О роли личности в истории
Как-то все любопытно сошлось на этой неделе. Истерика властей по поводу «Марша несогласных» и их же глубокое удовлетворение по поводу политического кризиса на Украине. Бешеная активность спикера Совета Федерации Сергея Миронова, направленная на удлинение срока президентства, и горячая поддержка этой идеи со стороны столичного мэра Юрия Лужкова, который, как сообщали СМИ, сперва решил просить у Путина новый ярлык на княжение в престольном граде, а потом передумал. И вокруг всего этого ставший уже привычным плач умеренно-либеральных публицистов. О пассивности и равнодушии российского общества, о его готовности либо сохранить на веки вечные нынешнего главного начальника, либо без всяких раздумий принять нового, на которого соизволит указать старый.
При всей этой информационной пестроте тут есть, как мне кажется, ясный сквозной сюжет. Он заключается в том, какую роль каждый из участников этих событий отводит собственному народу. Когда на Украине, ставшей жертвой коварных «оранжевых» сценариев злокозненного Запада, обозначилось прямое противостояние президента и парламента, все околокремлевские аналитики вдруг заговорили о танках, о неизбежности повторения российского сценария 1993-го. И потом с удивлением констатировали очевидное нежелание участников конфликта применять силу. Вместо этого каждая из противоборствующих сторон попыталась подтвердить свою право управлять страной, укрепить свою легитимность с помощью многократно преданного в России анафеме Майдана. «Бело-голубые» состязаются с «оранжевыми» не в привлечении на свою сторону армии и полиции, а в организации массовых манифестаций в свою поддержку.
Тем же, кто называет себя политиками в России, подобная апелляция непосредственно к народной поддержке кажется не то демонстрацией незрелости «младших братьев», не то неприличным шутовством. Ведь в том-то и заключается смысл «суверенной демократии», чтобы отстранить несозревший народ от возможности влиять на власть. И, надо признать, что и чиновный люд, и так называемый политический класс за семь путинских лет вполне освоились в этом затхлом мирке. Им там уютно. В самом деле, зачем бюрократу суетиться, если единственный, кто оценивает его работу – его начальник. И вся страна может обораться о бездарности и корыстности министра Зурабова, Путин если и уволит его, то лишь тогда, когда он, Путин, сочтет нужным. В этом мирке партиям незачем вырабатывать программы, вести агитацию, завоевывать сторонников. Если куратор на Старой площади ставит положительную оценку, можно существовать, лишь имитируя деятельность.
Правда, с некоторых пор эта отлаженная система пребывает в дисбалансе. Она должна обеспечить то, для чего совершенно не приспособлена. А именно: выдвижение кандидата на пост царя при живом самодержце. Неужели Путин всерьез хочет уйти от высшей власти, или это он так нас испытывает, обмирает сердце у бюрократов. А если главный начальник уходит, то к кому бежать, на кого делать ставку. Игра идет большая, на кону миллиарды долларов. Проигравшего же может ждать отнюдь не вилла в Ницце.
Стоит ли объяснять, что отечественные политики именно сейчас как никогда нуждаются в тишине и спокойствии. А тут как назло появляются какие-то люди, которые утверждают, что их цель – не устроиться в путинской системе понадежнее, а демонтировать ее. И вот ужас-то — их становится все больше. Эти люди не желают участвовать в ритуалах декоративной демократии. В выборах, исход которых заранее известен. В теледебатах, участники которых осведомлены, к какому выводу им надлежит прийти. Они хотят воспользоваться свои конституционным правом на выражение протеста, правом на митинги и шествия. И вдруг выяснилось, что кроме ублюдочного мирка российской политики существует другой настоящий мир, не принадлежащий политтехнологам и полицейским приставам.
Отсюда ярость, с которой отечественные политиканы осуждают «Марш несогласных». Эта ярость лишает их остатков разума. Чего стоит заявление спикера Грызлова о том, что на улицы следует выходить лишь по случаю праздников. Ну, а неудовольствие можно выражать через участие в выборах в парламент, который, благодаря усилиям г-на Грызлова, давно не место для дискуссий. А в это время милицейские начальники пугают жесткой расправой.
И здесь возникает классический вопрос – о роли личности в истории. Нет, не Путина, не Грызлова, не Каспарова и не Касьянова. И даже не запрещенного к упоминанию Лимонова. Речь о каждом из нас. Есть десяток отговорок, почему не следует ходить на марши и митинги: это ничего не изменит, народ нас не поддержит. Да и не время сейчас для митингов, уж лучше заняться домашними делами или вернуться к своей работе в НИИ, а если повезет, то где-нибудь в Гарварде разрабатывать проекты реформ. Стало также модным щеголять заявлениями типа: «Да я простой обыватель и не желаю получить по лбу дубинкой».
Но есть и другая логика. Многие коллеги, которые еще вчера гордились свой аполитичностью, сегодня считают, что не прийти на «Марш» просто неприлично. Придется что-то объяснять, извиняться. Все больше людей осознает, что программы и статьи мало что стоят, если не подкреплены политической волей. А эта воля формируется только тогда, когда тысячи отдельных личностей поймут – у них много, очень много единомышленников. Узнать это можно, только выйдя на площадь.
