Главный праздник
9 мая – главный, а может быть, единственный настоящий праздник современной России. В других странах эту функцию выполняют дни основания государства: День независимости в США, День взятия Бастилии во Франции. У нас с главным праздником незадача: 7 ноября вроде бы устарело; 12 июня, которое уже раза три, по-моему, меняло свое название, пока не прижилось. О придуманном дне российского единства, который мгновенно стал днем националиста и ксенофоба, я уже не говорю.
И вот, как ни крути, только 9 мая – в День Победы – происходит единение граждан нашей страны. Это праздник и для либерала, и для коммуниста, и для единоросса, а также для большинства россиян, у которых ясные политические взгляды отсутствуют вовсе. Потому что с самого раннего детства помнишь, как трогал дедову медаль «За отвагу», и бесконечные рассказы бабушки о том, как немец бомбил Москву и как все женщины ездили рыть окопы. Так Великая война, которая не обошла стороной ни одну российскую семью, стала через шесть десятилетий великой объединяющей силой — на уровне эмоций точно, а возможно, и на подсознательном.
Но дело не только в чувствах. По данным социологических опросов, которые проводились два года назад, большинство россиян считают Победу величайшим событием ХХ века, а многие – самым важным, что вообще случилось за всю историю нашей страны. И, думаю, что дело здесь не только в исторической памяти о перенесенных народом немыслимых страданиях. Дело в том, что эти лишения (в отличие от ужасов ГУЛАГа, революции и гражданской войны) были не напрасными, они увенчались невиданным триумфом, возвысившим СССР над всеми остальными странами. И в сознании людей тот далекий триумф бросает отблеск славы и на ныне живущих. Это очень понятно. Нормальным людям свойственно любить свою страну. Для них естественно гордиться ею. Но в новейшей российской истории не слишком много событий, кроме Великой Отечественной, которыми можно было бы гордиться. И война, через более чем шесть десятилетий после победы, стала важнейшим элементом национальной самоидентификации.
Это, повторю, совершенно естественно. Скверно другое. То, что теперь, как и 60 лет назад, Победу присвоили себе начальники. Два года назад Москву превратили в осажденную крепость, по сути запретив жителям столицы посещение центра города. Все только для того, чтобы Владимир Путин имел возможность покрасоваться, принимая мировых лидеров. Годовщина Победы была не более чем поводом.
Точно так же и теперь этот праздник предоставит возможность российским чиновникам покрасоваться на фоне ветеранов, с чувством произнести казенные фразы типа «никто не забыт, и ничто не забыто». При этом отлично сознавая, что разжиревшей на нефтяных деньгах власти глубоко плевать как на живых, так и на павших героев. В представлении чиновников 9 мая – это день, когда положено любить стариков. По аналогии с женским днем 8 марта, и мужским 23 февраля. 9 мая ветеранам дарят подарки, в одном городе их катают на пароходе, в другом – на специально украшенном по случаю праздника трамвае. Только ведь прочие 364 дня властям не до этих стариков. Они обречены проводить долгие часы в поисках лекарств, получение которых максимально затруднил министр Зурабов. Ими помыкают ворчливые регистраторши в поликлиниках и вечно раздраженные тетки в собесах. Многие из них до сих пор живут в домах-развалюхах. При этом благодарная Родина платит участникам войны немалые деньги – аж четыре тысячи рублей ежемесячно.
С точки зрения российских бюрократов, вся проблема в том, что ветеранов войны, как ни странно, еще слишком много – больше миллиона. А за счет российских богатств хорошую жизнь можно устроить лишь немногим, на всех ветеранов не хватит. Должно же, в конце концов, и на «Челси» с Куршавелем остаться. Так что ограничить выражение любви к ветеранам одним днем – более чем рационально.
Не лучше и отношение к павшим. Только что российская власть устроила безобразную истерику по поводу переноса Бронзового солдата и эксгумации останков погибших советских воинов. Дабы предотвратить подобные инциденты, Минобороны намерено учредить в десятке государств спецпредставительства по учету советских воинских захоронений, выяснению имен погибших. Хорошо бы начать с создания таких спецпредставительств в самой России, где до сих пор не похоронены тысячи и тысячи солдат. Но и участь похороненных на воинских кладбищах незавидна – такие кладбища находятся на муниципальном балансе и потому в запустении. Однако наведение здесь порядка не сулит никаких политических дивидендов, думцев не хватит, чтобы всякий раз, как разоряют кладбище в России, направлять на место событий парламентскую делегацию. Да что там кладбища, даже цифры потерь в войну видоизменяются по воле чиновников и в соответствии с политической конъюнктурой.
Вот так они и существуют каждый сам по себе: великий народный праздник и равнодушные к Победе мелкие и крупные начальники, изо всех сил пытающиеся поставить ее на службу своим мелким и крупным интересам.
