ИТОГИ ГОДА. Время прогнозов
Время, когда один год сменяется другим – самый удобный период для подведения предварительных итогов и построения прогнозов на будущее. Из основных экономических событий можно отметить, что Россия в 2006 году после долгих лет мучительных переговоров достигла, наконец, всех необходимых договоренностей о вступлении во Всемирную торговую организацию. Можно было бы ожидать, что само по себе это событие будет способствовать либерализации российской торговой и экономической политики, открытости нашей экономики: окончательный выбор в пользу свободной торговли сделан, и остается только последовательно действовать в соответствии с этим выбором.
Однако на практике наблюдается ровно противоположная картина. Не проходит недели, чтобы российские таможенные или санитарные власти не перекрыли доступ на российский рынок тому или иному продукту. Те акции, которые сегодня предпринимаются, в некоторой степени носят эмоциональных характер: государство пытается за отведенное время максимально использовать Геннадия Онищенко для решения разных, в том числе, и политических вопросов. Кроме того, нельзя исключать и некоего тактического маневра, заключающегося в том, чтобы до вступления в ВТО по максимуму ввести таможенные и прочие барьеры, которые впоследствии будут использоваться в качестве предмета торговли с другими участниками организации. Не исключено, что в основе событий лежит именно эта мысль, хотя, надо отметить, что действия властей в России далеко не всегда сопровождаются и предваряются хоть какими-то мыслями.
В последние годы все мы стали свидетелями активной экспансии государственных Газпрома и «Роснефти» на нефтяном рынке и в смежных секторах экономики. Этот процесс сопровождается атаками на частных конкурентов госкорпораций, предпринимаемыми то налоговыми, то природоохранными органами. Достаточно вспомнить претензии налоговиков к ТНК-ВР, угрозу отзыва лицензии на разработку Ковыктинского месторождения, принадлежащего той же компании, или скандал, связанный с отзывом результатов экологической экспертизы проекта Сахалин-2. Многие усматривают за этими действиями «руку Газпрома», но в реальности все это — проявления государственной политики, направленной на усиление контроля над «стратегическими» отраслями. По моим представлениям, стратегическими действиями Газпрома, равно как и «Роснефти», управляет президент, и без его ведома ничего в этой сфере не делается. Увеличение доли государства на рынке — непосредственно или через доли госкорпораций — преследует цель максимально сконцентрировать в руках людей, стоящих у власти, финансовые потоки, что актуально в свете предстоящих выборов. Еще более важную роль это станет играть после выборов, когда нынешняя правящая группировка будет наиболее экономически мощной, благодаря контролю над основными финансовыми потоками страны.
Сегодня идут разговоры о том, что Газпром может купить Сургутнефтегаз или ТНК-ВР, корпорация скупает активы в смежных отраслях – органической химии, электроэнергетике. Логическим, хоть сегодня и не очень вероятным результатом этой политики может стать превращение Газпрома не просто в крупнейшую мировую энергетическую компанию, а в единственную в России энергетическую корпорацию. Объяснить такое стремление некоторых сил в России никакими разумными доводами, кроме желания все максимально подгрести под себя и на этом сидеть, нельзя. Впрочем, вероятнее все же создание в стране нескольких центров прибыли, которыми государство сможет манипулировать, ставя то на одних, то на других. Сегодня неизвестно, кто выиграет предстоящие выборы. От этого будут зависеть и сценарии дальнейшего развития событий в российской экономике.
Один из них предусматривает, что правящая группировка побеждает, сохраняет свою монолитность, а Владимир Путин, не занимая формально никакого административного поста, остается лидером. Как это было, например, с экс-президентом Венесуэлы Гомесом, который в 30-х годах, уже уйдя со своего поста, остался каудильо – вождем. В этом случае еще какое-то время вся эта машина продолжит по инерции двигаться вперед, накапливая по пути все больше острейших проблем. Система, которая сегодня выстраивается, сама по себе нежизнеспособна. Надежды на то, что нынешний курс будет способствовать длительной стабилизации ситуации в стране, чрезвычайно иллюзорны. Сегодня проблемы удается сглаживать, благодаря большому положительному сальдо платежного баланса, связанному с высокими ценами на нефть. Но экономисты уже предсказывают – и небезосновательно – что через 3-4 года сальдо платежного баланса обнулится.
Другие сценарии предусматривают появление нового лидера. Личность его будет держаться в тайне до последнего момента, чтобы Владимир Путин не выглядел «хромой уткой». И после прихода к власти этого нового персонажа в стране начнет что-то меняться. В какую сторону будут направлены изменения, предсказать сегодня сложно. Остается только надеяться на то, что характер накопленных проблем заставит нового лидера повернуть курс в сторону демократизации общества и либерализации экономики. Вероятность подобного развития событий, к сожалению, невелика. Такого рода разворот будет сталкиваться с сопротивлением. Кроме того, он чреват обострением отношений внутри группировки.
