Атака силовиков на псковскую журналистку Светлану Прокопьеву проходит в стороне от главной темы нынешнего лета – московских протестов, связанных с прошедшими выборами в Мосгордуму. Тем важнее отметить, что история эта не затерялась, не выглядит второстепенной и побочной: проблема обсуждается в независимых СМИ, в поддержку Прокопьевой выступают пикетчики по всей стране, ее имя упоминалось во многих коллективных письмах в защиту политзаключенных, о Прокопьевой говорили с трибуны последнего московского митинга. Все это в совокупности оставляет надежду на более или менее благополучный исход дела.

Уголовное преследование Светланы Прокопьевой началось в феврале этого года. Уголовное дело было заведено по части 2-й статьи 205-й, которая сформулирована следующим образом: В«Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма, совершенные с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети ИнтернетВ». Поводом послужила реплика журналистки при обсуждении самоподрыва молодого архангельского активиста возле дверей Архангельского УФСБ, в результате которого были ранены три сотрудника ФСБ. (Сам террорист погиб на месте.) Вот слова, что в эфире радиостанции В«Эхо Москвы в ПсковеВ» произнесла Светла Прокопьева и за которые ей теперь грозит семь лет тюрьмы: В«Суровое государство с жесткой, точнее, жестокой правоохранительной системой, для которой главное — наказать преступника, а не защитить права, воспитало соответствующее поколение граждан. Именно так я понимаю самое громкое событие прошлой недели — взрыв в архангельской ФСБ. Жестокость порождает жестокость. Безжалостное государство произвело на свет гражданина, который сделал смерть своим аргументомВ».

Чтобы увидеть, что в этом абзаце не содержится ни поддержки терроризма, ни его оправдания не нужно быть лингвистическим экспертом. Достаточно просто сносно владеть русским языком. Но в Роскомнадзоре и ФСБ придерживаются другого мнения. В итоге Роскомнадзор штрафует СМИ, а ФСБ возбуждает уголовное дело против автора этой реплики, произнесенной вслух на радио. У Прокопьевой проводится обыск, ее имя заносится в список В«экстремистовВ», и банки блокируют ее счета, а 20-го сентября Прокопьевой предъявляют обвинение. Следовательно – впереди суд.

Дело журналистки Прокопьевой очевидным образом не заказное. Никто в Кремле не потребовал от псковских силовиков обратить внимание на экстремизм у них под боком. Это то, что в СССР называлось В«инициативой местных товарищейВ». Какой-нибудь псковский гебешный капитан услышал по радио Прокопьеву, а утром прибежал в кабинет к начальнику. Типа, товарищ полковник, тут такая история, которая вполне тянет на громкое дело, а у нас давненько не было громких дел!

Хочется верить, что псковским чекистам не повезло – они со своим из пальца высосанным обвинением попали в самую середину В«оттепелиВ», когда приговоры смягчают, а ранее захваченных фигурантов отпускают. Поэтому раздраженный окрик из Москвы: В«Хватит уже дурью маяться, прекращайте этот балаганВ», – более чем вероятен. Но вероятность его тем выше, чем громче и солидарней будет звучать голос общественности в поддержку псковской журналистки Светланы Прокопьевой.

В