое разочарование связано с Медведевым. Вот уж не думал Путин, подсаживая на трон своего пугливого секретаря, что тот способен стать ядром хоть какой-то оппозиции. Но ведь стал. Не хотел, а стал. И даже вызвал волны протеста. Чем преподнес еще один важный урок бдительности: с властью расставаться нельзя ни на миг. Даже понарошку. На зло ему, Путину, иные друзья с радостью отдадут выстраданное им президентство в руки любого ничтожества.

И конечно, Болотная. По мягкости своей, по питерской интеллигентности Путин чуть не упустил момент, когда их еще можно было задавить. Слава Богу, вовремя опомнился. Через месяц могло быть поздно. Сто тысяч протестующих развеять трудно, но можно. Против миллионов даже у ОМОНа нет приёма. Отсюда ещё урок: власть должна подчиняться законам лишь до тех пор, пока законы ей, власти, не мешают.

Невероятную карьеру Путина, который за четыре неполных года из опальных безработных взмыл в наивысшие сферы мировой политики, многие относят за счет везенья. Путин не зря любит повторять поговорку: В«Везёт тому, кто везётВ». Он прав, он вёз. Злые языки (а иных источников пока нет) утверждают, что именно ему Ельцин обязан устранением бунтовавшего генерала Рохлина, позорной, но убийственной атакой на В«человека, похожего на прокурора СкуратоваВ», разрушением парламентского большинства, готового изгнать Ельцина по импичменту.

Из всех пяти премьеров России той суматошной поры (Черномырдин, Кириенко, Примаков, Степашин, Путин) только последний сумел жестко и беззвучно решить важнейшие проблемы, отягощавшие больное президентство Ельцина. Какими средствами? Скорее всего, даже Ельцин об этом знать не хотел, и потому — не знал.

Некрасивые делишки очень больших людей обычно вскрываются только после их ухода. Тут список длинен: Сталин, Мао (посмертно), Никсон, Коль, Ширак (прижизненно). Не только молва, но и виднейшие мировые средства массовой информации, в том числе очень солидные, дорожащие своей честью, приписывают Путину несметные богатства, захват власти с фактическим упразднением конституции, бессудные расправы с неугодными лицами, вопиющие нарушения прав человека.

Мы не знаем, что здесь правда, что ложь и каковы пределы доказуемости. Более того, мы этого достоверно не узнаем, пока Путин возглавляет страну. Тут, как говорится, без вариантов. Однако преступления высших редко проходят бесследно.

В годы расцвета ныне блёклой В«Литературной газетыВ» едва ли не самым ярким её пером был Аркадий Ваксберг, юрист по первой профессии. После перестройки он поселился в Париже, где часто встречался с Анатолием Собчаком. После загадочной смерти бывшего мэра Петербурга Ваксберг выпустил книгу В«Лаборатория ядовВ», в которой доказывал, что речь шла о политическом убийстве, связанном с предвыборной президентской кампанией 2000 года, когда Путин впервые стал президентом России.

В«Прямых улик нет, — писал Ваксберг, объясняя стоки своих подозрений, —но у нас принято считать доказательствами в общественном мнении почему-то только прямые улики, что категорически противоречит теории судебных доказательств и вообще теории криминалистики. Совокупность косвенных улик так же доказательна, если смыкается одно звено с другим, как и прямые улики. В противном случае преступников нельзя было бы судить, 90% преступников, какговорил Кони, ушли бы тогда от ответа, если бы косвенные доказательства не имели такой же доказательной силыВ».

В«Я только остерегаюсь (не из страха какого-то, а просто ради точности и верности криминалистике) высказывать предположение, кто конкретно мог быть заказчиком и исполнителем, — писал далее Ваксберг. — Но то, что это не случайная смерть, не смерть от сердечной недостаточности, я в этом ни на минуту не сомневаюсьВ».

Ту же убежденность высказывала вдова Собчака Людмила Нарусова вскоре после того, как её попросили из кресла Совете Федерации РФ.

— Людмила Борисовна, извините, что спрашиваю, — говорит корреспондент В«Новой газетыВ». — После смерти В вашего супруга вы провели независимую экспертизу, которая подтвердила вашу версию, что это была насильственная смерть.

—Официально Собчак умер от остановки сердца. Это был не инфаркт. Рубцы на сердце были старые, от того инфаркта, который он перенес в 97-м году. А почему остановилось сердце, это уже вопрос.

— Вы знаете, почему?

вЂ”В Я знаю, почему, но говорить об этом, я думаю, не стоит.

— Вы боитесь?

вЂ”В Я не за себя боюсь.

— За Ксению?

