Михаил Саакашвили разогнал оппозиционный митинг и практически сразу же назначил досрочные президентские выборы. Тактически он одержал победу над своими противниками, навязав им собственные правила игры. Стратегически исход грузинского кризиса можно рассматривать, скорее, как поражение президента, эффект от которого может проявиться в долгосрочной перспективе.

Напомним, что политический кризис в Грузии начался в результате решения Саакашвили и контролируемого им парламента совместить парламентские и президентские выборы, проведя их осенью 2008 года. Оппозиция же настаивала на том, что бы парламентские выборы, как и планировалось ранее, состоялись весной, а президентские – осенью. Для противников Саакашвили принципиальной была именно такая последовательность избирательных кампаний. Они намеревались вначале использовать парламентские выборы для своей политической раскрутки и получить на них максимально благоприятный результат – в условиях, когда Саакашвили досиживал бы последние месяцы в президентском кресле и при этом не мог бы выступить в качестве В«паровозаВ» для своей партии. Затем по итогам парламентских выборов определить кандидата в президенты – им закономерно должен был бы стать лидер партии, получившей наибольшее количество голосов по сравнению с другими оппозиционерами. Таким образом, к осени оппозиция получала единого кандидата и определенные шансы на успех – в условиях современной Грузии это уже немало.

Саакашвили же навязал оппозиции противоположный вариант. Сразу отметим, что совершенно не случайно решение о проведении досрочных президентских выборов он огласил только после разгона оппозиционного митинга и установления контроля над рупором своих противников – телекомпанией В«ИмедиВ». Тем самым грузинский президент показал, что действует с позиции силы, а не идет на вынужденные уступки торжествующим оппозиционерам.

Но даже не это главное. Проведя скоротечную избирательную кампанию, Саакашвили имеет огромные шансы на победу, причем с солидным перевесом над своими оппонентами. Часть его противников обвинены в заговоре и объявлены в розыск, причем речь идет о наиболее дееспособных оппозиционных фигурах. Это Шалва Нателашвили, лидер лейбористов, харизматичный политик, которого иногда называют В«грузинским ЖириновскимВ». Цотнэ Гамсахурдия, на которого падает отблеск славы отца-президента и деда-классика (его брат Константин к тому же считался одним из возможных кандидатов в президенты от оппозиции). Бадри Патаркацишвили – основной спонсор оппозиции. Все они отсечены от участия в избирательной кампании. Кроме того, в выборах не сможет участвовать и высланный в Германию Ираклий Окруашвили – хотя бы потому, что ему к январю еще не исполнится 35 лет.

Таким образом, Саакашвили с его харизмой и административным ресурсом будут противостоять второстепенные оппозиционные деятели, среди которых трудно назвать явного лидера – соответственно, решение вопроса о выдвижении единого кандидата будет крайне затруднено. Менее чем за два месяца, без предварительной раскрутки на парламентских выборах, им придется доказать избирателям, что они способны составить конкуренцию действующему президенту. Понятно, что в этой ситуации шансы оппозиции на успех становятся минимальными. А после победы на президентских выборах Саакашвили будет, в принципе, все равно, когда состоится парламентская избирательная кампания – это должны решить избиратели на референдуме, который также пройдет в январе. Если они выскажутся за осень, Саакашвили сможет заявить, что они тем самым подержали его первоначальные планы и еще раз оказали ему доверие. Если за весну, то ему останется только развить успех, достигнутый на президентских выборах, в условиях, когда оппозиция будет переживать свою неудачу.

Но если Саакашвили побеждает, то при чем же здесь его поражение? При том, что сейчас проведением скоротечной президентской кампании грузинскому лидеру удастся убедить Запад в своей верности хотя бы минимальным основам демократии. Но ведь его стратегической задачей является интеграция Грузии в НАТО, в чем ему немало содействуют друзья-американцы. Европейцы же относятся к натовским перспективам Тбилиси значительно осторожнее, обращая внимание на тот факт, что центральное правительство страны не контролирует всю ее территорию в международно признанных границах (а это одно из условий успешной атлантической интеграции, обойти которое теоретически можно, но практически сложно). Теперь же на пути вступления Грузии в НАТО оказывается еще одно препятствие. Во всех странах, принятых в альянс или имеющих на это реальные шансы (к последним относятся Хорватия, Албания, Македония), власть и оппозиция неоднократно менялись местами, причем не в ходе революционных событий, а в результате нормальных выборов, одобренных наблюдателями из международных организаций. Нигде в этих странах представители власти не захватывают силой телекомпании и не бьют известных политиков. В Грузии же Саакашвили своими электоральными маневрами и силовыми действиями демонстрирует, что власть отдавать не собирается, его режим и далее будет носить персоналистский характер, а оппозиция как была оппозицией, так и останется таковой.

Такая ситуация характерна для большинства стран СНà – в Грузии, кстати, противникам президента предоставлено куда больше возможностей заниматься политической деятельностью, чем в странах Центральной Азии. Однако для европейцев В«большеВ» - это не аргумент. Для них любая страна с управляемой, направляемой, суверенной и любой другой подобной демократией может быть партнером, но только находящимся за пределами Европы. Но если власти современной России вполне согласны с таким развитием событий (они в Европу не стремятся, да и их там не ждут), то для Саакашвили афронт в отношениях с Западом может иметь драматические последствия. Он лишается цели, к которой стремился и превращается из мессии, ведущего Грузию в цивилизованный мир, в обычного постсоветского лидера, всеми силами держащегося за завоеванный им трон.

В 

Автор - заместитель генерального директора Центра политических технологий