Вчера активисты российской Демократической партии провели у стен министерства обороны пикет в поддержку идеи об откупе от службы в армии. "Демократическая партия России выступает за введение единовременного добровольного воинского налога для граждан, желающих получить освобождение от прохождения обязательной воинской службы. Сейчас освобождение от срочной службы покупается за огромные деньги, которые могли бы пойти на финансирование армии, улучшение качества жизни военнослужащих. Мы предлагаем ликвидировать этот "черный" рынок путем предоставления каждому желающему военнообязанному гражданину возможности легально купить себе право не служить", - считает лидер Демократической партии России Андрей Богданов. Богданов полагает, что 150 тысяч рублей – достаточная сумма, чтобы пройти армейскую школу жизни экстерном. К тому же она процентов на двадцать меньше суммы взятки, которую дают в крупных городах за освобождение от военнойВ службы.

Понятно, что подобная инициатива выдвигается вовсе не для того, чтобы быть реализованной. Просто накануне выборов каждая партия пытается привлечь общественное внимание. В самом деле, довольно трудно представить, что в двадцать первом веке Россия вернется к практике века восемнадцатого.

В то же время нельзя не заметить, что эта инициатива целиком и полностью лежит в рамках той вымороченной логики,В которой руководствуется Кремль в своей военной политике. Ставка делается на сохранение массовой мобилизационной армии. Это означает, что военная служба остается, как и три века назад, налогом, а не профессией. Причем налог этот весьма специфический, он предполагает в обязательном порядке мучения всех, кто его платит. Не зря же отечественные военные уставы говорят о В«тяготах и лишенияхВ» какВ о неотъемлемом элементе военной службы. К тому же государство не несет никакой ответственности ни за жизнь, ни за здоровье военнослужащих. Но если речь идет о налоге (в слова о В«священном долгеВ» и В«почетной обязанностиВ» давно не верят даже те, кто по обязанности их произносит), то вполне естественным выглядит замена призывной барщины денежным оброком. К тому же ситуация, когда гражданин откупается от государства (или от его полномочных представителей) вполне стандартна для путинского государства. В 

Однако в данном конкретном случае, боюсь, откупиться не удастся. Дело в том, что путинскому государству деньги не нужны. Их сегодня более чем достаточно, чтобы в течение 3 – 5 лет перевести Вооруженные силы на контракт. Ведь для того, чтобы перевести около 120 тысяч солдат и сержантов на контракт потребовалось всего около 90 миллиардов рублей в течение четырех лет. Несложно подсчитать, сколько средств необходимо для полного перехода армии на добровольческий принцип формирования. Эти деньги у Кремля есть. Но вопрос о сохранении призыва – принципиальный.

Давно очевидно – призывная армия, предполагающая обеспечивать защиту страны за счет массовой мобилизации, неспособна эффективно воевать ни в высокотехнологических войнах (из-за низкого уровня образования призывников), ни в конфликтах низкой интенсивности, где необходима инициатива младшего офицера и выучка солдата. То есть она неспособна одерживать победу в наиболее вероятных конфликтах. Нужна она нынешним начальникам для другого. Прежде всего, потому что в ней в максимальной степени воплощена идея о том, что гражданин находится в неоплатном и бесконечном (практически до самой старости) долгу перед государством. В этой армии происходит своего рода отрицательная социализация – человек на собственной шкуре познает, что есть писаные законы, которые никто не собирается соблюдать, а есть понятия, которым нужно следовать, чтобы сохранить жизнь и здоровье. Именно в армии люди должны осознать, что от них ничего не зависит. Что единственная доблесть гражданина – выполнение приказов начальства, которое все решает. Наконец, в сохранении мобилизационной армии заинтересован отечественный генералитет, который просто неВ  может планировать военные операции без призыва резервистов.

Так что идея Демократической партии о легальной взятке государству пока что нереализуема. Не потому что государство такое цивилизованное. Просто в данном случае оно предпочитает человеческие жизни.