Проблема России, влияющая на принятие как стратегических, так и в определенной степени тактических внешнеполитических решений, в том числе и по украинскому вопросу, заключается в разрыве между официальными приоритетами и общественными настроениями, который будет усиливаться в связи со сменой поколений. И ситуация в российском обществе отличается как от Востока, так и от Запада.

В Китае и Индии очевиденВ взлет национализма, оформившийся, соответственно, при Си Цзиньпине (правит с 2012 года, в следующем году намерен идти на третий срок) и Нарендре Моди (премьер-министр с 2014 года, следующие выборы в 2024 году). Основой национализма в этих странах является экономический рост, в числе бенефициаров которого – образованная молодежь, ориентированная на ценности самореализации и при этом укрепление позиций своей страны в мире. Соответственно, у обеих стран сейчас В«век национализмовВ» с потенциалом столкновения в будущем (с учетом непростых пограничных проблем – последняя вспышка противоречий была год назад – и связей Китая с Пакистаном).

В США, наоборот, молодые поколения более активно поддерживают демократов с их идеями либеральной демократии и В«зеленойВ» экономики (притом, что реальная экономическая политика администрации Джо Байдена может быть более сложной, учитывающей и интересы В«синих воротничковВ»). Республиканцы получают шанс на победу на президентских выборах в значительной мере за счет особенностей избирательной системы, дающей преимущество В«краснымВ» штатам из глубинки (но и там происходят подвижки). Продвижение глобальной демократической повестки за пределы США будет продолжаться – примером является только что прошедший Саммит за демократию (опять-таки, при всех элементах реалполитик, побудивших не отталкивать в сторону Китая Филиппины и Пакистан).

Что касается России, то ее общество находится в состоянии усталости. Оно было изрядно разочаровано в демократии, с которой знакомо по версии 1990-х годов. В то же время признание значимости демократических ценностей сейчас растет: Левада-центр (признан иностранным агентом в РФ) отмечает рост значимости для россиян свободы слова (с 34% в 2017-м до 61% в 2021-м) и справедливого суда (соответственно, с 50 до 62%).

В то же время увеличивается индифферентность к проблемам внешней политики и самоутверждения России в мире. Опрос ВЦИОМ показывает, что негативно окрашенные характеристики Украине как стране дает 21% респондентов. Только 11% считают, что украинцы – это народ, враждебно настроенный к россиянам (такая точка зрения преобладает у представителей старшего поколения, но даже в этой среде она не доминирует). Внимательно следит за политическими событиями, связанными с Украиной, 21% опрошенных. В основном это также люди старше 60 лет (42%) и 45–59 лет (23%). В более молодых когортах идет сильный спад (от 4 до 9%).

Таким образом, идеи самоутверждения в России не основаны на экономическом базисе или связанной с ним вертикальной мобильности. Они обусловлены уходящим фактором – ностальгией по СССР, которая подогревается все менее эффективным телевидением. Эмоциональный В«крымскийВ» взлет 2014–2015 годов уже позади. Для молодых поколений (а это уже примерно до 40 лет) Украина является заграницей, а не временно отделившейся республикой. В то же время и запрос на демократию носит довольно неопределенный характер с немалой долей скепсиса по поводу реализуемости и не сопровождается желанием бороться за эту демократию. Люди не хотят сталкиваться с государством – они стремятся жить (или выживать) частной жизнью.

В украинском вопросе время работает не на Россию, если посмотреть на настроения и общества Украины. Опрос КМИС, проведенный в ноябре 2021 года, показал, что партия Порошенко опережает партию Зеленского (17 к 15%) и – что еще важнее – виртуальный партийный проект Разумкова теснит пророссийскую ОПЗЖ (у первой почти 10%, у второй – 9%) и поднимается связанная с Ахметовым партия В«НашиВ» Мураева (5%), у которого непростые отношения с Россией (в 2018 году против него были введены санкции). Таким образом юго-восточный электорат ищет альтернативы, не столь связанные с Россией. Представление о том, что свое слово (и не только в Украине) скажет В«народВ», который противостоит прозападным элитам и националистам, существовало с 1990-х годов – сейчас оно потеряло актуальность (особенно после прошлогодних протестов в Минске).

Надежды на распад Украины либо как минимум новый украинский Майдан не оправдались. Активная европейски ориентированная часть украинского общества, выходившая на предыдущий Майдан, не собирается идти на дестабилизацию ситуации. Она ее полностью не устраивает (много вполне понятных разочарований), но хаос, ставящий крест на мечте о Европе, для нее еще хуже. Тем более что эта часть общества принадлежит по большей части к среднему классу, который не хочет новых революций. Пророссийские активисты Антимайдана сейчас в основном вытеснены в ДНР-ЛНР и Россию (и с самого начала Антимайдан был слабее Майдана). Элиты напуганы опытом В«республикВ» и готовы на все, лишь бы нечто подобное не произошло на территориях их влияния.

