Знают истину танки
Во второй половине дня 14 марта начался штурм дома № 26 по улице Победы в Хасавюрте. Выпустив хозяина, двое укрывшихся в доме боевиков приняли бой. "Силовики" – и федеральные из мобильного отряда МВД, и местные из ОМОНа, СОБРа, а также спецназ ФСБ – пытались подрывать блокированный дом, обстреливать его из гранатометов. Штурм затянулся, в ночи уже гремел крупнокалиберный пулемет бронетранспортера. Появилась работа у пожарных: огонь с подожженного огнеметом дома перекинулся на соседние постройки. Начавшиеся с рассветом поиски результатов не дали: боевики будто испарились...
За последние полгода штурмы домов на Северном Кавказе перестали быть явлением исключительным – как и за два с половиной года теракты за пределами Чечни, а за десять лет – война в самой Чечне. Сложился стереотип: бои в городах и селах за пределами Чечни начались после Беслана – боевиков из частных домов и из квартир в многоэтажках теперь вышибают танки.
22 февраля – тот же Хасавюрт, штурм жилого дома. Боевик убит, погиб также боец смоленского ОМОНа, еще двое ранены. 21 февраля – Карачаевск, штурм квартиры в доме № 56 по улице Ленина. 19-20 февраля – Нальчик, дом на Северной и квартира многоэтажки на Шогенцукова. Квартиру штурмовали, используя крупнокалиберные пулеметы БТРов и гранатометы, также был использован газ. Убиты трое боевиков. Еще двое, возможно, ушли. 16 февраля – штурм частного дома в Ингушетии, двое боевиков убиты, третий подорвал себя. 11 февраля в той же Ингушетии блокированный в доме на Садовой в Назрани боевик, отстреливаясь из пистолета Макарова, убил одного офицера спецназа "Вымпел" и ранил другого. Дом разрушен выстрелами из гранатометов. 25-27 января развернулась осада пятиэтажки на улице Северной в Нальчике. Засевшие в двух квартирах боевики, трое мужчин и четыре женщины, убиты, полугодовалая дочь лидера боевиков Муслима Атаева исчезла. Дом сильно поврежден. 15-17 января шла осада дома в поселке Сепараторный на западной окраине Махачкалы. Этот дом этот и несколько соседних подожжены "Шмелями" и разрушены выстрелами танковой пушки (единственный случай использования танка в подобных операциях). 15 января в Каспийске взята штурмом квартира с боевиками. Потери понес местный СОБР: один боец ранен, убиты трое, включая командира отряда. 8 января 2005 года в Экажево, в городской черте Назрани, при штурме дом разрушен огнем огнеметов и крупнокалиберных пулеметов БТРов, четверо беовиков убиты. 26 декабря 2004 года штурм частного дома в той же Назрани, двое боевиков убиты. 26 ноября опять в Назрани в частном доме на улице Ниязи боевик подорвал себя вместе с сотрудниками ФСБ. 10 ноября из квартиры девятиэтажки на улице Перова в Махачкале вырвались блокированные там боевики, убит боец ОМОНа, тяжело ранен замминистра внутренних дел Дагестана. 10-11 октября 2004 года в доме № 18 по улице Чабиева в Назрани засели трое боевиков, в ходе боя дом был полностью разрушен, ранены два оперативника и восемь мирных жителей.
А до этого был Беслан, который изменил все. Так ли?
Штурмы домов и квартир были и до Беслана. В конце июля штурмовали квартиру многоэтажного дома в дагестанском Кизляре – некоторые из боевиков, якобы готовившихся повторить там ингушские события, в суматохе сумели уйти. Может быть, в Ингушетии все началось после рейда боевиков 22 июня? Но еще в конце мая был разрушен при штурме дом в селе Барсуки, входящем в черту Назрани... Северный Кавказ полыхает уже давно, и "умиротворение" Чечни только добавляло дров в этот костер.
Началу "второй чеченской" предшествовало вторжение боевиков Басаева и Хаттаба из Чечни в Дагестан, где к тому времени уже были ваххабистские подполье и анклавы. Но и в Дагестане, и в Ингушетии активность "силовиков" до недавнего времени была скорее рефлекторной – теперь же она планомерна и даже наступательна. Вроде бы объединены информационные потоки: министр внутренних дел Рашид Нургалиев на коллегии министерства 16 февраля заявил, что "в рамках борьбы с терроризмом в Северо-Кавказском регионе создана единая информационно-разведывательная база данных". С начала года в регионах, прилегающих к Чечне, проводились "масштабные спецмероприятия", итогом которых "стало задержание двух групп приверженцев ваххабизма, девяти участников незаконных вооруженных формирований, 72 преступников, находившихся в розыске".