— Естественно. Я вижу, на что способны люди, которые не хотят слышать слова правды. Но все эти документы хранятся за рубежом, в сейфе, поэтому даже если со мной что-то случится, они есть.

— Эти люди во власти сейчас?

— Часть из них во власти.

— А зачем им надо было убрать Собчака?

вЂ”В Я бы не хотела об этом говорить. Именно потому, что после его смерти стали лететь комья грязи…Могу вам больше сказать. Человек, который первый увидел мертвого Собчака в Калининграде и который очень много мне рассказал о том, что там произошло, — это Шабтай Калманович, который несколько лет назад был убит в машине при очень странных обстоятельствах. А Шабтай был человеком очень опытным…

В«Эти документыВ» — это какие? Кто из людей во власти может их опасаться? И кого, кроме Путина, надлежит опасаться вдове и дочери того, кто был главным благодетелем нынешнего диктатора? Какое В«что-тоВ» может случиться с благополучной дамой, два десятилетия витавшей в высших сферах Российской Федерации? Аркадий Ваксберг умер в Париже, но сыщется ли исследователь такого же класса, который напишет о загадочной гибели Шабтая Калмановича — богача, мецената, еврея, отсидевшего в израильской тюрьме за шпионаж в пользу России?

По большой книге, и, скорее всего, не по одной, следовало бы издать и про каждого из обширного путинского мартиролога. Генералы Лев Рохлин и Александр Лебедь; политики Галина Старовойтова, Михаил Маневич, Сергей Юшенков; журналисты Юрий Щекочихин, Артем Боровик, Анна Политковская; беглые олигархи Борис Березовский и Бадри Патаркацишвили; беглый же гэбэшник Александр Литвиненко. Люди разные, гибли по-разному. Роднит их две черты. Первая: они или являли собою угрозу власти Путина, или, при иных поворотах, могли её представлять. Вторая: смерть их расследовалась крайне поверхностно и неубедительно для общественного мнения.

Хотя историки современности вряд ли назовут этот список полным, его тоже вполне достаточно, чтобы подозреваемого в причастности, как только он лишится особых державных привилегий, немедленно препроводили в тюрьму. А если к этим деяниям мы мысленно прибавим взрывы в Москве и рязанский гексоген, гибель сотен невинных людей в театре на Дубровке, в школе Беслана, странные войны с Чечней (вторая), с Грузией и Украиной, то становится предельно ясно: у нынешнего повелителя России есть только один шанс избежать серьезного уголовного преследования. Именно: навсегда, то есть до последнего своего дыхания, оставаться верховным повелителем страны.

Это не так сложно, как кажется. Вот уже более десяти лет в стране нет ни единого государственного института, который был бы в силах противостоять любому решению Путина, совершенно независимо от нелепости или бесчеловечности этого решения. Парламент, Верховный суд, СМИ не годятся даже на роль декорации. Выборы, как голые пятки: смешно, пока щекочут. Правительство перепугано, отчего кажется еще бестолковее, нежели оно есть. Пожизненному правлению Путина остались лишь две реальные угрозы: дворцовый переворот и марш протеста числом в треть Москвы.

Мания преследования — профессиональная болезнь диктаторов. Сталин, как слепой, прошел мимо опешившего Хрущева, топча розы и бормоча: В«Я пропащий человек, я никому не верюВ». Гитлер внезапно для всех ломал расписания своих поездок. Мао десятилетиями не казал носа из Запретного города.

Путин уже давно знаменит в подлунном мире как непревзойденный лжец. Но спецслужбы планеты знают, что он также и фантастический трус. Его ужас перед покушениями превосходит все мыслимые границы. Он никогда не отщипнет и крохи хлеб-соли в самом гостеприимном аэропорту. На банкетах не прикоснется к бокалу губами. Чтобы запутать мстительных злодеев, он опаздывает ко всем, включая папу Римского и британскую королеву. По пути в Аргентину делает внезапную, никому не нужную посадку в Никарагуа, лишь бы сменить утвержденный маршрут. Для своего Рождества выбирает по наитию мелкие захолустные церкви, лучше с приютскими детьми, которых легко обыскать. На свою инаугурацию едет по пустой Москве.

И так далее.

Николо Макиавелли, хоть и современник Ивана Грозного, правильно завещал государям никому не передоверять охрану своей особы. Правда, в Европе короли давно ездят на велосипедах, а президенты обходятся парой охранников. Но это в Европе. А у нас Путин, внутри огромного кортежа, на страшной скорости, под вой сирен утверждает незыблемость средневековых традиций. И еще успевает оглядываться по сторонам.