Были надежды на договоренности с Дональдом Трампом на его втором президентском сроке, когда самостоятельность президента могла бы вырасти за счет обновленной легитимности. Тогда Трамп предпринял бы реальные шаги по ослаблению НАТО, в обременительности которой для Америки он уверен. И договориться с Москвой по Украине, интересовавшей его только в контексте американской внутренней политики (обвинений в отношении сына Джо Байдена). Но всего этого не произошло – Байден относится к Украине всерьез, в том числе расширяя военно-техническое сотрудничество, вызывающее особое неприятие со стороны России. Фактически речь идет о максимальном сближении Украины с НАТО без формального вступления.

В этой ситуации российская власть ставит целью форсировать события с тем, чтобы добиться от США уступок В«здесь и сейчасВ». Своим декабрьским В«ультиматумомВ» (а, точнее, комплексной, предельно жесткой публичной запросной позицией) она добилась комплексных же переговоров, которые должны начаться в январе на нескольких треках (Россия – США, Россия – НАТО, диалог на площадке ОБСЕ, Россия – Германия). Готовить ключевые, российско-американские, переговоры будет Юрий Ушаков и Джейк Салливан – то есть со стороны России сменился переговорщик, раньше эту функцию выполнял Николай Патрушев. Похоже, что функцией Патрушева как известного сторонника жесткой линии было обеспечение общих интересов России, тогда как американист Ушаков, почти десять лет проработавший послом в Вашингтоне, может в рамках этих же интересов (их понимание в Москве не изменилось) вести переговоры о конкретных формулировках. С Путиным Ушаков работает еще с 2008 года, когда Путин перешел на пост премьера, а его помощник по внешней политике Сергей Приходько остался в Кремле с Дмитрием Медведевым.

Проблема в понимании компромиссов. Российская сторона исходит из того, что она (в виде и СССР, и России) уже совершила множество уступок, начиная с роспуска Варшавского договора и заканчивая отказом от проекта Новороссии в 2014 году. И теперь должен уступать Запад – в формате некоей В«финляндизацииВ» Украины (а заодно и Грузии). Понятно, что при такой вводной договориться существенно сложнее. В любом случае, это не новая Ялта (такой вариант уже проехали из-за его изначальной нереалистичности), а стремление обеспечить гарантии неприкосновенности России, причем в мире, где у нее нет союзников.

У Китая союзников нет по определению (и Россия стремится выстроить баланс – в наступающем году ожидается визит Путина в Китай, а в 2021-м он посетил Индию), а Лукашенко хотя сейчас и лишен свободы маневра, но все равно воспринимается в Москве как ненадежный партнерВ из-за многолетней сложнойВ истории отношений. Армения участвовала в байденовском Саммите за демократию, Киргизия покупает В«БайрактарыВ», а Казахстан отстаивает свою многовекторность и трепетно реагирует на любые намеки на актуализацию в России территориального вопроса на любом уровне (вспомним, как год назад в Астане реагировали на высказывания Вячеслава Никонова о том, что территория Казахстана – это большой подарок со стороны России и Советского Союза).

При этом демобилизация российского общества имеет и не столь очевидную оборотную сторону – договоренность с США относительно части требований России (отказа размещения ракет, сворачивания учений и др.) будет воспринята обществом положительно – для одних они станут явным успехом, другие вздохнут В«лишь бы не было войныВ». Разочарования типа В«как же так – не взяли КиевВ» останутся уделом явного меньшинства.

Если договориться не получится, то может быть игра на обострение – как размещение российских ракет в чувствительных для США и НАТО зонах, так и вариант, при котором В«судьбу Донбасса будет решать народ ДонбассаВ» (то есть по абхазско-югоосетинскому сценарию с официальным признанием). Проблемы этих вариантов в том, что напряженность и нестабильность в этом случае не только сохранятся, но и усилятся. Можно ли совершенно исключитьВ срыв в жесткую конфронтацию, включая силовой сценарий?В В условиях сильнейшего недоверия и В«балансирования на граниВ» полностью исключать крайние варианты было бы некорректно, но все же не стоит гипертрофировать страхи, которых много в современном мире.


Фото: Facebook.com/pixabay.com/коллаж ЕЖ
.