Даешь самодержавие!
Дело было больше тридцати лет назад. На студенческой пирушке все вдруг вспомнили о том, что происходят из страшно родовитых семей. Один из студентов журфака стал рассказывать о предках-князьях. Другой – о пра-прадедушке гусарском генерале. Девица наилегчайшего поведения, дабы поддержать разговор, быстро соврала, что происходит из польской шляхты. Мне оставалось только предложить выпить за советскую власть, благодаря которой я, такой неродовитый, оказался в столь аристократической компании. История вспомнилась на этой неделе, когда официозные политики, аналитики и журналисты в едином порыве стали по команде клеймить Февральскую революцию 1917-го. И оказались в довольно смешной ситуации. Ведь все они выходцы из советской номенклатуры, включая внука сталинского наркома, явно благоговеющие перед СССР, вроде бы не имеют причин громко скорбеть о падении царской власти. Но факт остается фактом: они обличают В«безответственныхВ» либералов из тогдашней Думы (то ли дело нынешние думцы, выдрессированные до автоматического послушания), клянут слабого монарха и ничтожество окружавших его людей, гадают, что могло бы произойти, если бы генералы оказали Николаю II поддержку.
На мой взгляд, эта ненависть путинских пропагандистов к Февральской революции происходит оттого, что в фактически бескровной смене власти, когда одного лишь факта, что тысячи людей вышли на улицы, оказывается достаточно для падения трехсотлетней монархии, они видят некую пугающую аналогию со столь ненавидимыми Кремлем В«цветными революциямиВ». При этом они уговаривают себя, что источником такой революции обязательно является инспирируемый иностранными врагами заговор. И не желают понять того, что революции, подобные Февральской, являются лишь финальной стадией разложения давно нежизнеспособных режимов. За поношениями в адрес лидеров Февраля стоит элементарный страх. Все эти люди внушили себе, что Путин и путинцы пришли навсегда. И радостно принялись обслуживать этот режим: нагло лгать, манипулировать фактами, клеветать. И любое напоминание о том, что режимы подобного рода весьма уязвимы и потому хрупки, эти люди рассматривают как личное оскорбление.
На самом деле им, кто если и является чьим-то рупором, то рупором российских бюрократов, глубоко плевать, как именно называется правящий режим: хоть советской властью, хоть монархией, хоть властной вертикалью. Им нужно, чтобы при любом названии она оставалась самодержавной. То есть режимом, при котором вся власть осуществляется огромным чиновничьим аппаратом, несущим ответственность перед одним человеком – самодержцем. Для такого государства вполне естественно, чтобы его правитель единолично решал, можно ли футбольному союзу передавать права на трансляцию матчей платным телеканалам или же оставить эти права у бесплатного телевидения. Для такого государства более чем характерно, что парламент может представить сколь угодно много В«очень серьезных предупрежденийВ» министру, который последовательно провалил пенсионную реформу, монетезацию льгот, а теперь окончательно развалил систему обеспечения пенсионеров лекарствами. Вся страна с любопытством наблюдает,
когда же самодержец покарает Михаила Зурабова.
Понятно, что при таком устройстве власти для поддержания стабильности глава государства должен царствовать максимально долго, желательно всю жизнь. И престолонаследие должно происходить по удобным для бюрократии правилам, желательно вообще без участия народа. Как раз поэтому нашу властную вертикаль сейчас трясет как в приступе малярии. Путин обещает невиданное – выборы самодержца, притом никак не желает указать на преемника. И это в условиях, когда парламент и СМИ полностью подконтрольны, и любая политическая конкуренция в стране исключена.
Поэтому все рассуждения о том, что Николай Кровавый, бедняга, был слишком слаб, добр и порядочен, содержат вполне ясный призыв к Путину: В«Отец родной, останься. Наплюй ты на эту Конституцию. Никому она вовсе не нужна. В России все, кроме жалких отщепенцев, только рады будут. А зарубежных недоброжелателей мы новой военной доктриной заткнем. Они как подумают о возобновлении холодной войны, так у них всякое желание критиковать тебя исчезнетВ». В тех же рассуждениях можно рассмотреть и скрытую угрозу – в России добровольный уход от власти может быть делом небезопасным. И хоть заявил уже Путин не раз, что президентом оставаться не намерен, бюрократы мечтают, что в Кремле как-нибудь извернутся и сохранят за ним статус самодержца. А там, глядишь, во имя стабильности и титулы раздавать начнут.