Но то в чеченском приграничье, а Нальчик и Карачаевск при чем? Дело в том, что ко взрывам жилых домов в сентябре 1999-го удалось доказать причастность лишь джамаатов карачаевских. За годы войны это подполье лишь усилилось – от Карачаево-Черкессии и до Дагестана. Летом 2003-го Шамиль Басаев длительное время скрывался в Кабардино-Балкарии – это выяснилось случайно, и "баксанский бой" местные власти потом долго отрицали... Теперешние действия спецслужб в Кабардино-Балкарии, несомненно, связаны с событиями 14 декабря в Нальчике: тогда из арсенала местного отделения Госнаркоконтроля было похищены около двухсот стволов оружия, а четверо охранников убиты. Ясно, что оружие – "чистое", без криминальной истории, по которой могут пойти оперативники, – готовилось для нового крупного теракта. Так в Беслане было использовано оружие, захваченное в ночь на 22 июня в Ингушетии.
По стилю происходящее заметно отличается от того, что уже несколько лет творится в Чечне. Там "эскадроны смерти", разнообразные спецназы, действуют не только адресно, но и, как ни кощунственно это прозвучит, куда более соразмерно. Задержания (похищения) жителей производят "вооруженные люди в камуфляжной форме и масках" не только без разрушения домов, но и, как правило, без стрельбы – тихо, ночью. В Чечне "работают", как правило, по сообщениям агентуры или по показаниям ранее похищенных. Штурмы домов за пределами Чечни идут, скорее, "по горячему следу" либо по свежей информации... Это не похоже на стиль спецслужб. Опыта не хватает? Нет, все, видимо, сложнее.
Как сообщал еще в январе сайт agentura.ru, сразу после июньского вторжения в Ингушетию в каждом регионе Южного федерального округа были созданы группы оперативного управления (ГрОУ), которые уполномочены проводить контртеррористические операции объединенными силами местных подразделений всех силовых структур. 16 августа прошлого года Путин встречался в Кремле с руководителями этих групп. После Беслана они стали заместителями руководителей республиканских антитеррористических комиссий – вторыми после глав субъектов людьми в регионах. И теперь в случае вторжения боевиков, захвата заложников или чего иного командир ГрОУ является руководителем оперативного штаба с правом принятия решений без согласования с Центром. Однако и за возможные трагические последствия операций будет отвечать не президент, не министр и не директор ФСБ, а люди безымянные. Правда, на Кавказе такая анонимность почти невозможна, и есть надежда, что хоть это будет сдерживать порыв при штурме.
Надежда, впрочем, слабая: всюду мы имели не молниеносные тихие и бескровные полицейские операции, а бои в населенных пунктах. Операции проводятся "всеми имеющимися средствами". Вот в Махачкалу, похоже, загодя перегнали танки из 136-й бригады. Об одной из причин можно догадаться: если применение тяжелого оружия позволяет снизить потери среди штурмующих, то почему же его не применить? Похоже, новые структуры действуют по-старому.
Нет представления о соразмерности действий, о постепенном и адекватном наращивании сил и средств. Пять лет назад то же самое произошло с "контртеррористической операцией" в Чечне: "силовикам" были даны широкие, почти неограниченные полномочия, использование которых было, по сути, не регламентировано. Возможно, теперь это повторяется на уровне вновь созданных групп.
Другая очевидная причина: разрушить все и вся, не заботясь о возмещении ущерба, – можно. Едва ли не основная проблема пострадавших в течение последних лет – и от террора, и от борьбы с террором – состоит в том, что государство, повсеместно ограничивая права граждан, одновременно снимает с себя ответственность за них и пренебрегает обязанностями перед ними. Недавние попытки хотя бы в Конституционном суде добиться того, чтобы возмещение по закону ложилось на государство, а не на террористов, успехом не увенчались. Так что группы оперативного управления могут действовать без оглядки.
Получается, что вспыхивающие то там, то тут чуть не по всему Северному Кавказу, от верховьев Кубани и до Каспия, бои в городах и селах - отнюдь не следствие чьей-то злой воли или стечения обстоятельств, но явление системное. Ответ федеральной власти на вызовы середины 2004 года (создание групп оперативного управления под командованием офицеров внутренних войск с подчинением им едва ли не всех сил в регионах) дал вполне закономерный побочный результат. Впрочем, как посмотреть. Может, именно это - разрушенные дома и неуловимые боевики - и есть результат главный.
Можно, конечно, опять пожать плечами: "Мало ли что у них там бывает". Но ведь географическое расширение и изменение стиля действий "силовиков" на Северном Кавказе – возможная модель развития ситуации в России в целом: от "специальных операций" к полицейским и к войсковым. И послезавтра танк может въехать в ваш, читатель, двор.
Автор – член правления общества "Мемориал"