Возвращаясь же к сегодняшним реалиям, можно вспомнить, что правительство с подачи Газпрома пытается создать внутренний рынок газа. На первый взгляд, звучит весьма либерально. Но либерализация цен в условиях отсутствия конкуренции – это нонсенс, поскольку эта «свобода» может привести лишь к бесконтрольному диктату на рынке единственного поставщика. Положительным следствием из подобного рода либерализации будет отход от существовавшей долгие годы концепции поддержки отечественного производителя при помощи низких цен на газ и электроэнергию. Если в электроэнергетике сегодня еще есть мизерная надежда, что конкуренция там появится, когда начнут давать результаты нынешние реформы, то с газом такой надежды нет. Тем не менее, сам по себе факт повышения цен на энергоресурсы внутри страны и адаптации российских предприятий к рыночным процессам – момент позитивный. Кроме того, регулирование окончательно отменено не будет: при назначении цены компания будет исходить из того, сколько смогут платить те или иные категории потребителей. Все это проблемы нерыночного сектора, куда так же относится жилищно-коммунальное хозяйство и значительная часть бюджетного сектора. Он не дает экономике нормально развиваться, остается только надеяться, что когда-нибудь процесс реформирования этого сектора сдвинется с мертвой точки.
Одним из главных мировых экономических событий конца 2006 года стало падение доллара относительно основных валют. Денежные власти многих стран, в том числе Китая, Японии, Евросоюза – выражают по этому поводу свою обеспокоенность. Для России падение доллара тоже имеет негативные последствия, хотя бы потому, что огромные золотовалютные резервы обесцениваются. Тем не менее, гораздо важнее, что ситуация наносит удар по мировой финансовой системе. Ослабление доллара не нужно никому – ни Европе, поскольку падает ее конкурентоспособность, ни Китаю с Японией и Тайванем, накопившим, как и Россия, гигантские резервы. Это до определенной степени выгодно американцам, поскольку таким образом обесценивается их долг, хотя вряд ли США делают это преднамеренно.
Изменение курса является реакцией на некоторое ослабление американской экономики. Насколько долго оно продлится сказать сложно, возможно еще около года, но, скорее всего, кардинальных изменений ожидать до ухода нынешней администрации не следует. Сегодняшние проблемы в значительной степени связаны с политикой Джорджа Буша, причем, с теми его шагами, которые были предприняты еще в 2001-2002 годах. Речь идет о нападении на Ирак, резком повышении бюджетных расходов. Тогда снова образовался и бюджетный дефицит, и стал расти государственный долг. Если политика следующего президента США будет более разумной, без излишних претензий на право устанавливать свои порядки во всех частях света, ситуация может измениться. Хотя если шире взглянуть на проблему, то станет ясно, что США и Европа вообще в последние годы оказались в довольно сложном положении. Уровень заработной платы там очень высок. То же можно сказать о налогообложении, социальных трансфертах. Все это делает эти страны менее конкурентоспособными по сравнению с новыми экономическими гигантами – Китаем, Индией, Бразилией, где меньше нагрузка на бизнес.
Запад стоит перед необходимостью постоянно предлагать новую продукцию, создавать новые рынки. Это инновационный путь развития, который приносит успех только тогда, когда появляются крупные изобретения. То, что мы сегодня наблюдаем в США, в значительной степени результат отсутствия крупных революционных изменений в период после изобретения интернета. Но с тех пор прошло уже 20 лет, что в современной глобальной экономике является очень большим сроком.
Нельзя окончательно исключить вариант, что нынешнее падение американской валюты может спровоцировать «бегство от доллара», которое начнется по всему миру, что еще сильнее обрушит курс. Это дестабилизирует мировую финансовую систему, но в конечном итоге кризис приведет к ее оздоровлению. Она перестанет ориентироваться исключительно на доллар. Проблема реформирования мировой финансовой архитектуры становится все более актуальной. К сожалению, достижению реальных результатов в этой сфере препятствует нежелание стран «Большой Семерки» соглашаться на серьезные изменения. Они не хотят признавать появление новых лидеров в мировой экономике, поскольку такое признание чревато потерей их влияния на процессы, происходящие в мире. Сложно сказать, что станет альтернативой доллару – корзина валют или какая-то международная валюта.
Сколько бы ни говорили о кризисе международных финансовых организаций, роль их должна вырасти. Те или иные решения относительно будущей архитектуры мировых финансов должны приниматься более широким кругом «акционеров». В отдаленной перспективе не исключено и появление наднационального эмиссионного центра. В 1945-46 годах британский философ Бертран Рассел, которого тогда у нас называли вторым — после Уинстона Черчилля – людоедом, высказал идею мирового правительства. Британцы иногда делают пророчества, которые сбываются, пусть и через сто лет.
