Александр Копировский, искусствовед. Кандидат, профессор Свято-Филаретовского православно-христианского института.

Сотрудничество между РПЦ и РАН лучше, чем ничего. Вопрос только в качестве. То, что Церковь и научное сообщество расширяют связи, – неплохо, главное, чтобы это не превратилось в какой-то официоз. Нужно искать серьёзных церковных учёных, брать проблемные и интересные вещи, в теологии такие моменты есть. Чтобы всё не сводилось к дежурным формам, а шёл реальный научный процесс. Это непросто, потому что есть инерция, недоверие друг к другу, последствия советского периода, когда Церкви вообще не давали возможности осуществлять серьёзные научные разработки. Но это может послужить стимулом и для самой Церкви, потому что мы сидим в своём кругу, не имея серьёзного выхода к сообществу. А обсуждение, диспуты и споры были бы очень уместны, интересны и важны.

Я не могу сказать за руководство Церкви, но и не могу вспомнить каких-либо возражений против такого диалога. Проблема всё же не в факте сотрудничества, а в его качестве, в тематике и подходе. В этом направлении нужно что-то делать. Но руководство Церкви в целом не против общения, вопрос в том, как его наладить. Тут есть проблемы с обеих сторон, и их придётся преодолевать.

Светлана Солодовник:

Сотрудничество церкви с академическими кругами само по себе неплохо, беда в том, что патриархия этим сотрудничеством преследует две цели: открыть при очередном вузе кафедру, а лучше факультет теологии, пусть это будет хоть станкостроительный институт – таких кафедр уже больше сорока и занимаются они примитивной пропагандой В«патриотической духовностиВ». И второе – открыть при вузе храм. В Москве уже 20 вузовских храмов, и нажим со стороны патриархии и местных архиереев в провинции на вузовское руководство продолжается. Все – больше никаких задач перед собой церковное начальство не ставит.

Если бы ставило, развивало бы церковную науку, субсидировало бы, для начала, православные школы и гимназии, которые в большинстве своем даже в Москве прозябают, нормально финансировало семинарии, где эта наука должна зарождаться. Этого не делается. Кое-как централизованно финансируются московская и питерская духовные академии, остальные сидят на епархиальных деньгах: если архиерей грамотный человек и уважает науку, он какие-то деньги на образование будет выделять, но таких архиереев единицы. Вот провинциальные семинарии и влачат в большинстве своем жалкое существование, там не до науки — выучить бы катехизис. В такой ситуации о каком диалоге может идти речь?

Николай Митрохин, научный сотрудник Центра по изучению Восточной Европы при Бременском университете, Германия:

Церковь во многих странах получает деньги от государства, будучи от него отделена, и не только от местных властей, но и от федеральных. Если посмотреть на содержание проекта финансирования РПЦ в пересказе прессы, то речь идёт о временном законе, программе, в которую думцы засунули все бюджетные деньги, которые хотели перераспределить в этом году на самые разные гуманитарные цели. Просто нужны были, видимо, какие-то рамки для этого перераспределения, чтобы не проводить каждое такое изменение отдельным законом с отдельным слушанием. Поэтому не стоит из этого решения делать какие-то далеко идущие выводы, хотя оно и выдержано в типичной для последнего времени путинской стилистике: единство российской нации, духовные скрепы... Насколько противоречит Конституции вот такое единовременное решение, это спорный вопрос, юристы тут точнее скажут.

Смысл выделения этих денег очевиден. Русская православная церковь за последние три года учредила порядка семидесяти новых епархий. Фактически произошло разделение прежних областных епархий так, что новые епархии охватывают только по нескольку районов в каждой области. Для каждой такой епархии должно быть построено здание епархиального управления, где будут сидеть новые епископы, потому что понятно, сейчас в каком-нибудь отдалённом районе, где учреждается новая епархия, никаких подходящих для этого зданий нет. Конечно, было бы естественно, если бы церковь, занимающаяся своей внутренней реорганизацией, сама бы строила эти здания, но тут она, видимо, выклянчила деньги у государства.