А вот Украину чуть не проглядел. Может, если бы не мертвый Каддафи с черной дырой в страшном лице, не белые ленты обнаглевших бандерлогов да озверевший планктон Болотной, голоштанной Украине так и удалось бы беспрепятственно прошмыгнуть в Европу. И это, теперь ясно, была бы большая беда. Даже Болгария с Румынией, уж на что нищие приживалы покойного социалистического лагеря, а тоже прихорашиваются и кокетничают, попав в Европу.

Благополучная Украина, со своими 45 миллионами населения, с необъятными черноземами и глубоководными незамерзающими портами, с европейским парламентом, честными судами и свободной прессой, с демократически избранными президентами и усмиренной коррупцией, представляла бы собою страшную угрозу Путину. Победоносный Майдан — это хуже войны, хуже дворцового переворота, хуже всего, что может нарисовать воображение маленького человека, по дикой, невероятной случайности оседлавшего пусть и глуповатую, но всё же очень большую страну.

Мануэль Хосе Баррозу ошибся. На его глазах Россия из преуспевающей, ядреной молодицы за неполный год превратилась в согбенную вздорную старуху. По своей воле. Португалец Баррозу в шоке, американец Обама изумлен, немка Меркель в отчаянии. Разрушение послевоенного мироустройства, конец европейскому торговому партнерству, гибель многих тысяч украинцев и россиян, жуткое падение уровня жизни обеих стран, отвесное пике рубля и гривны — ну, должны же быть у этих катастрофических перемен хоть какие-то серьезные, вызывающие доверие причины. Настоящие, не надуманные. Ведь нельзя же истреблять соседей и себя только потому, что некогда на выжженном солнцем полуострове какой-то немытый днепровский князь, происхождения скандинавского и нам, кстати, седьмая вода на киселе, впервые осенил себя святым крестом. Вон и сам Путин, как известно, прервав безупречный партийный стаж, крестился в водах библейской реки Иордан. Ну и что? Значит ли это, что пройдет еще 1100 лет и отдаленные потомки Российской Федерации на этом основании получат законное право отторгнуть у Израиля пол-Самарии, а в город Хайфу запустят очередного Гиркина-Стрелкова? Ведь это же бред, ну, просто чистое помешательство!

А уж Советский Союз Путину и вовсе ни к чему. Чем памятен Советский Союз безвестному сотруднику КГБ? Генеральские тычки, протоколы на интеллигентных диссидентов, тоска гарнизонных интриг и — венцом карьерных успехов — дрезденское пиво. Вся его дивная, сказочная жизнь только началась с падением Берлинской стены.

Португалец Баррозу, который, отслужив главой Европы, вышел на пенсию, так никого и не убив, не отравив, не посадив в тюрьму по своему хотению, вряд ли в состоянии понять, что есть чувства куда сильнее тоски по сгинувшему общественному строю. Это страх. Не контролируемый разумом ужас, когда ноги вдруг становятся ватными, а виски покрывает леденящая испарина. Так бывает, когда кому-то, кто приказал взорвать дома на Гурьянова, вдруг ни с того, ни с сего приснится Майдан.

Впрочем, ни с чего Майдан не приснится. В этой простой истине заложены причины глубинного взаимного непонимания между Путиным и прочим миром, ему не подчиненным. Ни один серьезный эксперт не предсказал, что Путин нападет на Украину. Слишком очевидны и бесспорны были резоны, что это позорно, гадко и очень опасно. В«Ну, не враг же он сам себе!В» — со снисходительной улыбкой откликались эксперты, с налёту, без обсуждения исключая такой исход.

Но это свершилось. Мания преследования, поселившаяся в существе одного ловкого человека, стала генеральной линией внутренней и внешней политики драчливой и неопрятной российской державы. Отпечаток неодолимого страха на первом лице будет все чаще отзываться провалами нашей экономики, бессмысленной болтовней дипломатии, растущими тюремными сроками и ударами исподтишка наших славных Вооруженных сил.

А может, и ударами в открытую. Может, даже с применением ядерного оружия, как не раз грозил неназванным супостатам начальник нашего Генерального штаба. Эти варианты, продиктованные безумием, не стоит рассматривать хотя бы ввиду их полной алогичности и непредсказуемости.

Но даже самый благостный из возможных вариантов полон неизъяснимой горечи. Вряд ли Крым навсегда В«вернулся в родную гаваньВ», как тешат себя мечтами крымнашевцы. Но что Украина ушла в Европу, навсегда оторвавшись от материкового В«русского мираВ» — это факт.

Чем этот факт грозит России? Как изменится жизнь Украины? И что уместнее говорить двум некогда братским народам — В«до свиданияВ» или В«прощайВ»?

В отличие от действий, продиктованных ужасом первого лица, отношения двух соседних народов поддаются обоснованным прогнозам. И в этом мы с вами вскоре убедимся.


Фото: Михаил Метцель/ТАСС