Нашему правительству нечего требовать от ВТО, потому что у него нет своей продуманной политики
Сергей Глазьев, сопредседатель фракции «Родина», о вступлении России в ВТО:
Российская делегация находится на переговорах по ВТО в очень трудном положении, потому что наше правительство не имеет ни промышленной политики, ни политики доходов, ни политики в области цен. Вот китайцы, например, честно сказали, что мы не будем полностью либерализовывать внутренний рынок. И государство сохраняет контроль над ценообразованием в ключевых секторах. Китай получил все, что хотел от переговоров. А у нас правительство самоустранилось от регулирования экономических процессов, поэтому наши переговорщики не знают, что им защищать.
Понятно, что главное обязательство при присоединении к этой организации заключается в отказе государства от субсидий. Это первое и главное требование ВТО, но в мире существует огромное количество других способов промышленной, научно-технической политики, которые применяют не только китайцы, но и американцы, европейцы. Но только в одной области – сельском хозяйстве, где вопрос об объеме субсидий ставится напрямую — у наших переговорщиков есть позиция. Она сформулирована Министерством сельского хозяйства, где четко понимают, какой объем субсидий им нужно "застолбить" на будущее. А в остальных отраслях даже общей постановки задачи нет. Например, какой мы хотим видеть нашу авиационную промышленность? Это вопрос, который без государственного участия решен быть не может. Лизинг новых самолетов при поддержке бюджетных ассигнований — та форма, которую мы сегодня используем в крайне незначительной степени. То есть нашему правительству нечего требовать от ВТО, потому что у него нет своей продуманной политики.
Отсюда благодушные заявления Грефа типа того, что, вступив завтра в ВТО, мы этого даже не почувствуем. И действительно я могу с этим согласиться: поскольку у нашего правительства ни в одной области экономики нет продуманной политики, то после вступления в ВТО ровным счетом ничего не изменится. Потому что нынешняя практика государственного регулирования экономики полностью соответствует нормам ВТО.
Другое дело, если вдруг у нас, дай Бог, появится умное правительство, которое ориентируется на защиту национальных интересов и борется за наших товаропроизводителей. Тут-то они столкнутся с барьерами, которые возникнут вследствие присоединения к ВТО. Например, захотим мы поднять наши самолеты в воздух, понятно, что без долгосрочных государственных кредитов это сделать невозможно. Можно в качестве примера привести Соединенные Штаты или Европу. В Соединенных Штатах каждый второй «Боинг» продается с помощью кредитов государственного Эксимбанка, то есть государство просто наполовину кредитует производство «Боингов». Европейский Аэробус создан на государственные деньги, как известно, консорциумом государств, который продолжает сегодня очень мощно субсидировать это направление. На один рубль, вложенный в самолетостроение, получается эффект в 100 рублей, или 100 долларов в смежных отраслях. Потому что один килограмм авиационной техники стоит три тысячи долларов, а не несколько центов, как килограмм нефти.
Так что же нас ждет? Более или менее ясна ситуация с таможенным тарифом. Здесь Россия сохраняет статус квот, то есть таможенный тариф в обозримом будущем останется примерно тем же, что сейчас. Понятно, что мы подпишем все обязательные соглашения по ВТО и первое такое соглашение – по субсидиям и защитным мерам, которые обязывают наше государство отказаться от субсидирования своих товаропроизводителей. Понятно, что мы вынуждены будем согласиться на международные стандарты, которые затем придется соблюдать, и мы не сможем применять свои национальные стандарты для защиты внутреннего рынка. А дальше начинается зона неопределенности.
Нам неизвестна позиция наших переговорщиков по вопросу доступа на рынок услуг. Банки, слава Богу, мы отвоевали. Филиалов иностранных банков на нашей территории не будет. В то же время американцы хотят, чтобы мы в обмен подписали соглашение по торговле авиационной техникой. Оно предполагает, что мы должны отказаться от субсидий на авиатехнику. В принципе мы вынуждены отказаться от субсидий, подписывая базовое соглашение. Но есть еще специальное секторальное соглашение, потому что в базовом соглашении разрешаются субсидии на научно-исследовательские разработки, а в авиационной промышленности и в других наукоемких отраслях доля НИОКР в себестоимости достигает подчас 40-50%, иногда 80%, как в ракетно-космической технике. Поэтому для авиатехники американцы придумали специальное дополнительное соглашение, добровольное. Мы имеем право отказаться от его подписания, но они настаивают на том, чтобы мы взяли на себя обязательства никак не субсидировать, не поддерживать свою авиационную промышленность.
Очень серьезные вопросы возникают в регулировании торговли, скажем, в вопросе доступа иностранцев к торговле товарами. Вы видите, создаются колоссальные сетевые структуры: супермаркеты турецкие, французские, какие угодно, китайские завтра появятся. Как мы защищаем наших торговцев? На все эти вопросы пока нет ответов.