Сумма, по моим представлениям, не очень большая в масштабах церкви. В пересчёте на евро получается примерно 27,5 миллиона. Будучи размазаны на 70 епархиальных управлений — понятно, что это стоимость сметы на строительство всех зданий или части из них. По сути крохи, которые вряд ли повлияют на расклад сил в обществе, они вообще ни на что не повлияют, речь идёт просто о некоем дополнительном бонусе.

Понятное дело, что значительная часть этих средств в рамках нынешней российской коррумпированной системы распределения будет расхищена, но что-то будет построено. В целом финансовое состояние РПЦ сейчас не плохое, но на строительство всегда хорошо что-то дополнительно получить. Никаких особо страшных последствий ни для церкви, ни для общества за этим не воспоследует, за исключением того, что, возможно, какие-то представители церкви купят себе машины 2013 или 2014 года выпуска.

Государство регулярно выделяет деньги как на реставрацию храмов, так и на разные мутные программы, связанные с идеями церковного образования и прочей агитацией "за счастье". Деньги куда-то уходят, большого результата мы не видим, но какие-то церковные мероприятия на них проводятся. 95% этих мероприятий В«большой прессойВ» не замечаются вообще. Как и те 95% случаев, когда государство тратит деньги на другие цели.

Если бы у нас было развитое гражданское общество, то это решение можно было бы оспорить в судах, с точки зрения равенства религиозных объединений перед законом, но в принципе точно так же какие-то деньги уходят к мусульманам или, в гораздо меньшем объёме, к другим лояльным религиозным организациям. А могут уходить на поддержку футбола или российского кино. Ну, снимут патриотический фильм, получат свою мизерную зрительскую аудиторию режиссеры второго ряда. А условный Михалков купит себе очередной автомобиль. Все в том же духе.

Фотография с сайта http://commons.wikimedia.org

Сергей Филатов, религиовед, социолог религии:

В первую очередь это связано с тем, что налоговые службы работают всё лучше и скрывать доходы становится всё сложнее. Потому что я, конечно, не большой знаток экономики, но как говорит всё, с кем я сталкивался, по три раза объездив все епархии Русской православной церкви, большая часть доходов — это подводная часть айсберга, неконтролируемая и перетекающая В«в серуюВ». Поэтому рост доходов связан просто с тем, что всё большая их часть становится В«белойВ» и контролируемой.

Парадокс состоит в том, что простой вопрос о том, происходит ли рост числа прихожан РПЦ, в силу специфики нашей русской действительности, не имеет очевидного и простого ответа. Эту динамику очень трудно формализовать. Некоторые специалисты утверждают, что число уменьшается, некоторые — что увеличивается, некоторые — что остаётся стабильным. Простой критерий, данные МВД на большие праздники по стране, свидетельствует о том, что рост есть. Возможно, это отчасти связано с тем, что последние лет десять, ещё до Кирилла, в церкви происходит процесс, незаметный со стороны: она становится гораздо более социально ориентированной. Ещё недавно помощь больным и бедным, воскресные школы выглядели как исключения, но сейчас всего этого стало значительно больше. А появление более-менее регулярно участвующих в церковной жизни людей приводит к тому, что они, в свою очередь, подтягивают кого-то ещё, тот, кто раньше ходил редко, начинает ходить чаще и так далее. Но данных в любом случае очень мало, большая часть опросов сомнительны, и то, правильно ли мы считаем, остается большой проблемой.

Николай Митрохин, научный сотрудник Центра по изучению Восточной Европы при Бременском университете:

Скорее всего это связано с каким-то изменением самой внутренней статистики. Потому что нет никаких признаков того, что Русская православная церковь или какая-либо другая религиозная организация начали жить в три раза лучше. Речь идёт просто о другой форме учёта, нежели была раньше, возможно, начали жёстче спрашивать в епархиальных управлениях или ввели новые категории, которые учитываются при составлении статистики. Конечно, увеличение доходов религиозных организаций есть, как есть увеличение дохода всех граждан России, но такой скачок, в три раза, возможен только в силу изменения критериев или того, насколько всех напрягли для сбора этой информации.

