— Андрей Николаевич, рассматривая причины нынешнего экономического кризиса, многие аналитики в мире склонны вспоминать события 1997-1998 годов. Исходя из аналогии, они рисуют следующую картину: из-за кризиса на американском ипотечном рынке начинает сдуваться пузырь в секторе недвижимости, страдают финансовый и строительный сектора экономики. Компании вынуждены сокращать количество работников. Платежеспособный спрос и индекс потребительского доверия в американской экономике начинает сокращаться. Поскольку США являются основным импортером для многих стран и, прежде всего, Китая, в мировой экономике начинается резкое замедление темпов роста. Это приводит к резкому падению спроса на сырьевые товары, и перегретые рынки нефти, промышленных металлов, прочих экспортных статей многих стран, включая Россию, падают. Насколько обоснован подобный сценарий?

— Та цепь событий, которую вы нарисовали, вполне разумна, она выстроена в соответствии с традиционной кейнсианской логикой, где одно событие почти автоматически влечет за собой другое. Были времена – в том числе и значительная часть ХХ столетия, —когда такая логика, казалось, неплохо работала. Однако уже в начале ХХ века появился новый фактор, который с течением времени становился все заметнее. Название этого фактора пока не имеет хорошего перевода на русский язык, и тот, кто перевод придумает, внесет свой вклад в развитие российской экономической терминологии. Речь идет о resilience – сопротивляемости, способности экономики к адаптации, способности экономических агентов приспосабливаться к меняющимся условиям.
Помню, как в 1990-е годы, во времена администрации Билла Клинтона, ряд выдающихся американских экономистов, профессионалов высокого класса – включая Стэнли Фишера, Ларри Саммерса, Дэвида Рубина, Фреда Бергстена, – пытались описать ожидавшийся ими тогда экономический кризис. Исходили они из того, что после предыдущего кризиса прошло достаточно времени, бизнес-цикл подходит к завершению, должен начаться новый. Были произведены подсчеты, выстроены логические цепочки, разработаны модели, на основе которых было сформулировано мнение, ставшее тогда практически консенсусным: кризис будет В«двуглавымВ», т.е. состоять из двух волн. Однако ни в предсказанное время, ни через год, ни через два, ни позже – вот уже 7 лет прошло после В«самого последнего срокаВ» — кризиса так и не случилось. Ни В«двуглавогоВ», ни В«одноглавогоВ» – никакого. Для сообщества профессиональных экономистов это стало неприятным сюрпризом. Не припоминаю, чтобы кто-нибудь из тех, кто неудачно прогнозировал кризис, затем возвращался бы к своим прогнозам.
К этим прогнозам вернулся тот, кто таких прогнозов не делал. Лишь несколько лет спустя, когда стало окончательно ясно, что обещанный кризис не состоялся, на одном из заседаний Совета директоров МВФ выступил Алан Гринспен. Зал слушал его, затаив дыхание, причем слушал минут 40 (обычное время для выступления на такого рода встречах 5-7 минут). Главная мысль Гринспена заключалась в том, что степень resilience американской экономики была сильно недооценена.
Именно resilience не позволила американской экономике сорваться в кризис 7 лет назад. Полагаю, что новый уровень resilience мировой экономики сможет эффективно сдемпфировать те проявления, о которых вы рассказали.

— На мировом рынке появился мощный игрок – Китай. Совсем недавно, в ответ на все более настойчивые требования США ускорить повышение курса юаня, один из известных экономистов этой страны очень мягко напомнил, что именно Народный банк Китая, покупая доллары и казначейские облигации США, поддерживает доллар в качестве мировой валюты. Между тем, либерализация юаня ведется, хотя и медленно. К чему приведет этот процесс, юань станет региональной валютой в Юго-Восточной Азии?

— Уверен, что юань будет не просто региональной, а глобальной, мировой валютой. Глобализация независимо от того, как к ней относиться, – объективный процесс. Вопрос не в том, участвовать в глобализации или нет, а в том, как участвовать. Китайские власти в последние три десятилетия действуют на редкость грамотно. Они тщательно просчитывают свои действия и почти не совершают ошибок. Сначала они чуть-чуть расширили пределы колебаний юаня – на доли процента, потом расширили еще немного. Посмотрели, как отреагировал рынок, проанализировали влияние на экономику, сделали следующий шаг. Подобным же образом они проводили реформы в сельском хозяйстве, в промышленности, меняли регулирование частных предприятий, легализовали частную собственность, открылись внешнему рынку, привлекали иностранные инвестиции. Это их последовательный, выверенный путь в глобальную экономику.
По опыту своего общения с экономическим руководством современного Китая могу сказать, что эти люди вызывают уважение. Как уровнем профессионализма — у китайского руководства он мало чем отличается от уровня профессионалов в США и Европе. Так и щепетильным отношением к своей личной репутации, к репутации своей страны в качестве стабильного, уважаемого, надежного и предсказуемого члена мирового сообщества.
Это проявляется не только в том, как в Китае проводят экономические реформы. Это проявляется и в том, как китайские власти реагируют на те или иные международные кризисы. Когда во время бомбардировок самолетами НАТО Югославии, американская ракета попала в китайское посольство, китайские власти показали, как в таком случае ведет себя поистине великая держава. Ее руководство не суетится, не поднимает шума, не устраивает истерики, но спокойно и твердо отстаивает свои интересы.
В другой раз американский самолет нарушил воздушную границу Китая, и китайцы посадили его на Хайнане. Нетрудно представить, что произошло бы в подобном случае в современной России. Китайцы же, спокойно допросив летчиков и дождавшись официального заявления со стороны американских властей, которое можно было принять за извинение, отпустили и пилотов и самолет. Без шума, суеты и истерики.
Не припоминаю, чтобы министр иностранных дел Китая обижался на Global Affairs за отказ в публикации своей статьи. Не припоминаю, чтобы кто-либо из бывших китайских премьеров вступал в полемику с американскими профессорами, оценивающими ядерный потенциал Китая.
Китайские власти демонстрируют ответственное поведение великой страны, достойно входящей в мировое сообщество наций. Входить в него можно по-разному – можно как нынешние российские власти, запугивая жителей глобальной деревни полетами стратегических бомбардировщиков, испытаниями вакуумных бомб, поставками вооружений в горячие точки мира, капризными заявлениями, мелочными конфликтами с соседями.
А можно так, как это делает Китай.

В 

Полную версию интервью читайте в октябрьском номере журнала В«Большой БизнесВ»