Обсудить "Нашему правительству нечего требовать от ВТО, потому что у него нет своей продуманной политики" на форумеРоссийская делегация находится на переговорах по ВТО в очень трудном положении, потому что наше правительство не имеет ни промышленной политики, ни политики доходов, ни политики в области цен. Вот китайцы, например, честно сказали, что мы не будем полностью либерализовывать внутренний рынок. И государство сохраняет контроль над ценообразованием в ключевых секторах. Китай получил все, что хотел от переговоров. А у нас правительство самоустранилось от регулирования экономических процессов, поэтому наши переговорщики не знают, что им защищать.
Понятно, что главное обязательство при присоединении к этой организации заключается в отказе государства от субсидий. Это первое и главное требование ВТО, но в мире существует огромное количество других способов промышленной, научно-технической политики, которые применяют не только китайцы, но и американцы, европейцы. Но только в одной области – сельском хозяйстве, где вопрос об объеме субсидий ставится напрямую — у наших переговорщиков есть позиция. Она сформулирована Министерством сельского хозяйства, где четко понимают, какой объем субсидий им нужно "застолбить" на будущее. А в остальных отраслях даже общей постановки задачи нет. Например, какой мы хотим видеть нашу авиационную промышленность? Это вопрос, который без государственного участия решен быть не может. Лизинг новых самолетов при поддержке бюджетных ассигнований — та форма, которую мы сегодня используем в крайне незначительной степени. То есть нашему правительству нечего требовать от ВТО, потому что у него нет своей продуманной политики.
Отсюда благодушные заявления Грефа типа того, что, вступив завтра в ВТО, мы этого даже не почувствуем. И действительно я могу с этим согласиться: поскольку у нашего правительства ни в одной области экономики нет продуманной политики, то после вступления в ВТО ровным счетом ничего не изменится. Потому что нынешняя практика государственного регулирования экономики полностью соответствует нормам ВТО.
Другое дело, если вдруг у нас, дай Бог, появится умное правительство, которое ориентируется на защиту национальных интересов и борется за наших товаропроизводителей. Тут-то они столкнутся с барьерами, которые возникнут вследствие присоединения к ВТО. Например, захотим мы поднять наши самолеты в воздух, понятно, что без долгосрочных государственных кредитов это сделать невозможно. Можно в качестве примера привести Соединенные Штаты или Европу. В Соединенных Штатах каждый второй «Боинг» продается с помощью кредитов государственного Эксимбанка, то есть государство просто наполовину кредитует производство «Боингов». Европейский Аэробус создан на государственные деньги, как известно, консорциумом государств, который продолжает сегодня очень мощно субсидировать это направление. На один рубль, вложенный в самолетостроение, получается эффект в 100 рублей, или 100 долларов в смежных отраслях. Потому что один килограмм авиационной техники стоит три тысячи долларов, а не несколько центов, как килограмм нефти.
Так что же нас ждет? Более или менее ясна ситуация с таможенным тарифом. Здесь Россия сохраняет статус квот, то есть таможенный тариф в обозримом будущем останется примерно тем же, что сейчас. Понятно, что мы подпишем все обязательные соглашения по ВТО и первое такое соглашение – по субсидиям и защитным мерам, которые обязывают наше государство отказаться от субсидирования своих товаропроизводителей. Понятно, что мы вынуждены будем согласиться на международные стандарты, которые затем придется соблюдать, и мы не сможем применять свои национальные стандарты для защиты внутреннего рынка. А дальше начинается зона неопределенности.
Нам неизвестна позиция наших переговорщиков по вопросу доступа на рынок услуг. Банки, слава Богу, мы отвоевали. Филиалов иностранных банков на нашей территории не будет. В то же время американцы хотят, чтобы мы в обмен подписали соглашение по торговле авиационной техникой. Оно предполагает, что мы должны отказаться от субсидий на авиатехнику. В принципе мы вынуждены отказаться от субсидий, подписывая базовое соглашение. Но есть еще специальное секторальное соглашение, потому что в базовом соглашении разрешаются субсидии на научно-исследовательские разработки, а в авиационной промышленности и в других наукоемких отраслях доля НИОКР в себестоимости достигает подчас 40-50%, иногда 80%, как в ракетно-космической технике. Поэтому для авиатехники американцы придумали специальное дополнительное соглашение, добровольное. Мы имеем право отказаться от его подписания, но они настаивают на том, чтобы мы взяли на себя обязательства никак не субсидировать, не поддерживать свою авиационную промышленность.
Очень серьезные вопросы возникают в регулировании торговли, скажем, в вопросе доступа иностранцев к торговле товарами. Вы видите, создаются колоссальные сетевые структуры: супермаркеты турецкие, французские, какие угодно, китайские завтра появятся. Как мы защищаем наших торговцев? На все эти вопросы пока нет ответов.