Вообще увеличение дохода и рост числа прихожан — две разные вещи, слабо между собой связанные. Значительного изменение числа прихожан за последние три года нет, по всей видимости, можно говорить о 5-процентном росте, может быть — 10%, но это максимум. Судить по милицейской статистике посещаемости храмов на Пасху трудно, это очень ненадёжные данные, которые не вполне отражают, ходят ли люди реально в церковь в другое время или нет. Но поскольку храмы в принципе посещает незначительная часть граждан России, то в экономическом плане это выглядит незначительно.

Доходы РПЦ, и, скорее всего, других крупных религиозных организаций, зависят не от числа прихожан, а от внимания, уделяемого им власть имущими, которые могут выделять церкви средства, надеясь использовать её для своих целей. Одна крупная инвестиции от Газпрома может существенно повысить доход Московской патриархии как централизованной организации, а в следующем году это средства могут не придти и доходы уменьшатся. В общем, это статистика, не имеющая никакой практической значимости.

Евгений Асс, архитектор, основатель и ректор архитектурной школы МАРШ, профессор МАРХИ:

Я вообще пугаюсь всяких проектов такого рода и считаю, что то, что утрачено — утрачено. Восстановление зданий имеет смысл, только если оно будет сделано абсолютно аутентично. Но поскольку так сделано не будет, то появится очередной новодел. Вообще подобные попытки сделать В«как прежде, только лучшеВ» вызывают очень скептическое отношение. Единственная хорошая мысль, которая, возможно, за этим стоит или просто учитывалась, заключается в том, чтобы сделать эту территорию более доступной, что наверняка пошло бы ей на пользу. Хорошо, если это перестанет быть отдельной В«крепостьюВ», а станет частью города. Но совершенно необязательно для таких целей восстанавливать разрушенные сооружения.

Роман Лункин,В  научный сотрудник Института Европы РАН:

Все российские правители, и хорошие, и плохие, ищут народной любви, но не простой, а почти сакральной. Чтобы эта любовь не требовала объяснений в силу своей священности. Символ российской государственности и рабочее место президента — Кремль—- должен стать еще более православным. Советский 14-й корпус Кремля никак не помогает и не укрепляет легитимность президента, а восстановление исторических монастырей в сердце Москвы очень хорошо играет на имидж православного правителя. Это, возможно, одна из причин и естественное следствие предложения Владимира Путина о возведении у Спасской башни Кремля Чудова и Вознесенского монастырей. Тем более что оба монастыря были основаны в честь знаменательных событий — Чудов митрополитом Алексием в честь исцеления Тайдулы, матери хана Джанибека (см. фильм "Орда"), а Вознесенский в честь победы в Куликовской битве.В 

Борис Фаликов, религиовед:

В том, что православная церковь хочет помочь мигрантам, нет ничего плохого. Ватикан, к примеру, помогает им как только может. Папа Римский ездил даже в специальный лагерь для нелегальных мигрантов на острове в Средиземном море и сильно раскритиковал условия их содержания. В связи с чем и возникает вопрос: а как реально церковь может помочь приезжим? И ответ РПЦ на этот вопрос меня не убеждает.

В самом деле, какой смысл в том, чтобы издавать книжку, которая не столько даже описывает, сколько расписывает отечественную культуру. Предположим, какой-нибудь таджик-гастарбайтер возьмет ее почитать на досуге, хотя досуг у этих тяжело работающих людей вряд ли имеется. И что он там прочтет? Что русские люди очень верующие, а потому высоко нравственные? Что лучше не шуметь по ночам, потому что русские люди этого не любят? Что русские люди не терпят, когда деньги зарабатывают нечестно, потому что Бог не велит? И лучше не угрожать им в транспорте, потому что они могут обидеться? Все эти примеры приводятся в статье в В«ИзвестияхВ». Но неужели эта смесь банальностей с неким идеальным образом глубоко православной страны способна принести гипотетическому гастарбайтеру какую-то пользу?

