В начале 2015 года было убийство Бориса Немцова. В конце — заочный арест Михаила Ходорковского и обыски у сотрудников В«Открытой РоссииВ».

В промежутке между этими событиями уложились и В«заморозкаВ» ситуации в Донбассе, и начало бомбардировок в Сирии, и крушение самолета в Египте, и конфликт с Турцией, и драматическое для нашей экономики падение нефтяных цен, и демонстративное уничтожение санкционных продуктов, и робкий, верноподданный, но бунт дальнобойщиков.

К концу года, на пике зимы плюс вырисовывался только один — на градуснике за окном.

Если предыдущий, 2014-й, был для действующего российского режима годом бури и натиска, то в 2015-м настало время собирать разбросанные камни. Западный мир, расколовшийся было после Крыма, пришел в себя и теперь демонстрирует вполне хладнокровную реакцию и на непредсказуемую, иррациональную активность Москвы, и на ее милитаристскую риторику. Которая, кстати говоря, теперь слышится уже не из Кремля, а только из студий федеральных телеканалов, т.е. рассчитана уже не на внешнюю, а исключительно на внутреннюю аудиторию.

Не оправдалась и в значительной степени иссякла без взаимности припадочная влюбленность в Китай, а вместе с ней ушли и разговоры о пресловутом В«повороте на ВостокВ». Разумеется, организации, в названиях которых присутствует слово В«ЕвразияВ», продолжают получать сладкие гранты, но это уже имеет отношение не к политике, а исключительно к приобретающему все более ажиотажный характер денежному распилу.

Еще раньше, с осознанием полного и безоговорочного тупика на Украине, заглохла и исчезла из повестки культовая еще совсем недавно тема Новороссии.

Т.е. ушли, хотя и дутые, но большие и привлекательные стратегические бренды, им на смену явилась полная пустота. Какой-то Башар Асад, какая-то исламистская организация, которая, впрочем, как заявил недавно Путин, В«дело второстепенноеВ». А первостепенное — наше экзистенциальное противоборство с Америкой, сражение нашего чистого путинского добра с их черным обамовским злом — как-то потерялось на фоне переговоров, поисков компромиссов и вообще очевидной потери драйва.

В какой-то мере драйв поддерживается В«холодной войнойВ» с Турцией, но Турция – не Америка, масштаб противостояния на глобальную судьбоносность не тянет. Главное — даже вместе взятые добрый друг Асад и злой предатель Эрдоган со всей очевидностью не в состоянии долго удерживать даже сильно подсаженное на пропагандистскую иглу население у телеэкранов.

А больше предложить нечего. Силовая группировка, пришедшая полтора десятка лет назад к неограниченной власти в России, в принципе неспособна к конструктивным действиям. Это не глупость — просто другой ум. Их профессия — бороться с врагами. Поэтому, чтобы оправдать свое существование и нынешние необъятные полномочия, они должны создавать и находить врагов — внешних и внутренних. И с этой задачей они справляются успешно, демонстрируя немалый креативный потенциал. Но государственная стратегия — не их конек. Печальная правда про пирожника и сапожника известна давно, и никто ее не отменял.

Ярких, крымоподобных, способных зажечь миллионы сердец внешнеполитических прорывов нет и не предвидится. Как не предвидится даже слабый свет в конце длинного тоннеля экономического кризиса. Сама по себе ситуация не была бы критической, если бы работали горизонтальные и вертикальные сдержки и противовесы, институты, которые призваны смягчать, распределять, выпускать социальное напряжение. Однако в отсутствие реальных выборов, парламента, суда, прессы, профсоюзов, общественных организаций, авторитетной Церкви, ответственных регионов режим не имеет стабильной опоры. Вся стабильность опирается на рейтинг первого лица, который, в свою очередь, держится на популистской пропаганде, продающей гражданам его блистательные виктории словно в одном бесконечном рекламном ролике. И когда это пропаганда начнет терять эффективность, рейтинг пойдет вниз и стабильность потеряет единственную точку опоры.

К конце года власть будто слегка очухалась после долгой и приятной вечеринки и стала проявлять признаки озабоченности и растерянности. Явно усиливается запретительно-репрессивная составляющая. Главная причина — конкретно кончаются деньги, и взять их неоткуда, кроме как у населения и кроме как через повышение налогов.

А это чревато вполне определенными социальными последствиями. К тому же при уменьшении пирога активизируются большие, приближенные к трону едоки. Эти бароны-разбойники уже целыми кланами начинают рвать куски, как в последний раз, причем, как в истории с В«ПротономВ», при полном, безвольном попустительстве государя.

Данный фактор — назовем его коррупционным, хотя это определение слишком академичное и вялое – также воздух в стране не озонирует и к социальному оздоровлению не приводит.

Вообще режим сейчас напоминает странный гибрид Венесуэлы, фашистской Италии и допетровской Руси. И эта зверушка не представляется исторически жизнеспособной.

Серьезные экономисты дают года полтора на то, чтобы принять жесткие, прежде всего налоговые решения, которые позволят властной группировке продержаться еще несколько лет, ничего не меняя принципиально. Но проблема в том, что до президентских выборов 2018 г. Путин на непопулярные меры не пойдет. Скорее будет пытаться дрейфовать, отрубать хвост частями, не трогая до последнего свой ядерный электорат и прессуя, выжимая досуха мелкий и средний бизнес, медицину, образование, культуру. А с другой стороны, не оставляя попытки совершить новый отвлекающий победоносный маневр за пределами российской территории.