Он имеет столетнюю историю и начался в ноябре 1917 года, когда была прервана и не восстановлена какая-либо традиция легитимации власти. Часто говорят о том, что советский период характеризовался генетической катастрофой, вызванной сталинскими репрессиями, и системой антиотбора в правящей элите. Но забывают о другом: сменяющие друг друга политические режимы производили антиотбор и наследование политических практик. Не имея возможности вдаваться в интересные подробности, приведу лишь три важных примера. Первый: практика использования права на коррупцию как средства обеспечения лояльности бюрократии. Это было свойственно царскому режиму (об этом писали российские социологи началаXXвека). Этим же характеризовался период застоя советской власти. Та же практика в еще больших масштабах процветает в нынешней России. Любопытно, что в первых двух случаях этот инструмент не помог, когда режимы поражал острый кризис. То же самое ждет и путинский режим.

Второй пример: царская Россия, со времен реформ АлександраII, начинала серьезное движение в сторону государства с социальным порядком открытого доступа. Этот процесс был позже подстегнут Февральской революцией, но полностью отменен контрреволюцией большевиков. Я без колебаний использую термин В«контрреволюцияВ», поскольку большевики стремительно вернули страну и общество к порядку ограниченного доступа. В частности, они взяли под тотальный контроль не только насилие, но и все виды рент, включая шумпетерианскую (инновационную). Это стало одним из факторов уникальной неэффективности советской экономики (несогласным с моим утверждением напоминаю, что эффективность определяется не размером конечного результата, а отношением этого результата к величине затраченных ресурсов). Десятилетие, начавшееся в 1989 году, характеризовалось новой попыткой построения порядка открытого доступа. Это было связано не столько с сознательными усилиям элит, сколько с поисками выхода из кризиса, связанного с полным обвалом природной ренты, на которой с трудом выживал Советский Союз. И вновь, как и осенью 1917 года, эта попытка была отменена путинским режимом, которому понадобилось три года, чтобы вернуть страну к порядку ограниченного доступа, взяв под контроль и ренты, и все формы насилия. Те ренты, которые они не в состоянии эксплуатировать, как инновационную, они уничтожают. Уже в середине нулевых годов в зарубежной научной литературе начали появляться статьи, в которых сформированный в России новый социальный и экономический порядок уподоблялся существовавшему во времена Ивана Грозного.

Последний, третий пример: сфера управления. В«Закон необходимого разнообразияВ» Уильяма Росса Эшби имеет, прежде всего, следующую практическую интерпретацию: сложность управляющей системы должна соответствовать сложности управляемой системы. Мы не можем избежать одного фундаментального свойства эволюции: нарастания сложности. Это касается в равной степени и биологической, и институциональной эволюции. Усложняется наша жизнь, наши представления о себе и окружающем мире; усложняются потребности, способы воздействия на окружающий мир, природный и социальный. Соответственно меняется и сложность политической организации, сложность бюрократических машин. Если этого не происходит или если пытаться этому искусственно противостоять, то социальный порядок теряет адаптивность вместе с устойчивостью и может погибнуть. И большевики, и нынешние власти, по разным, впрочем, причинам, делали одно и то же: упрощали под себя, под свои заблуждения или убогие представления способы управления страной. Опять гребля против потока эволюции. Исход продемонстрирован судьбой СССР.

Важно понимать, что каждый последующий откат в прошлое чреват все более масштабными потерями. До реформ АлександраIIроссийская наука не внесла в общую копилку европейской науки практически ничего. Реформа высшего образования, произведенная царем, давшая полноценную свободу университетам, привела через несколько десятилетий к потрясающему рывку. Среди первых лауреатов Нобелевской премии были наши Павлов (1904 г.) и Мечников (1910 г.). В России были созданы мировые школы истории, права, психологии, физиологии, генетики, химии, физики, математики. Десятилетия советской власти сохранили лишь химию, физику и математику, поскольку они имели прикладное военное значение. Была уничтожена генетика, в зародыше уничтожили кибернетику и социологию. И это не все потери. Тяжелейший, нищий период 90-х годов, а в еще большей степени – пятнадцать лет путинского режима привели к катастрофической деградации и сферы науки, и сферы высшего образования.

Трагедия состоит в том, что за эти 150 лет стремительно нарастала зависимость развития стран и обществ от сферы производства и воспроизводства знания. Тут речь не только о науке, но и о сфере управления, например. Ведь не случайно появился термин В«Общество знанияВ». Это значит, что еще быстрее нарастало наше отставание (под усыпляющие блеяния о В«самой читающей…»; просто надо вспомнить, что нам позволяли читать). У описанного мной отставания сейчас и в советский период есть общие корни: недообразованные, бездарные В«элитыВ» обоих периодов потребительски и с подозрением относились к науке как сфере, которую трудно контролировать (т.е. можно, конечно, но с летальным исходом для науки). В еще большей степени это касается высшего образования, которое, находясь в нормальном состоянии, производит независимо мыслящих индивидов. А таковые были не нужны ни прежней, ни нынешней власти. АлександрIIшел на ограничение собственной власти и на предоставление независимости местному самоуправлению, судам, образованию, поскольку был уверен в незыблемой легитимности монархии. И большевики, и нынешние элиты, обделенные полноценной легитимностью, на это были и остаются неспособны. Сейчас мы вошли в окрестность точки невозврата, после прохождения которой наше начавшееся путешествие на дальнюю периферию европейской цивилизации окажется лишенным обратного билета.

Все, что я перечислил – довольно возвышенные, так сказать, системные причины кризиса социального порядка в России. Но есть и неприкрыто вульгарные, о которых написано много, но которые я обязан упомянуть – предельное моральное разложение и воровство элит. Оно заставляет их держаться за власть зубами, когтями, штыками. И это усугубляет российский кризис.

Фото: Владимир Смирнов/ТАСС