Что не надо шуметь и ругаться в транспорте, он и так догадывается. А читая насчет идеальных русских, взгрустнет или, напротив, посмеется, в зависимости от настроения. Потому что, я уверен, в своей нелегкой жизни он сталкивается с отнюдь не идеальными русскими, а совсем наоборот. Которые и надуть норовят при расчетах, и взятки берут. И принуждают работать сверх меры. И избить могут за неправильный разрез глаз. То, что с этой суровой реальностью приезжим в Россию на заработки приходится сталкиваться, ни для кого не секрет. И какой смысл заниматься лакировкой действительности в книжке, которую к тому же вряд ли кто-то удосужится прочесть?

Между тем, на издание книги был потрачен некий президентский грант. И если РПЦ действительно хотела помочь приезжим, она могла бы потратить эти деньги с большей пользой. Например, создать центр, где мигрантам оказывали бы бесплатную юридическую помощь в случае притеснений, которые они терпят в далеко не идеальной России.

Александр Верховский, правозащитник, директор Информационно-аналитического центра В«СОВАВ»:

Естественно, патриарх не мог ничего сказать про Крым и Украину. Всё-таки с церковной точки зрения его позиция в таком вопросе должна быть сугубо пацифистской, за мир — и всё. У него не может быть никакого мнения на тему того, кто прав, кто виноват. Но в Думе такой взгляд было бы сложно обсуждать, хотя понятно, что церковь иного придерживаться не может. Однако если Кремль входит в положение и терпит ситуацию, что патриархия действия России на Украине никак не поддерживает, то депутаты, в силу своей меньшей ответственности, могут быть не столь деликатны и может произойти неприятная сцена.

По поводу значения для России Крыма в своём интервью ранее патриарх сказал, что, хотя историки могут спорить о том, действительно ли князь Владимир крестился в Крыму, в нашем историческом нарративе принято считать именно так. Конечно, это очень существенное снижение пафоса по сравнению со словами президента о Храмовой горе, но патриарх подтвердил, что Крым является особым местом для русского православия. При этом он подчеркнул, что в момент крещения Россия примкнула не к византийской, а к общеевропейской цивилизации, так как церковь ещё не была разделена. В общем, патриарх, естественно, не может полностью обойти этот вопрос, но в своих комментариях старается максимально дистанцироваться от линии власти.

Николай Митрохин, исследователь в Centre for Human Science (Вена):

В своём выступлении патриарх, во-первых, чётко расписался в собственном незнании российской истории, делая обзор эпох, которые проходила Россия. Что, впрочем, можно ожидать от человека, не имеющего законченного среднего образования. Во-вторых, он повторил перед парламентариями де-факто фашистскую доктрину в её оригинальном варианте. Он считает, что любая политическая дискуссия в стране должна быть снята, а оставлена только солидарность и сотрудничество партий ради какого-то умозрительного В«единства народаВ». В рамках этих же фашистских тезисов 20-30-х годов он настаивает на важности таких действий, как борьба с абортами и возрождение казачества, что является анахронизмом, а главную цель работы депутатов усматривает в наращивании патриотизма. Этой же цели должна способствовать как помощь в возрождении казачества, так и расширение преподавания религий в школах.

Как и предсказывали многие эксперты, когда принималось положение о преподавании основ православной культуры в школах, РПЦ совершенно не собирается останавливаться на кратком ознакомительном курсе. В выступлении патриарха было чётко заявлено, что Московская патриархия хочет, чтобы религиозное образование присутствовало на всём протяжении обучения детей в школах и в вузах. Частью этого направления является также требование признать теологию реальной наукой. Тут патриарх Кирилл сослался на пример Запада, хотя во всех других случаях он Запад игнорирует.

Таким образом, глава церкви наметил те цели, осуществления которых патриархия будет добиваться от государства в ближайшие годы: приостановление большинства направлений развития ювенальной юстиции, увеличение объёмов преподавания религии в школе, увеличение государственного давления на женщин, собирающихся сделать аборт, а также борьба с современными компьютерными технологиями сбора данных, вроде ИНН. Всё это не новые пункты в программе Русской православной церкви, но приоритетные, на них будут настаивать и дальше, и с помощью сочувствующих парламентариев что-то, возможно, удастся продавить.

