Зима патриарха
Зачитанное по кубинскому телевидению заявление Фиделя Кастро о необходимости экстренной операции и о передаче полномочий по управлению страной брату Раулю произвело эффект разорвавшейся бомбы. Большинство наблюдателей в словах о «желудочном обострении с существенными кровотечениями, заставившем согласиться на сложную хирургическую операцию» услышали знаменитое «дыхание по Чейн – Стоксу». Последовавшее через сутки второе заявление, в котором кубинский лидер сообщает своему народу, что он бодр и весел, ясности не внесло. Все понимают: если бы у команданте, великого пропагандиста, был хотя бы минимальный шанс показать себя по телевидению, он бы это сделал. А когда от имени кубинского лидера зачитывают послания – значит, дело действительно плохо.
Если Фидель действительно при смерти, то нельзя не признать, что ирония истории не знает пределов. Ведь таким образом кубинский руководитель подтверждает недавний прогноз ЦРУ, своего извечного и главного врага, который последние полвека не раз пытался уничтожить лидера кубинской революции. В конце прошлого года главная американская разведка представила доклад, в котором прогнозировала скорую смерть Кастро. Опираясь на него, меньше месяца назад Белый дом обнародовал программу перехода Кубы к демократии после смерти Фиделя. За день до заявления о передаче власти в интервью испаноязычной радиостанции в Майами Джордж Буш рассуждал о мирном переходе Кубы к демократии: "Если Кастро уйдет со сцены по естественным причинам, то у нас на этот случай есть план, как помочь людям Кубы понять, что можно жить лучше, по сравнению с тем, как они живут при нынешней системе".. Выходит, благодаря Фиделю нынешней администрации США удалось продемонстрировать дальновидность — черта, которой до сих пор она не могла похвастаться.
Полувековая история правления Фиделя Кастро – отличная иллюстрация того, во что в конечном итоге вырождается вертикаль власти, базирующейся на авторитете одного человека. Впрочем, среди коммунистических режимов кубинский был, конечно, не самым вредным. Зверства Кастро хоть и имели место, но никак не превышали стандарт, принятый среди южноамериканских диктатур, явно не дотягивая до дьявольских «рекордов» Пиночета или Стресснера. Даже идеологическое давление было куда мягче, чем в большинстве стран «социалистического лагеря». Когда в 1987-м (в СССР уже полным ходом шла перестройка) я впервые оказался на Кубе, то был немало удивлен вольности нравов, царивших не только в быту, но и, к примеру, на телевизионном экране. Рискну предположить даже, что эта маскарадная, порой откровенно фарсовая диктатура наилучшим образом соответствовала кубинскому национальному характеру. Тогда в 80-е я наблюдал, как роты народного ополчения в самых причудливых униформах (у каждого района – своя) маршировали перед команданте, виртуозно сочетая прусский гусиный шаг и движения самбы. Чистой воды карнавал с милитаристским уклоном. И, подозреваю, большинство участвовало в этом карнавале с энтузиазмом.
Наконец, как ни крути, именно под властью Фиделя Куба из туристического рая превратилась если не в сверхдержаву, то во влиятельного игрока на мировой арене. В 1962-м именно Фидель играл важную роль в ракетном кризисе, который едва не привел к ядерной войне. В 70-80 годы, когда СССР и США вели свою бесконечную игру на мировой шахматной доске, кубинские военные специалисты мотались по планете от Никарагуа и Сальвадора до Анголы и Мозамбика, участвуя во всевозможных необъявленных локальных войнах. Сам команданте стал едва ли не символом Движения неприсоединения.
И вот эта система власти, которую питали и личная харизма лидера, и революционная романтика, и национальная гордость, обернулась глубоким и безысходным маразмом. Речь даже не о глубокой нищете кубинцев, не о городах, выглядящих так, будто они только что подверглись минометному обстрелу. И не о порочном содержании кубинской политики — я говорю сейчас о глубоко ущербной политической технологии. Через полвека безраздельной власти Фидель оставляет политическую пустыню. Ему некому передать власть, кроме брата, совсем немногим моложе его самого, склонного к тому же к неумеренным возлияниям. Вертикаль власти исключает появление иного лидера, кроме того, кто венчает саму вертикаль. Выжить в таком политическом рельефе могут только исполнители, начисто лишенные лидерских качеств. И по мере того как стареет патриарх, в старческий маразм впадает и вся страна. Режим, рожденный мощной, харизматической личностью, обречен умереть вместе с ней.
