Когда–то петербургский журналист Дмитрий Синочкин убеждал меня, что будущее России куется не в Москве, а на дачах и в садоводствах.

Там люди учатся действовать самостоятельно, без государства: договариваются заасфальтировать подъезд к поселку, подвести газ, устроить водопровод. Я над Синочкиным, этим земцем-идеалистом, посмеивался, когда жил в столице и тусовал по Куршевелям. Однако теперь вижу, что он прав.

Место моего нынешнего обитания — город Аугсбург, эдакое баварское Иваново. Однако это идеальное Иваново: фабрики превращены в модное жилье, сточные каналы — в бассейны под открытым небом, почти все ездят на велосипедах.

Германия вообще очень похожа на воплощение русской мечты о справедливой жизни. Достаток, социальные гарантии, добротность быта без особых ухищрений: в биргартенах все сидят на общих скамьях за общими столами, хотя кое у кого есть лошади или самолет. Но главное — обилие горизонтальных общественных связей. Основа немецкой жизни — Verein, ферайн: общество, кружок, союз. Ферайны здесь всюду. Вот во дворике играет оркестр почтовых рожков: ферайн, никаких сомнений. Есть ферайны рыболовов и охотников, кукольных мастеров и меломанов, а я на днях получил приглашение прогуляться по ночному лесу при свете факелов (устраивает лесолюбный ферайн).

Привычка создавать ферайны заставляет во всех видеть потенциальных товарищей: глухих заборов в Германии мало, границы если и отмечены, то сеткой или живой изгородью. Двери присутствий распахнуты: никаких церберов. Политика — это сфера общественной жизни, политические партии суть те же ферайны. И государство для немцев не божественная сила, а продолжение идеи объединений, позволяющей решать любые задачи: от борьбы со скукой до борьбы с наводнениями.

В России, к сожалению, подход к жизни другой. Его неплохо объяснил американский историк Ричард Пайпс — тот самый, что в 1990–х с грустью предсказал новую автократию в России. В«У русских, — писал он, — чрезвычайно сильно развито чувство личных отношений, но им так и не удалось трансформировать человеческие привязанности в формальные неличные связи, столь необходимые для эффективного функционирования общественных и политических институтов. Поэтому им необходима сильная рука, чтобы регулировать их общественную жизньВ».

Именно по этой причине русские в эмиграции нигде так и не создали новую прекрасную Россию-2: спотыкались о неумение самоорганизоваться. Это хорошо видно по немецким русским кварталам. Мимо не пройдешь: матерок в воздухе, напряженные лица, древние моды. В каком-нибудь продмаге Irtysch — эмалированные кастрюли с цветочком на боку и пирамиды банок с килькой в томатном соусе. Продавщица, прижав телефон плечом, болтает с подругой… У всех местных жителей — Первый канал по спутнику, желание твердой руки, не видимый миру забор, ненависть ко всем прочим мигрантам, ностальгия по СССР…

Мне не слишком нравится сегодняшняя Россия с ее бесконечными охранниками, проверками паспортов, злобой и телевраньем. Просто раньше мне казалось, что все дело в дурном аппарате власти. А теперь я вижу, что аппарат неизменно дуреет, прибирая к рукам страну, лишенную горизонтальных общественных связей. В которой мало всех этих НКО, товариществ, земств, бюргерств, волонтерств и прочих ферайнов. Так что научиться их создавать — задача более важная, чем превратить в цветущий сад собственные шесть соток.

Du hast Recht, Синочкин. Ты совершенно прав. Это задача и на новый год, и на все обозримые годы.

"Деловой Петербург"


Фото: 1. Friedenstafel Rathausplatz Augsburg Kinder spielen mit Seifenblasen eines street KГјnstlers Augsbu. Klaus Rainer Krieger/Imago/TASS
2. Augsburg Kцnigsplatz StraЯenpartie Passanten Hдuser AUFNAHMEDATUM GESCHДTZT/Imago/TASS