В общем и целом это было крайне консервативное выступление человека, который совершенно не собирается мириться с изменениями, происходящими в мире на протяжении последних 100 лет. В то же время это человек очень советский, чьи отсылки к образам трудового подвига комсомольцев на целине и БАМе понятны только людям со сходным советским опытом, не говоря уже о том, что сами эти образы совершенно не соответствуют действительности.

Другое дело — насколько выступление патриарха перед депутатами эффективно с общеполитической точки зрения. Понятно, что вопросы разработки и принятия всех важнейших законов определяются в Администрации президента, и то, проголосует ли нынешний или будущий состав Думы за эти инициативы, решается не самими депутатами. Так же понятно, что если Россия останется без Путина, все эти действия потеряют какой-либо смысл. Так что в целом выступление патриарха Кирилла было чисто символическим пиаровским жестом, который не приведёт ни к каким значимым последствиям.

Борис Фаликов, религиовед:

Дело сотрудника Отдела внешних церковных связей Евгения Петрина, арестованного за госизмену и заявившего, что он работал на ФСБ и его оклеветали, мало похоже на обычный шпионский скандал. Скорее оно похоже на сатирический роман о работе спецслужб, жанр нынче вполне распространенный. На русском языке он неплохо представлен романами Михаила Любимова и Романа Арбитмана. В самом деле, сотрудник ОВЦС, публично объявляющий о том, что он разоблачил преступный заговор внутри РПЦ, нити которого ведут в США и на Украину, да и сам не то служил, не то служит в ФСБ (бывших сексотов, как известно, не бывает), а потом пал жертвой своих коллег — это какая-то пародия на шпионские истории. И относиться к ней без смеха трудно.

Однако из всего этого фарса можно сделать два вполне серьезных вывода. Во-первых, уровень непрофессионализма отечественной контрразведки зашкаливает. То, что такого малоадекватного человека, как Петрин, могли использовать для оперативной работы, прямое тому свидетельство. Впрочем, от спецслужбы, которая пытается обвинить в госизмене многодетную мать, случайно услышавшую в транспорте чьи-то разговоры, трудно ожидать чего-то еще.

Во-вторых, связь между РПЦ и ФСБ становится абсолютно очевидна. Врет Петрин или не врет, тут неважно. Важно, что его случай подтверждает, что ОВЦС и ФСБ — это прямо-таки сообщающиеся сосуды. Не то чтобы мы раньше об этом не подозревали, но эту связь принято было как-то камуфлировать. Больше — нет.

Борис Фаликов, религиовед:

Легко быть провидцем, наблюдая прошлое из настоящего. Но мне стало ясно стратегическое направление удара по В«ТангейзеруВ» (трудно удержаться от использования военной терминологии, когда речь идет о такой яростной В«культурной войнеВ»), когда я прочел речь архимандрита Тихона (Шевкунова) на общественном обсуждении новосибирской истории, которые провело Министерство культуры еще 13 марта. Пафос речи архимандрита сводился к следующему: мы, православные, народ тихий и смиренный, нас каждый обидеть может (правда, тут же приводились слова Иоанна Златоуста, призывающие смиренных христиан бить морду обидчикам – В«ударь его по лицу, сокруши уста его, освяти руку твою ударомВ»), но куда смотрит государство? А конкретно Министерство культуры, которое дает деньги на всякие антиправославные выпады. В«Тем большая ответственность теперь ложится на тех, кто определяет направления сегодняшней российской культуры, кто принимает решения, какими должны быть поддерживаемые государством проектыВ», заявил архимандрит. И какими они должны быть, было ясно без слов.

Ничего нового Шевкунов не сказал, а просто напомнил властям предержащим об условиях В«симфонииВ», которую не первый год исполняет на пару с ними РПЦ. Под этим богословским термином, извлеченным из византийского прошлого, в РПЦ понимают обмен всевозможных благ и привилегий на религиозную легитимацию нынешней власти. Церковь свою часть сделки выполняет исправно и ждет того же от властей.

Министр Мединский с готовностью услышал церковное напоминание, и вот непослушный директор Мездрич уволен, а на его место назначен персонаж, который на том же заседании бил себя в грудь и говорил, что подобных безобразий никогда не допустил бы. И, понятное дело, не допустит.

