Участие главного российского начальника в мероприятиях Российской энергетической недели стало, подозреваю, моментом его торжества. Которых после присоединения Крыма было немного, если таковые вообще были. По сути дела, это было торжество концепции энергетической сверхдержавы в ее соединении с идеей управляемой демократии. Итак, в вызывающей такое раздражение Гейропе случился серьезный энергетический кризис. Случился он, в путинской трактовке, потому что европейцы слишком резко попытались переключиться на возобновляемые источники энергии, всякие там ветряки, которые, если вспомнить предыдущие выступления главного российского начальника, стучат так сильно, что заставляют вылезать из земли несчастных дождевых червей. К тому же подверженные сиюминутным политическим порывам (читай, желая по приказу из Вашингтона ограничить зависимость от российских энергоносителей) европейцы попытались перевести закупки газа на закупки по фьючерсам, а не по долговременным контрактам, чего добивался Газпром. В результате сами себя наказали, так как цены на газ взлетели в десятки раз. Чему, утверждает Путин, Россия вовсе не рада. Ведь такой подъем цен грозит нестабильностью, ведет в конечном счете к свертыванию производства и стагнации.

Однако эти заявления лишь слегка скрывали путинское чувство глубокого удовлетворения. Для него ясно: мировая конъюнктура надолго обеспечит Кремль притоком валютных средств, а, стало быть, даст полную свободу в действиях как внутри страны, так и за ее пределами. Что, собственно говоря, и было подтверждено сугубо комплиментарными выступлениями представителей руководства Total и BP. Тем деваться некуда – ставить под сомнение путинские рассуждения себе дороже. Чуть что не так – пришлют докторов в погонах. Еще показательнее то, что в отечественных изданиях, позиционирующих себя как деловые, мне не удалось обнаружить текстов, которые хотя бы пытались соотнести путинские рассуждения с реальной действительностью. Лишь В«КоммерсантВ» рискнул робко указать, что Европа продолжает упорствовать в своих заблуждениях и пытается найти пути выхода из кризиса, отличные от тех, что предлагает главный начальник. Стало быть, налицо победа власти в определении единственно правильной линии – желающих сомневаться не осталось вовсе.

В этой ситуации тем, кто не является экономическим экспертом, остается действовать так, как действуют специалисты по дешифровке данных детектора лжи. Они берут как эталонную меру запись ответов допрашиваемого, где он, очевидно, врал. То есть по просьбе операторов говорил, что дважды два пять. А потом сравнивают с остальными высказываниями. И, надо сказать, американской журналистке удалось без труда создать эти эпизоды эталонного вранья. Так, она, переключив разговор на так называемое гиперзвуковое оружие, спросила идет ли сейчас гонка вооружений. И Путин подтвердил, по-моему, впервые, что да, эта гонка идет, и Россия, по его мнению, в ней лидирует. Но, оказывается, по Путину, гонка эта началась после того, как США вышли двадцать лет назад из Договора об ограничении систем противоракетной обороны. Однако в тот момент он вовсе не пытался объявлять о начале гонки вооружений. Более того, после выхода из Договора по ПРО Москва подписала аж два договора о сокращении стратегических наступательных вооружений. То есть в условиях, когда, как считает Владимир Путин, В«потенциальный противникВ» пытался нарушить стратегическую стабильность, Кремль сокращал как раз то оружие, которое американцы намеривались перехватить, создавая свою глобальную ПРО. И тем самым решительно облегчал им задачу. Или можно предположить, что очень-очень долго, десятилетиями, эта самая гонка вооружений шла только и исключительно в голове одного человека.

Еще забавнее эпизод, где Владимир Путин разъясняет назойливой журналистке свое суверенное право концентрировать тысячи солдат на украинской границе: В«Мы проводим свои учения, повторяю: на своей национальной территории. Здесь нет ничего удивительного, и мы ни перед кем отчитываться за это не собираемсяВ». При этом главный начальник не считает, очевидно, себя связанным необходимостью соблюдать положения Венского документа. Если так, то об этом пора сказать прямо и откровенно.

Наконец, очень показателен путинский восторг от успехов управляемой демократии: В«У нас новая партия, новая фракция появилась в парламенте… Все должно гарантировать интересы людей, и политическая система России тоже так же стабильно развивается, для того чтобы не допустить еще какую-нибудь революциюВ». И его пожизненное пребывание в Кремле тоже исключительно для нее, для стабильности: В«Ситуация должна быть спокойной, стабильной, чтобы все органы власти, все государственные структуры работали уверенно, спокойно смотрели в будущееВ». И с оппозицией у нас все в порядке, даже радиостанцию одну содержим на госсредства. Ну, а если кто сидит, так по закону же сидит. По тому закону, который я сам и выдумал. Обычный набор софизмов, получившийся чуть более ярким благодаря американке, явно не испытывавшей пиетета, в тухлой атмосфере которого главный начальник привык существовать.

И вот как раз тут случился момент истины., сравнение внутриполитической ситуации с положением в мировой энергетике: В«Все так же, как и в энергетике – а здесь особенно, – должно развиваться стабильно, спокойно, без всяких выбросов негативных эмоцийВ». Вот и все, что вы хотели знать об энергетической политике России. Ровно полвека назад арабские страны ввели нефтяное эмбарго. На СССР пролился нефтедолларовый дождь. В стране стали продавать апельсины. У жительниц Москвы и Ленинграда появилась возможность купить югославские сапоги. А ядерный потенциал СССР удалось сравнять с американским. При этом главный противник запутался с вьетнамским синдромом. Старцам из Политбюро показалось, что победа за ними. Последовала череда авантюр: Ангола, Эфиопия, Никарагуа, Афганистан. Через 10 лет счастье кончилось. Цены на нефть упали. История повторяется…

Фото: kremlin.ru по лицензии Creative Commons Attribution 4.0 International
.