Шанс узнать правду
Нередко меня вместе с большинством авторов В«Ежедневного журналаВ» обвиняют в сугубо негативистском отношении к действительности. Получил, мол, продажный журналюга заказ на охаивание светлого образа Путина В. В. и старается в меру своих убогих силенок. Так вот сегодня я намерен твердо и решительно (и совершенно бесплатно) хвалить власть. Заметьте, пишу это абсолютно без всякой иронии.
Причина – приказ № 181, подписанный месяц назад министром обороны Анатолием Сердюковым и только что одобренный Минюстом. В соответствии с приказом будут рассекречены все подведомственные Минобороны документы, относящиеся к периоду Великой Отечественной войны. По словом главного архивиста военного ведомства полковника Сергея Ильенкова, рассекречиванию подлежат все документы Генштаба (к ним отнесены документы ставки Верховного главнокомандующего), командований видов и родов войск, фронтов и армий, соединений – вплоть до отдельных частей. Гриф В«секретноВ» будет снят с четырех миллионов архивных дел, находящихся в Центральном архиве Министерства обороны, в Центральном архиве Военно-морского флота и Архиве военно-медицинских документов.
Полковник Ильенков объясняет это сугубо рациональными соображениями. Рассекречивание такого огромного массива документов в соответствии с обычным порядком, то есть после рассмотрения специальной комиссией каждого архивного дела (в среднем объемом в 250 страниц), потребовало бы как минимум нескольких десятилетий. Не исключено, что Минобороны хочет сэкономить: режим секретности стоит денег – нужно обеспечивать охрану, нужно периодически проверять наличие секретных материалов и т.д.
Но чтобы ни было причиной этого решения, речь идет о событии исторического масштаба. Все опросы свидетельствуют: Великая Отечественная война, по мнению подавляющего большинства россиян, является не только важнейшим событием двадцатого века, но и вообще самым главным событием в истории страны. Спустя шестьдесят с лишним лет после Победы, именно она является сегодня и главным элементом самоидентификации россиян и единственным неоспоримым символом единства народа. Но при этом Победа, ставшая возможной, благодаря подвигу народа, его самопожертвованию, присваивается любой российской властью. Никуда не уйти от того, что так называемым В«опытом Великой Отечественной войныВ» долгие годы оправдывали сохранение самых косных, давно отживших форм организации общества и Вооруженных сил.
Неслучайно, при кажущемся изобилии исторических трудов о войне полностью отсутствуют достоверные, опирающиеся на первоисточники, знания о ней. Министерство обороны обладало монопольным правом на использование источников и надежно держало их под замком. Справочники, энциклопедии, учебники – как в советские времена, так и теперь – представляют собой изложение, мягко говоря, весьма односторонних версий, которые базируются в лучшем случае на вырванных из контекста, а в худшем на фальсифицированных данных. Причем за шесть десятков лет версии эти неоднократно менялись – и по решениям партии и правительства, и в угоду вполне конкретным военачальникам. Вспомним хоть, что более чем скромная и не слишком успешная десантная операция под Новороссийском была объявлена едва ли не главным сражением войны. Невозможность анализировать всю совокупность данных, перепроверять и сопоставлять их – отличная почва для мифотворчества: как апологетического, так и негативистского.
И вот теперь впервые открывается возможность восстановить ход великой войны, проанализировать военные операции, сопоставить стратегические замыслы с их реализацией, оценить потери. Признаться, меньше всего жду каких-то громких сенсаций и разоблачений. Прежде чем появится возможность делать хоть какие-то выводы, историки должны провести гигантскую работу по описанию документов, их классификации и т.д. На это потребуются годы и годы.
Но у общества появляется шанс установить историческую правду о событии, сыгравшем столь значительную роль в формировании его самосознания. И эта правда неизбежно станет ударом по российскому милитаризму, который составляет одну из идеологических основ нынешнего режима. Осознает ли власть отдаленные последствия своего решения? Не знаю. Но это тот случай, когда я горячо это решение поддерживаю.