Благодарный ответ РПЦ не заставил себя ждать, более того чуть ли не опередил весть об увольнении Мездрича. Новосибирские В«оскорбленные верующиеВ» провели молитвенное стояние, которое гораздо больше походило на политический митинг. На нем мало говорилось о В«кощунственном ТангейзереВ», зато много о том, как православные Новосибирска одобряют и поддерживают все деяния любимого президента и его борьбу с врагами, как в отечестве, так и далеко за его пределами. Вот так В«симфониейВ» ударили по опере.

Александр Верховский, правозащитник, руководитель Информационно-аналитического центра В«СОВАВ»:

Скорее всего эта инициатива сама собой рассосётся просто потому, что ввести какой-то дополнительный курс в школьную программу очень трудно. Там ограниченное количество часов, и чтобы что-то добавить, надо что-то выкинуть. Сказать что-то конкретное об этом курсе довольно сложно, не зная, что именно представляет из себя учебник и как прошла апробация курса в тех областях, где она была. Но на самом деле влияние церкви на семейную сферу в России совершенно минимально. При всём уважении к церкви как к институту граждане, за исключением очень маленькой группы воцерковлённых, не очень оглядываются на её мнение в этом вопросе.

Непонятно, что по этой теме можно растягивать на целый курс. Когда-то что-то подобное уже было, правда, без всякой связи с церковью. Тогда сосредотачивались на психологической подготовке мальчиков и девочек к семейной жизни, а также на бытовых навыках. Но сейчас, скорее всего, это будет несколько иначе, с какими-то темами, посвящёнными нравственности, хотя, как это выглядит на деле, пока непонятно.

Роман Лункин, ст. науч. сотр. Института Европы РАН:

Инициатива отца Дмитрия Смирнова о введении нового школьного курса выглядит вполне обоснованно. Моральный уровень общества невысок, число абортов не уменьшается, Госдума РФ и правительство отказываются принимать законопроекты о поддержке семейных ценностей. Сам отец Дмитрий Смирнов с 1990-х годов одним из первых начал просветительскую работу по борьбе с абортами в школах, вузах — везде, где можно. Но общество осталось глухо к этому. В 2010-2011 годах патриарх Кирилл предлагал целый ряд инициатив по поддержке семьи, но лишь кое-где распространилась практика беседы женщины с психологом перед абортом.

Недавнее предложение Елены Мизулиной вывести аборты из системы Обязательного медицинского страхования в русле тех же инициатив патриарха, но даже эти идеи Валентина Матвиенко назвала экстремистскими.В 

В такой ситуации церкви естественно предлагать курс В«Нравственные основы семейной жизниВ». Однако возникает масса вопросов.

А что, о нравственности не рассказывают на уроках по В«Основам православной культурыВ»? Кто будет преподавать предмет и как? Будет ли курс снова контролироваться церковью, если учебники предлагаются, опять же, православные?В 

Не в силах привлечь к себе широкие массы населения, Церковь, увы, постоянно предлагает суррогаты: суррогат общинной работы, суррогат семейного православного воспитания. То есть если человека трудно завлечь в храм, то пусть хотя бы его дети в школе В«изучают нравственностьВ». Но те, кто В«изучает нравственностьВ», совсем необязательно придут в церковь, и с чего бы им приходить, если нравственность они уже изучили, а дружной полноценной общины с многодетными семьями в приходе нет (или она для В«своихВ»). В конце концов, можно быть нравственным и без веры в Бога.

Впрочем, церковное развитие последних лет уже приводит к хорошим миссионерским результатам во многих приходах и новых епархиях. И если простые люди худо-бедно усваивают евангельские правила, то есть одна категория, которая с ходу отвергает любые нравственные притязания Церкви — большинство депутатов Госдумы и члены правительства, фиктивно или реально разведенные или В«сведенныеВ». Именно для них актуальны В«Нравственные основы семейной жизниВ».

