Маршрут Догвилль — Томсино. Чем псковская деревня похожа на город Триера
Год назад в деревню Томсино Псковской области из Петербурга приехала жить Елена Перчикова с 12–летней дочкой Тасей. Она устроилась работать санитаркой в больницу, девочка пошла в школу, завели коз и огород. Жизнь в деревне тяжелая, и под Новый год Тася написала письмо в Кремль: школу закрыли, мама работает в две смены и получает 12 тыс. рублей. Подарите, пожалуйста, трактор с мотоблоком — будем огород копать.
Из Кремля, как полагается, переслали письмо псковским чиновникам, они отреагировали вяло, но историю девочки рассказала радио "Свобода". Тасе и ее маме стали писать добрые люди. Присылали деньги (набралось 90 тыс. рублей) и одежду. Подарили ноутбук.
Тут возмутились односельчане: тяжело всем, но тракторы и ноутбуки никто ни у кого не просит. Все живут скромно, а эта — выскочка. Тасю начали травить в школе. Одноклассницы зарегистрировали фейковый аккаунт "ВКонтакте", вступили с ней в переписку и выманили "неприличную" фотографию. Потом распространили ее по все районным пабликам. Друг семьи, у которого жили мама с дочкой, стал выгонять их из дома. Местный почтальон, знающий, кому и что присылают, сообщал о приходящих Перчиковым посылках всей деревне. В маленьких населенных пунктах всегда тяжело с приватностью.
История обрела федеральный резонанс. В деревню потянулись журналисты (преимущественно оппозиционных СМИ) и чиновники. Чиновники говорили что–то невразумительное, а журналисты приводили слова местных жителей в духе: "Возомнили о себе невесть что! Мало их обидели, значит, раз до сих пор с манатками не уехали".
У замечательного режиссера Ларса фон Триера есть фильм "Догвилль". В одноименный городок прибегает, спасаясь от гангстеров, девушка Грейс. Местные жители прячут ее. Бандиты вздыхают, говорят: "Если увидите — позвоните", оставляют визитку и уезжают. Грейс остается, помогает горожанам, воспитывает их детей, нянчится со стариками. Она — идеал, все счастливы. Но постепенно на нее возлагают все больше обязанностей, начинают эксплуатировать во всех смыслах, она становится объектом травли, а когда пытается бежать — ее сажают на цепь. В конце концов жители решают отдать девушку гангстерам и звонят по телефону на визитке.
Бандиты приезжают, и выясняется, что главная героиня — дочь босса мафии, которая не хотела заниматься семейным бизнесом. В последние несколько минут двухчасового фильма Грейс, командуя гангстерами, устраивает в городке форменную резню, так что в живых остается только собака.
В данном случае фон Триер мог бы сделать небольшой временной скачок и привести в деревню, например, отряд немцев. (Тем более что как–то признавался в симпатиях к нацизму, а потом долго оправдывался.) Но в реальной жизни такого эмоционально яркого финала не будет. Перчиковы просто уедут.
Тут можно порассуждать о пещерном коллективизме русского народа. Который живет в нищете и не любит, когда сосед высовывается. Вспомнить столыпинскую реформу — как односельчане поджигали дома тех, кто решал выйти из общины и стать самостоятельным хуторянином. Легендарного Павлика Морозова, который заложил собственного папу–кулака. Примеров, слава богу, в русской истории довольно.
Проблема в одном: фон Триер снимал свой фильм про американцев. Прочь русофобию! Признаем: любой народ в своей первозданной простоте — довольно неприятная компания.
И как тут не подивиться мудрости западных правительств (они столь мудры, что, кажется, и вправду управляются из единого масонского центра). Которые пытаются цивилизовать свои народы разными "правами человека" и даже, страшно сказать, гей–парадами. Ведь нет лучшего способа заставить массу мириться с существованием отличающихся от нее людей, чем приучив, что и в ходящих по улицам открытых геях нет ничего такого.
Но народы, конечно, цивилизуются с трудом. И от правительств им приятнее слышать про собственную исключительность, величие, высокую нравственность и скрепность.
