Но ведь он же прав!

Послушайте, но ведь он же действительно прав! Всех (я имею в виду всех демократически и либерально настроенных людей) невероятно возмутили слова Путина о покойной Анне Политковской: «Политическое влияние Политковской внутри страны было незначительным, и она была более заметна в правозащитных кругах и в кругах масс-медиа на Западе. В этой связи думаю, что для действующих властей вообще и для чеченских властей, в частности, убийство Политковской нанесло гораздо больший ущерб, чем ее публикации».

Наверное, в день похорон женщины, которую расстреляли в упор четырьмя выстрелами, от главного мужчины страны ожидали каких-то других слов, более вежливых и сочувственных. Но эти вежливые и сочувственные слова получились бы неискренними и фальшивыми. Так нужны ли они вообще? Президента укоряли в трехдневном молчании, но чего вы, собственно, хотели от него услышать?

А он взял и сказал то, что думает. Путин не любил Политковскую и, скорее всего, даже считал ее своим врагом, врагом своего дела. Поэтому так о ней и отозвался. Тем, кто уважал Анну, услышать такое было неприятно, однако всё-таки скажите мне, в чем же он не прав?

Политковская была самым смелым, самым яростным из наших журналистов, и я всякий раз поражался, потому что точно знал: я бы так не сумел. И подавляющее большинство знают про себя то же самое. Но вся штука-то как раз и заключается в том, что даже самый смелый журналист в России действительно никак не влияет на политическую жизнь, на общество!
Уверен, что большинство сограждан вообще впервые услышали это имя только теперь, из новостей. Ее статьи, сто раз разоблачительные и правдивые, читали жалкие доли процента, а сколько среди них тех, кто считал ее пособницей бандитов, платным агентом, сумасшедшей бабой и тому подобное.

На похоронах Политковской было много очень достойных людей. Раньше сказали бы — «представители лучшей части нашего общества». А мне кажется, что там была, к сожалению, почти вся эта лучшая часть. Где митинги протеста, где акции, где пикеты, где общественная позиция? Включишь родное «Эхо», почитаешь «ЕЖ», «Новую газету», еще несколько не очень больших изданий и сайтов — вот, собственно, и все, кто могли бы прийти на митинги, встать в пикеты. 200 возмущенных граждан — это не мало и не много, это - все!

Союз журналистов призвал в день похорон повязать на автомобили ленточки, погасить в условленный час свет и выставить в окошках свечи. И этот призыв был ошибкой! Много вы видели машин с ленточками? Как отличить траурные окна от просто темных? А свечи памяти — от ужина при свечах? Несколько десятков человек на огромный город — кто такое заметит?

К обществу взывать бесполезно! Общество изменилось. И роль журналистики в нем изменилась. Никогда уже не будет стотысячных толп у гроба, как в день прощания с Листьевым. Журналистика как общественная совесть обществу не нужна. Как собиратель сплетен и пикантных фотографий — другое дело. Союз журналистов мог бы призвать газеты выйти в этот день с черной полосой, телеканалы прервать трансляцию на минуту перед главным новостным выпуском, радиостанции на ту же минуту замолчать. Для общества это не потеря. Но для журналистики-то гибель Политковской — это и потеря, и предупреждение. Чтоб не совались, куда не надо. Могли журналисты проявить уважение к профессии и выразить солидарность? Одну свечку на миллион окон можно не заметить, черную газетную полосу не заметить нельзя. Как нельзя не заметить и ее отсутствие. И тогда бы мы узнали, кто из нас кто.

Так что прав, конечно, Путин. Его правда была неуместной и злой, как и он сам. Но он сказал вслух то, что есть, и в чем нам так трудно было бы признаться самим.