В 

Сергей Филатов, религиовед:

Если посмотреть, как развивались отношения католической церкви и российской власти и Московской патриархии на протяжении последних 20 лет, то мы увидим, что сначала была эйфория и любовь ко всем религиям в русском обществе времен перестройки, потом здесь наметился рост национализма, недоверия и неприязни, и все закончилось серьезным конфликтом 2002 года, когда был выслан десяток наиболее активных католических священнослужителей и власть наложила массу ограничений на жизнь католиков. Было ли заметно возмущение, публичное осуждение этих действий со стороны Римско-католической церкви? Ровным счетом никаких. Церковь приняла как данность все эти ограничения и сама склонилась к политике сдержанности. Смена архиепископа Кондрусевича на Паоло Пецци — это смена политики активного возрождения католической церкви на медленное поступательное развитие приходов под контролем и с принятием всех ограничений, которые на них накладывают. Эта ситуация напоминает то, что бывало при самых разных диктатурах в каком-нибудь Тайланде или Бирме — церковь нужно сохранить, пользуясь для работы теми возможностями, которые есть. Тем более что католическая церковь хочет сохранить отношения с Русской православной церковью по целому ряду идеологических соображений, а не только следуя интересам своих епархий.

Теперь перейдем к личности самого папы Франциска. Это папа, который едва ли не первым осознает, что та идеология, которая на протяжении многих лет связывала церковь с Западом, оказывается подорванной. Да, они сторонники демократии, но демократии образца тридцатилетней давности. Отношение к ЛГБТ-сообществу, ограничение присутствия церкви в публичной сфере, естественно, не могут им нравиться, поэтому сейчас возникает некоторая дистанция по отношению к тому представлению о правах человека, которое разделяет политический мейнстрим и общественное мнение Европы и Северной Америки. Кроме того, не будем забывать, что папа Франциск — итальянец из Латинской Америки, и в его отношении к В«американскому империализмуВ» есть свои обертона: если американец русско-украинский конфликт воспринимает как подавление бедной маленькой Украины большим и сильным наследником Советского Союза, та Папа, так же от души, может не принимать давления США, навязывающих свои нормы. Все это позволяет Папе держать дистанцию, делает его не то чтобы абсолютно беспристрастным, но лишенным эмоциональной связи и с той, и с другой стороной. Что, возможно, усилит его позиции как посредника в каких-то важных вопросах.

Многие эксперты предрекали, что на встрече обязательно будет затронута тема отношений с украинскими греко-католиками. Распространено мнение, что Украинская греко-католическая церковь — это сила, которая в первую очередь влияет на Ватикан. На самом деле это такой анфан террибль, который Ватикану немало досаждает. Достаточно сказать, что они главу своей церкви называют патриархом — и многие уже пишут В«патриархВ», ориентируясь на украинские источники, — хотя Ватикан никогда его патриархом не назовет. Если посмотреть на ситуацию в Галичине, где греко-католики, или униаты, в большинстве, то Ватикану там очень тяжело: часто присланные из Западной Европы украинцы, которых назначают на какие-то видные церковные должности, сталкиваются с полной обструкцией и не могут работать, местные власти вместе с местной общественностью заставляют их убраться, потому что они ничего сделать не могут, и навязывают людей, которые, с точки зрения Ватикана, и по моральным, и по образовательным, и по идейным соображениям, ну, никак не могут занимать видные посты. В общем, это такая самостийная, недисциплинированная культура, которая плохо отвечает интересам Ватикана, и желание поддерживать их в каждом шаге у Святого престола совершенно отсутствует.

Все это делает Ватикан силой, которая признает в чем-то правоту Путина, в чем-то правоту украинской власти — то есть силой, которая может способствовать некоторому примирению. С другой стороны, не нужно преувеличивать симпатии Франциска к Путину. Через своих информаторов Папа прекрасно осведомлен, что наша страна страдает от безмерной коррупции, с которой он великий борец, и так далее. В основе он, конечно, человек западных ценностей, который, однако, может быть вне непосредственных представлений, интересов и политических доктрин, которые разделяют правящие круги ведущих стран Запада..

