Теория трубы
Воля к смыслу – это, наверное, одно из главных стремлений, делающих человека человеком. Люди порою ищут рациональное объяснение событий, пренебрегая предупреждением Александра Есенина-Вольпина: "Не ищите смысла там, куда сами его не клали". Это желание понять относится к чеченской войне, равно как и к другим событиям последних лет.
Мы много слышим и читаем о событиях на Северном Кавказе, но чаще всего речь идет не о самих событиях, не о фактах, не о людях – но о процессах, их причинах, смысле и объяснении. Идеальным и предпочтительным сегодня является изложение, содержащее только модель, иллюстрированную фактами, которые отбираются из потока новостей, благо в нем все перемешано и все можно найти. Еще есть комментарии "экспертов" – последние просто не могут позволить себе неосведомленность, сомнение. А есть еще придумки разного рода пресс-центров. Так что на сегодняшний день мы имеем возможность все понимать, ничего не зная.
Если говорить о Чечне, то здесь наиболее популярна "теория трубы": война-де была вызвана желанием поставить под контроль то ли чеченские нефтепромыслы, то ли "северный" маршрут перекачки каспийской нефти, то ли грозненские нефтеперерабатывающие заводы. Это объяснение весьма живуче, несмотря на общеизвестное обстоятельство: нефти в Чечне мало, почти что и нет вовсе. В 2004 году вроде бы восстановлена нефтедобыча – добыли около двух миллионов тонн, этот уровень продержится лет пять, дальше пойдет спад, и через пятнадцать лет все закончится. Не государственный это масштаб – если, например, сравнивать с распиленным "Юкосом". Два миллиона тонн, может быть, неплохо для местных лидеров, элит, мафий, но для центральной власти как-то несолидно. Из-за такой малости войны не начинают.
Можно, конечно, бурить на пять километров. Но это очень дорого и отнюдь не безопасно: нефть в глубинных пластах богата сероводородом, и при нынешней российской культуре труда ее разработка превратит Чечню в дурнопахнущую пустыню.
А как же колодцы, из которых грозненцы черпают чуть ли не в городской черте "конденсат", без какой-либо переработки годный для заливки в бак автомобиля? Ответ прост: нефтедобыче и нефтеперегонке в Чечне уже 111 лет, и за это время в почву утекло немало "светлых нефтепродуктов". Первые годы нужен был только керосин, а бензин сливали в ямы. В результате поверх почвенных вод образовались внушительные "линзы" – такие, впрочем, есть в окрестностях едва ли не любого российского военного аэродрома. В 90-е кустарная нефтедобыча и нефтеперегонка были важны не только для страдавшей от безработицы Чечни, но и для соседних регионов. Сельское хозяйство по всей России страдало от отсутствия банковского кредитования, а в Чечне можно было получить топливо в долг, под будущий урожай. Но и это чудо уже почти в прошлом. За последние годы чеченцы сильно поправили экологическую ситуацию: уровень "конденсата" в колодцах опустился на несколько метров.
Ну ладно, есть другое объяснение: Чечня уже полвека была центром не добычи, а переработки нефти. И вот рождается миф: войну начали, потому что заводы хотели захватить. Асламбек Аслаханов, лицо официальное, вроде бы сам чеченец, несколько лет повторяет: нефтеперерабатывающий комплекс в Заводском районе специально не бомбили и не обстреливали. Но и это неправда: промзону "накрыли" в последних числах декабря 1994-го, и пожар был страшный. Конечно, бомбежками и обстрелами трудно изменить силуэт крупных заводов – особенно их вид с расстояния нескольких километров.
А есть еще и "черные металлурги" – отнюдь не те передовики, стоящие у мартеновских печей, что были воспеты в советских фильмах. Современные даже предпочитают цветной металл, но и мимо стали не пройдут: в Грозном для сдачи в металлолом выворачивают из асфальта трамвайные рельсы. Муравьиный труд этих "пионеров", растаскивающих все, что можно распилить, развинтить и увезти, привел в полный упадок заводы, восстановление которых было начато лишь год назад.
Хорошо. Нефти и нефтепереработки здесь нет, но есть "труба" для перекачки нефти с Каспия. Даже сам Джеймс Бонд в одной из последних серий спасал человечество, путешествуя во чреве кавказского нефтепровода. Но это было скорее ожидание – как оказалось, завышенное. Понятно, что для Закавказья, для Азербайджана и Грузии, транзит нефти был некой соломинкой, надеждой на западные инвестиции – но в России тоже почему-то "поверили в трубу". Каков же итог? Иностранные кампании потеряли полмиллиарда долларов, вложенных в разведку месторождений в Азербайджане, – правда, для геологии как фундаментальной науки это, наверное, полезно. Работает первая очередь газоконденсатного месторождения "Шах-Дениз". А на нефтяном месторождении "Пирсат" на июнь прошлого года действовали целых две скважины – дебетом в десять и в одну тонну. Интересно, нужна ли для этого "труба"? Вот "ЛУКойл" пару недель назад ушел еще с одного каспийского месторождения…
Нечего добывать, нечего перекачивать, не на чем перерабатывать – но все это не важно. Главное, что в "трубу" верят и в Москве, и в Грозном, и в телевизоре, и в кресле у телевизора. В итоге "труба" оказывается смыслом и объяснением чуть ли не всех событий чеченских войн. Почему Басаев захватил больницу 14 июня 1995 года? Потому, что через Буденновск должен был проходить нефтепровод, а как раз на 14 июня были назначены важные переговоры по этому вопросу. Почему отряд Радуева с заложниками укрепился в Первомайском? Потому, что там тоже должна была пройти труба. Заговор, короче...
Правда, при ближайшем рассмотрении оказывается, что у Басаева в пути сломался один из КАМазов и отрад задержался в пути на два дня. И шел Басаев не в Буденновск, а куда-то дальше – в Минводы и чуть ли не в Москву. А в несчастный город его привели на свою голову бдительные милиционеры с поста у Прасковеи, остановившие машины с боевиками, развернувшие их назад и отконвоировавшие к зданию РОВД. Ну а Радуева в Первомайское загнали сами "федералы": он было уже переехал по мосту через реку в Чечню, а там его автобусы стали расстреливать ракетами, вот он и отошел обратно.
Мелочи – но показательные: кусочки натурального продукта плавают в синтетическом нефтяном корме. Мы ищем рациональных объяснений войны. Но в другой истории с привкусом нефти – в "деле ЮКОСа" – экономического смысла тоже немного: Россия в целом куда больше потеряла, чем приобрела. Другие резоны? Вот и десять лет назад для начала боевых действий был другой резон. Известно же, что ничто так не поднимает упавший рейтинг, как "маленькая победоносная война".
Оказывается, для наших правителей есть нечто куда более притягательное, чем нефть, – власть. Последние десять лет ИХ воля к власти определенно сильнее, чем НАША воля к смыслу. Наверное, именно в этом состоит отнюдь не последняя причина того, что мы находимся именно там, где находимся. Как говорили по сходному поводу герои Фазиля Искандера, "ну тогда пусть сидят там, где сидят".
Автор – член правления общества "Мемориал"