Екатерина Вялых, жительница района:

Я против строительства в нашем парке, потому что лично для меня это память детства, будучи маленькой, я лазала по этим яблоням и кушала зеленые яблоки, став старше, ходила на свидания в этом парке. Выйдя замуж и родив детей, я гуляю с ними в этом парке, старшая катается на самокате и велосипеде, а младший только тут может спокойно уснуть в коляске, не под шум и грохот машин, а в тихом месте под кронами столетних сосен и берез. Я против того, что бы отдать важную часть нашей жизни под храм, которых и без того много в нашем районе, и который можно поставить в другом более приемлемом месте.

В 

Алексей Чернядьев, житель района:

Всё что мы хотим — только соблюдения закона Российской Федерации. Не нужно делить нас на верующих — неверующих, за храм — против храма. Не нужно раскалывать и без того поляризированное общество. Нам нужно только соблюдение закона, который запрещает любое строительство в парковых зонах. Это наш парк, и это мнение жителей района. Ни один из сторонников строительства не проживает даже в километре от парка В«ТорфянкаВ», однако решает за нас, что для нас хорошо, а что нет. Это должны решать мы, и только мы.

Николай Митрохин, исследователь в Centre for Human Science (Вена):

В«Сорок сороковВ» — это боевая группировка, созданная где-то в районе 2013 года при Новоспасском монастыре. Возглавляет её человек по имени Андрей Кормухин, брат бывшей рок-певицы Ольги Кормухиной. Сам он называет себя композитором, хотя до 2010 никакой публичной биографии у него нет. У него есть какая-то группа, состоящая из двух десятков боксёров и бывших боксёров, вместе с которыми он по запросам священников или Новоспасского монастыря, активно работающего в направлении создания молодёжных боевых отрядов такого рода, выезжает организовывать силовое прикрытие строительству новых храмов, охрану площадок и так далее. Его группировка, видимо, также частично связана с небольшой бандой скинхедов, выступающей под название В«МолотВ», и вообще с праворадикалами. В частности, среди них есть бывший член В«ФратрииВ», ультрас В«СпартакаВ», по имени Иван Катанаев.

На страницах В«ВКонтактеВ» идеология группы В«Сорок сороковВ» излагается достаточно открыто, это типичное для Москвы образование: милитаризованная группа, выступающая как православные патриоты, поддерживающая Новороссию, при этом использующая цвета и эмблемы из смеси германского нацизма с русским. Чёрно-белая красная палитра, отсылки к неоязыческой и неонацистской мифологии.

В одном интервью Кормухин прямо сказал, что В«спасаться надо бандойВ», и его банда представляет некоторую опасность для отдельно взятых гражданских активистов. Но в случае относительно массовых протестов, собирающих хотя бы несколько десятков человек, они вряд ли будут очень эффективны.

Русская православная церковь любит создавать подобные группы, потому что удобно использовать боевиков для решения каких-то конфликтов вроде захвата земли. Это даёт духовенству чувство защищённости, а духовенство довольно серьезно опасается возможных проблем разного рода, того, что кто-то может на них напасть.

Оценить искренность членов В«Сорока сороковВ» сложно, понятно, что никто прямо не говорит, что он работает за деньги. Но вряд ли у бывших боксёров есть много свободного времени для того, чтобы просто ходить по периметру церквей. Кормухин представляет свою бригаду как профессиональных боксёров. Поэтому можно предположить, что их деятельность как-то финансируется, тем более что Новоспасский монастырь достаточно богатый. Вполне возможно, что заказы поступают от благочинных разных районов, также людей не бедных, которые, как правило, и являются инициаторами захвата новой территории. Так что в значительной степени это оплаченное мероприятие.

Сам Кормухин и энтузиаст, и бизнесмен одновременно. Известно, что он владелец ООО В«АногриВ» с 1995 года. Раньше эта компания занималась В«уборкой территории и аналогичной деятельностьюВ», проще говоря, он владел водовозкой для откачки сточных вод. Но с недавних пор В«АногриВ» занимается декоративным садоводством. Можно предположить, что Кормухин, как и другие руководители православных общественных организаций для защиты храмов, таким образом борется за получение контрактов по озеленению участков вокруг церкви. Что касается его окружения, то, судя по материалам в Интернете, два-три человека вокруг него — идейные, остальные действуют скорее за плату.